Время великих реформ - Александр II

Первый из них повредил экипаж его величества; разрыв второго – нанес тяжелые раны государю. По возвращении в Зимний дворец, его величество сподобился приобщиться Святых тайн и затем в Бозе почил. Один злодей схвачен.

Первые известия о страшном преступлении 1 марта, как и следовало ожидать, были кратки: роковая весть поразила всех! Ум отказывался понимать; не было сил разобраться в своих мыслях, чувствах…

Оповещения, вышедшие 2-го марта, были уже достаточно обстоятельны, подробны.

Не считая себя вправе делать выборки из них, полагая, что русской публике дорога будет и самомалейшая подробность о последних минутах незабвенного Государя, мы приведем эти оповещения в возможно обширном виде.

Сначала, со слов «Herald’а», мы приведем сообщение «приближенных» к покойному государю лиц:

«В Бозе почивший государь император находился последние дни в очень спокойном и счастливом, можно сказать, даже веселом настроении, в каком его уже давно не видали. Первого марта был назначен семейный обед у наследника Цесаревича, который, однако, не присутствовал на завтраке, после развода, у великой княгини Екатерины Михайловны.

На завтраке, кроме государя императора, был еще великий князь Михаил Николаевич; он уехал из Михайловского дворца несколькими минутами позже государя, но отправился по тому же пути. Услышав взрыв, он стал погонять своего кучера, сейчас же затем последовал второй взрыв, и великий князь нашел уже государя распростертым на земле и плавающим в крови. Из его шинели мундира были вырваны целые куски, разбросанные вокруг на земле.

Присутствующие тут сыновья великого князя Михаила подобрали их впоследствии. Михаил Николаевич встал на колени перед братом, лежащим, по-видимому, без сознания, и мог только произнести: ”””Ради Бога, Саша, что с тобой?“. Государь, услышав столь знакомый и любимый им голос, сказал: ”Как можно скорее домой!“.

Вот последние слова произнесенные государем. Наследник цесаревич, как было уже упомянуто, отправился с развода прямо в свой дворец и сидел с семьей за завтраком, когда раздались один за другим оба взрыва. Наследник и цесаревна не могли себе разъяснить их причины, но сразу почувствовали какое-то тяжелое предчувствие, которое несколько минут спустя еще усилилось при виде прискакавшего во двор Аничковского дворца шталмейстера государя.

Оба поспешили ему навстречу, но он не мог в первую минуту произнести ни слова от волнения, и только после отчаянной просьбы их высочеств ему удалось проговорить: ”Он ужасно ранен“. Этих слов было достаточно, чтобы понять ужасную действительность. Наскоро заложили сани и их высочества поспешили в Зимний дворец, куда прибыли первыми после Михаила Николаевича.

Вскоре собрались остальные члены августейшей семьи, а также наиболее близкие им лица, между прочим, князь Суворов, граф Адлерберг, князь Дондуков-Корсаков, граф Милютин, граф Лорис-Меликов.

Государь лежал, тяжело дыша, по-видимому, без всякого сознания; кровь продолжала лить из ужасных ран на ногах и лице. Вскоре, однако, оказалось, что Государь в памяти, следовательно, должен испытывать ужасные боли, так как на вопрос одного из присутствующих членов семьи узнает ли он его, государь сделал знак глазами, чтобы показать, что понял вопрос. Затем он принял Святое причастие.

Около трех четвертей четвертого казалось, что все уже кончено, глаза государя закатились и были закрыты любящей рукой; все присутствующие опустились на колени, и к небу вознеслись горячие молитвы за спасение души любимого отца и повелителя; но вдруг государь испустил три глубокие вздоха, это были последние. Россия потеряла своего отца. В тот же вечер происходила первая панихида, на которой, однако, никто не присутствовал кроме членов августейшей семьи».

Передав этот рассказ приближенных, мы представим вниманию читателей сообщения газет.

В «Голосе» первое обширное известие о катастрофе изложено так: «1 марта, по окончании развода, в Михайловском манеже, государь возвращался мимо Михайловского театра по Екатерининскому каналу. Не успел экипаж государя, конвоируемый шестью казаками, поравняться с выходящим на канал зданием служб Михайловского дворца, как под каретой Государя раздался взрыв.

Полуизломанный экипаж остановился. Государь вышел из кареты и, осенив себя крестным знамением, направился было к тротуару; в это время раздался второй взрыв, но уже под ногами государя, который упал, обливаясь кровью. Подоспевшая свита поспешила перенести Государя в сани, которые направились в Зимний дворец.

Из лиц, сопровождавших его величество во время следования из Манежа, несколько убито и ранено. Ранено также несколько частных лиц, находившихся вблизи места катастрофы. Взрыв был до того силен, что на противоположной стороне набережной, в здании придворного конюшенного ведомства выбиты стекла в окнах. Весть об ужасном происшествии мгновенно облетела город. Толпы народа поспешили на площадь Зимнего дворца.

Вскоре было объявлено, что государь скончался. Весь город на улицах и площадях. Прибавления, публикуемые «Правительственным вестником», читаются на всех перекрестках. На месте катастрофы пострадали, сверх того, до 20 человек, получивших более или менее тяжкие раны. Из числа раненых, 13 человек доставлены в Конюшенный госпиталь и три в Мариинскую больницу. Профессор музыки Капри, которому осколком повредило лицо, был перевезен в квартиру Прозорова на Михайловской площади, в дом Жербина, где ему было подано медицинское пособие.

Из числа раненых умерли: один казак, один статский, отказавшийся дать о себе какие-нибудь показания.

Упомянутый в правительственном сообщении злоумышленник, задержанный на месте преступления, назвался Вятским мещанином Грязновым. Дознанием обнаружено, что имя его Русаков, родом он из Боровичей, Новгородской губернии; в последние два года слушал лекции в Горном институте; ему 21 год.

К 3 часам пополудни, на место катастрофы прибыли судебные власти, судебный следователь местного участка Ламанский и местный участковый товарищ прокурора Плющевский-Плющик. Следствие сосредоточено, главным образом, в руках судебного следователя по особо важным делам Книрима».

Вот сообщение корреспондента «Русских ведомостей»: «В два часа, после развода, побывав во дворце Екатерины Михайловны, государь в карете повернул вдоль Екатерининского канала. Близ Михайловского сада неизвестный бросил под экипаж разрывную бомбу; раздался страшный треск, раздробивший в соседних домах окна. Бомба ранила проходившего мальчика. Злоумышленник схвачен. Государь вышел из кареты; когда же садился вновь в экипаж, брошена была другая бомба. Государь ранен. Повреждена карета: задок у нее отбит».

«Московские ведомости» передают о катастрофе таким образом: «На Екатерининском канале, близ Конюшенного моста, под экипаж государя была брошена разрывная бомба. Карета была почти разрушена, один из конвойных казаков ранен. Государь вышел из разбитого экипажа и, осенив себя крестным знамением, спросил окружающих, не ранен ли кто из них.