Черный рассвет - Сергей Москвин

* * *

В числе других космических аппаратов «Зенит-711» контролировал точность нанесения ядерного удара. В 20.00 его бортовая аппаратура зафиксировала старт тактической ракеты, запущенной с самоходной пусковой установки в районе развертывания Читинского ракетного полка. Траекторию стартовавшей ракеты отслеживали другие спутники, а выполнивший свое задание «Зенит» продолжил полет по своей орбите. Он стремительно приближался к погрузившейся в тень Восточной Сибири, когда вырвавшаяся из-под земли струя раскаленного газа прорвала плотное облако тумана, нависшее над Центрально-Тунгусским плато. Чувствительные термодатчики зарегистрировали мощный тепловой выброс в точке прицеливания, а немедленно включившиеся фотокамеры запечатлели полукилометровую дыру в пелене облаков, заполненный твердым кристаллическим веществом вулканический кратер и крохотную женскую фигурку на его краю.

* * *

– Товарищ генерал! – Оператор узла связи дрожащей рукой указал на экран монитора. – Последний фотоснимок со спутника.

– Что… – начал Озеров, но не договорил, впившись взглядом в экран.

Непроглядный туман, заполняющий все фотоснимки, поступающие в штаб округа из Центра управления орбитальной группировкой, исчез. Перед его глазами на экране был совершенно неземной пейзаж. Метеоритный или вулканический кратер, заполненный растрескавшейся застывшей лавой или другим, похожим на лаву, веществом, и… Немного размытый, угловатый силуэт на краю кратера мог быть только человеком!

– Дайте увеличение, – дрогнувшим голосом потребовал Озеров.

– Да-да, конечно. – Оператор тоже волновался. Озеров заметил, как дрожат его пальцы, лежащие на компьютерной клавиатуре.

Далекое изображение на мониторе приблизилось, кратер сдвинулся вверх и почти исчез за рамками экрана. Зато увеличенный силуэт оказался в самом центре.

– Да ведь это женщина! – опередив Озерова, воскликнул изумленный оператор.

На увеличенном фотоснимке была Надежда! И хотя разрешающая способность установленной на спутнике съемочной аппаратуры не позволяла разглядеть черты ее лица, Озеров сразу узнал ее. Узнал по вздернутому подбородку, плавному изгибу шеи и такой знакомой позе. Именно в таком положении, с поджатыми под себя ногами, Надежда обычно устраивалась на диване, когда ей некуда было спешить. Это была она, его Надежда! Она выстояла в схватке с чудовищами, преодолела все ловушки Зоны и подобралась к самому центру враждебной аномалии, чтобы на его глазах сгореть в пламени ядерного взрыва!

Оттолкнув выросшего на пути дежурного офицера, Озеров схватил трубку спутникового терминала, обеспечивающего связь с боевым расчетом пусковой установки «Астра». Командир пуска, следящий за полетом запущенной ракеты на мониторе в командно-штабной машине, отозвался немедленно.

– Полет нормальный. Отклонений от заданной траектории нет. Расчетное время поражения цели сто двадцать секунд! – гордо доложил он.

– Уничтожьте ракету! Вы слышите?! Отбой! – путаясь в словах, закричал в микрофон Озеров.

– Как уничтожить? – опешил командир пуска.

– Немедленно!

В ответ из трубки донеслось лишь напряженное дыхание. Озеров попытался представить, как исказилось лицо командира пуска, и не смог. Перед глазами была Надежда, которой осталось жить всего сто двадцать секунд. Если бы он только мог перенестись за сотни километров на огневую позицию «Астры», то собственноручно нажал кнопку самоликвидации запущенной ракеты. Но в реальности это можно было сделать лишь руками командира пуска.

– Исполнять!!! – собрав всю свою волю в кулак, рявкнул Озеров.

На этот раз его волевой посыл был услышан.

– Есть, товарищ генерал! – отчеканил командир пуска.

Озеров отчетливо представил, как он тянется к командному пульту запуска, откидывает защитную шторку, прикрывающую кнопку самоликвидации, и нажимает ее.

– Цель уничтожена! – донеслось из трубки.

Озеров похолодел. В глазах потемнело, и острая боль пронзила грудную клетку.

– Что? – дрогнувшим голосом прошептал он.

– То есть ракета уничтожена, – поправился командир пуска. – На двести пятидесятой секунде полета…

Он еще что-то говорил, но Озеров его уже не слышал. Боль в груди нарастала, сил держать на весу тяжелую трубку уже не было. Озеров с трудом положил ее на аппарат и, не удержавшись на ногах, повалился на заставленный аппаратурой стол. Едва успевшие подхватить его офицеры обнаружили, что начальник антикризисного штаба потерял сознание.

* * *

Высоко в небе стремительно двигалась яркая светящаяся точка, постепенно приближаясь к земле. Она была отчетливо видна в лучах заката и очень походила на падающую звезду. Надя с ужасом затаила дыхание. «Еще один метеорит!» – билась в голове одна и та же мысль. И хотя появление в атмосфере Земли еще одного сгустка застывшей паразитической биомассы было просто невероятным, Надя каждой клеточкой своего тела ощущала исходящую от падающей звезды опасность. Внезапно звезда вспыхнула и, не долетев до земли, распалась на множество светящихся искр, которые тут же погасли. «Так-то лучше», – Надя облегченно выдохнула. И хотя она так и не поняла, что за странное явление наблюдала в небе, но после исчезновения «звезды» почувствовала себя значительно спокойнее.

Издалека донесся глухой раскат грома. Похоже, приближалась настоящая летняя гроза. Опустив глаза, Надя осмотрела разбросанные вокруг кратера кости, потом перевела взгляд на пустыню, в которую превратилось дно высохшего озера, и тяжело вздохнула. Очень много грязи скопилось в тайге за последнее время. Понадобится не один ливень, чтобы смыть ее. И не один год, чтобы залечить полученные раны.

@bukv = Первый утренний луч скользнул по растрескавшейся земле и осветил лицо сжавшейся в комок молодой женщины в изодранной и покрытой пятнами засохшей грязи армейской форме. Медленно, очень медленно она открыла глаза. Над ней простиралось бесконечно высокое голубое небо, такое пронзительно-яркое, что на него больно было смотреть. Но она все равно смотрела, смотрела, превозмогая резь в глазах и во всем теле. Потому что на свете не было ничего прекраснее чистого голубого неба над головой. Она много сделала для того, чтобы небо осталось именно таким, преодолела бессчетное количество препятствий, потеряла близких людей и все-таки добилась своей цели. Правда, любоваться этой красотой будут другие.

Опираясь руками о землю, Надя перевернулась на бок, потом села, несмотря на пронзившую тело боль (боль была не такой уж сильной, хотя раненая нога за ночь снова онемела и распухла), и посмотрела вдаль. Далеко-далеко, на востоке, к небу поднимались изумрудные вершины покрытых лесом таежных сопок. Из-за завала сопки были не видны, но Надя знала, что в лучах утреннего солнца они особенно красивы. Ей вдруг отчаянно захотелось еще раз увидеть, как поднимается над тайгой солнце и как лес (живой лес!) просыпается, согретый его теплом и светом. Оттого, что это невозможно, на глазах вдруг выступили слезы (может быть, так только показалось, потому что в организме не осталось ни капли влаги), и Надя зарыдала навзрыд. А ведь накануне казалось (да она была просто уверена!), что с гибелью колонии паразитов все беды закончились. Как же она ошибалась! Нет, скорее всего, так и было, но только не для нее.