Том 2. Дни и ночи. Рассказы. Пьесы - Константин Михайлович Симонов

покажутся ей все эти наши здешние недоразумения, рядом со счастьем, которым я окружу ее там. Вы или уже забыли это, или, простите меня, никогда не знали, что значит завоевывать любовь!

Голубь. Завоевывать? Домогаетесь вы, а не завоевываете.

Ваганов. По крайней мере, хоть не издевайтесь надо мной!

Голубь. А вы не кричите, я вам правду говорю. У вас сейчас ведь какое чувство? Чем ей хуже – тем лучше. Тяжело ей? – Хорошо! Грустно? – Хорошо! Скучно? – Еще лучше! Вы ждете, чтобы она совсем соскучилась и с тоски к вам пришла? Терпеливо ждете. С умом. С расчетом. Разве это любовь? Нет, я это любовью не называю. Вот вы все любите говорить – советские люди! Новые люди! А это ведь не по-новому, а по-старому у вас получается-то! Понимаю, нелегко вам, но вы в работе, в других-то своих делах – человек, а не тряпка!

Ваганов. Что же прикажете делать?

Голубь. Уехать без всяких «если»: одному уехать – и весь разговор! Страна большая, дел много. Сами же сказали, что на Москве свет клином не сошелся.

Ваганов. Завидую Алексею. Если бы не на его, а на моей стороне был такой друг, как вы…

Голубь (перебив его). Напрасно завидуете. Если бы вы поступали как он, а он как вы, – я бы ему был не попутчик! Вы что думаете, я ему друг, только чтоб по головке гладить да под ручки провожать? Я ему, если надо будет, – и поперек дороги стану! Как друг!

Звонок телефона. Ваганов вскакивает, но Голубь подходит к телефону раньше его.

(В телефон.) Екатерина Алексеевна? Я. Иди скорей. Жду.

Ваганов (после короткого колебания, решительно). Николай Семенович!

Голубь. Что?

Ваганов. Благодарю вас за этот жестокий разговор. Вы правы – надо решать. Вы правы – надо уезжать. И раз это невозможно вдвоем – одному. И, наконец, вы правы – надо с завтрашнего же дня перестать ходить сюда, как бы это ни было трудно. Рубить – так рубить!

Голубь. Вы это что, серьезно?

Ваганов. Вполне. Серьезно и окончательно.

Голубь. Тогда вот вам моя рука. Уважаю.

Ваганов (пожав руку Голубю). И у меня к вам есть просьба.

Голубь. Какая?

Ваганов. Мне хочется, чтобы сегодняшний последний вечер не был вечером перед разлукой. Чтобы это был просто вечер как вечер, словно ничего не случилось, словно все хорошо!

Голубь. Ну, и правильно. Это – по-мужски. А просьба-то в чем?

Ваганов. У меня здесь машина. Уже, наверное, пришла. Давайте, когда вернется Катя, сразу сядем и уедем отсюда куда-нибудь за город, куда угодно, только чтобы не оставаться здесь, в этих стенах. Снег выпал – по первому снегу! А потом в ресторан, до ночи. Но именно все втроем – она, я и вы. Хорошо?

Голубь. План хорош, но при чем тут я?

Ваганов. Во-первых, скажу честно, боюсь, что со мной вдвоем она не поедет. А во-вторых, если поедет, – боюсь, что не удержусь и заведу свою старую песню все про то же… А при вас – удержусь.

Голубь. Как хотите, Андрей Сергеевич! Если я вам так необходим на прощанье, пожалуйста. Только придется мне, раз за город, надеть бурки, уж не взыщите.

Ваганов. Чего же взыскивать?

Голубь. Да ведь в ресторацию потом собираетесь. Придется там краснеть за старика. Где ж они, проклятые, под тахтой, что ли?

Ваганов (с тревогой следит за его движениями). А разве так уж холодно? (Подойдя к окну.) Смотрите, все налегке бегают, в ботинках!

Голубь (тоже подойдя к окну). Ну, так ведь то молодежь! А вон старичок в валенках идет, и другой тоже. Как хотите, без бурок не поеду! (Направляется к тахте.)

Ваганов (раньше Голубя отошедший от окна, первый нагибается и, достав из-под тахты бурки, подает их Голубю). Что с вами сделаешь, надевайте.

Голубь (несколько удивленный). Весьма благодарен. (Сбросив ботинки, начинает надевать бурки.) Я уж до ее прихода, а то придет, не позволит. «Вы еще у меня кавалер, скажет, рано вам в таком виде ходить!»

Входит Катя.

Катя. Добрый вечер.

Ваганов. Здравствуй.

Голубь (подойдя к ней и взяв ее за плечи). Ишь ты какая у меня с морозу красивая. Эх, скинуть бы мне лет тридцать.

Катя. Дядя Коля! Вы эту фразу где прочли, а?

Голубь. В романах, Катерина Алексеевна, в романах. Не хочешь, не надо, могу и по-другому. (Мечтательно.) Эх, прибавить бы тебе лет тридцать!

Катя. Вот это другое дело! А чай мне вскипятили?

Голубь. Виноват, матушка, никак нет. Я пришел, а тут уже Андрей Сергеевич садит, ну и заболтались, забыл. Да и стоит ли сейчас чай пить? Тут к тебе одно предложение есть.

Катя. Какое?

Ваганов. Я вызвал машину. Съездим сейчас покататься за город?

Катя. Кататься? Холодно сегодня.

Ваганов. Вот и хорошо. Мы этим медведем (показывает на медведя, лежащего перед тахтой) ноги накроем, как на лихачах – медвежья полость! Куда-нибудь по шоссе, свернем на проселочную, немножко пешком по снежку! А потом с холоду в ресторан – по рюмке водки!

Голубь. Ну, как же? Уж больно хорошо рассказывает!

Катя. Это, конечно, все очень хорошо, но мне что-то не хочется, не знаю…

Ваганов (тревожно взглянув на часы). А что ж тут знать? Поедем, и все.

Катя (Голубю). А вы поедете?

Голубь. Ну, хорошо, поедем. Сейчас чаю выпьем, и поедем.

Ваганов (опять взглянув на часы). Нет, уж если ехать, так прямо сейчас!

Катя. Ладно. Ехать так ехать. Одевайтесь. Я сейчас, только платье переодену. (Выходит в другую комнату.)

Ваганов, еще раз посмотрев на часы, выходит в переднюю, за ним Голубь. Через несколько секунд оба возвращаются в пальто. Голос Кати: «Я сейчас. Принеси мне пальто». Ваганов снова выходит и, вернувшись, останавливается посреди комнаты с Катиным пальто в руках. Шум в коридоре. В комнату, громко продолжая начатый еще на улице разговор, входят Марков и капитан.

Капитан. А я ему говорю: нет, брат!

Оба одновременно замечают Голубя и Ваганова. Секунда молчания.

Голубь. Алешка! (Обнимает его.) Чертов сын! Приехал!

Марков. Здравствуй, старик. (Оглядывает его.) Нет, ничего, еще хорош! (Капитану.) Хорош у меня старик, а? Знакомься!

Капитан. Валуев!

Голубь. Голубь.

Долго трясут друг другу руки.

Марков (Ваганову). Здравствуй.

Ваганов. Здравствуй.

Пауза. Из соседней комнаты слышен голос Кати: «Я сейчас, одну минуточку».

Марков (глядя на Ваганова, сжимающего в руках Катино пальто.) Дядя Коля, что тут происходит?

Голубь. Ничего особенного, вовремя приехал, а то мы уже было собрались…

Марков (перебивая его). Собрались? Куда собрались?

Входит Катя.

Катя.