Демон под диваном - Александр Рудазов

– Возможно, это наша последняя зима, – сказал Денис.

– Но мы же ненавидим зиму, – напомнила Полина.

– Ну лично у меня все-таки смешанные чувства насчет нее. Снег – это довольно неплохо.

– Ты прав, тупорез, – вздохнула Полина. – Я редко с тобой соглашаюсь, но сейчас ты прав.

– Пойдем погуляем напоследок.

– Пойдем.

Было уже одиннадцать часов вечера, и вообще-то близнецов в такое время из дому не выпускали. Но в последнее время они вели себя относительно безобидно, учителя на них не жаловались, так что родители чуточку расслабились и перестали забирать на ночь ключи. Денис и Полина бесшумно оделись, бесшумно открыли дверь, усадили Фурундарока в коляску и пошли гулять в эту, возможно, последнюю в истории снежную ночь.

Тем временем к Маше Охлябининой тихо поскреблись. Девочка еще не спала, она увлеченно дочитывала книжку Перельмана про астрономию, так что даже не расслышала звука за дверью. Но та скрипнула, и в комнату просунул голову заплаканный Максик с подушкой.

– Ма-аш!.. – жалобно прохныкал он. – Можно, я у тебя посплю?..

– Опять плохой сон? – сразу поняла Маша. – Ой ты мой бедненький…

Максик залез к ней на кровать и свернулся калачиком в ногах. Ему часто снились кошмары, и он прибегал к родителям или сестре.

Маша отложила книгу и стала гладить брата по голове, дуть ему на волосы.

– Тихо, тихо, Максик, засыпай… – шептала она. – Пусть плохие сны никогда тебе больше не приснятся…

Максик повернулся и задышал ровнее. Слезы на его щеках высохли, на губах появилась улыбка. Но когда Маша попыталась его повернуть, чтобы улечься и самой, брат открыл глаза. Он поковырял в носу и сказал:

– Не спится что-то.

– Ну давай в окно посмотрим, – предложила Маша, усаживаясь сама и поднимая к подоконнику брата.

Обычно в это время двор представал пустым и тихим. Особенно зимой. Но в этот раз Маша увидела две копошащиеся среди сугробов фигурки. Поскольку контактные линзы теперь стали ей не нужны, она без труда распознала Дениса и Полину.

– Смотри, Померанцевы гуляют, – сказала она Максику. – Хочешь, тоже погуляем десять минуток, воздухом подышим?

Гулять с сестрой Максик любил очень, так что сразу же согласился. Они тихо оделись, стараясь не разбудить родителей, и вышли в темный двор.

Денис и Полина сначала дернулись при виде Машки, но потом поняли, что это Машка, и расслабились. Они тоже выгуливали ребенка – из сугроба торчала голова Фурундарока. Максик уставился на него недоуменно, но его можно было не опасаться – пацану всего четыре года, он если что кому и расскажет, то все равно никто не поверит.

– Привет, Машка, – махнул ей Денис.

– Да, привет, Машка, – пробасил Фурундарок. – Как поживаешь? Твоему брату опять кошмар приснился?

– А вы откуда знаете? – удивилась Машка.

– Я все знаю.

Фурундарок почему-то смотрел на Максика очень внимательно, и Машку это немного напугало. Она даже закрыла его от демона собой.

Мальчик, впрочем, не обращал внимания на говорящего младенца. Он еще не усвоил, в каком возрасте дети уже разговаривают, а в каком – еще нет. Вот если Фурундарок вдруг взлетит, сожрет что-нибудь или сотворит чудо… но этого он пока не делал.

И Максик радостно бегал по снегу. Он еще никогда в жизни не гулял так поздно, и ему это ужасно нравилось. Мальчик упал в сугроб и принялся кататься, восторженно смеясь.

Денис и Полина тихо разговаривали с Машкой. Они сказали ей, что загадали восьмое желание, но какое – пока открыть не могут, потому что там строгая конфиденциальность.

– Мы тебе завтра или послезавтра расскажем, – пообещал Денис. – Когда оно окончательно исполнится. Там сколько осталось-то вообще?

– Всего одно, – пробасил Фурундарок, продолжая внимательно следить за Максиком.

– О чем речь? – спросила Машка, тоже внимательно следя за Максиком.

– Да мы потом, потом расскажем, – сказала Полина.

А Максик резвился. Ловил снежинки ртом, подбрасывал снег в воздух, кидался снежками в сестру и близнецов. Попробовал есть снег целыми горстями, но тот оказался невкусным, да и Машка испугалась, принялась отнимать.

– Нельзя! – хлопотала она. – Нельзя, он холодный, заболеешь!

– А вот бы вместо снега пошло… мороженое! – воскликнул Максик. – А когда в грязь падает – то чтобы шоколадное!..

Губы Фурундарока растянулись в улыбке. Денис и Полина еще успели повернуться к нему и увидеть, как он щелкает пальцами.

И с неба повалило мороженое. Мелкими-мелкими хлопьями, крохотными гранулами. Было оно сладким и таяло на языке, а падая в уличную грязь – действительно становилось шоколадным.

– Ты же обещал, что никто ничего не узнает, – только и сказал Денис.

– Ночь, все спят, – ответил Фурундарок. – Снегопад закончится через час, никто ничего не заметит.

– А… а это что?.. – спросила Машка, хлопая глазами.

– Это мороженое! – счастливо завопил Максик, раскрывая рот к небу.

Прошло еще четыре дня. Пятничным вечером Денис и Полина сидели у окна и смотрели на заснеженный двор. Там шеренгами стояли снеговики – сегодня близнецы устроили вседворовый конкурс красоты среди снежных баб. Поскольку им помогали Машка, Димыч и еще семеро ребят, снеговиков они налепили целую кучу – почти тридцать штук. Самых разных форм и размеров, с руками-палками и рогами-ветками, с шишками и морковками вместо носов, пуговицами и шоколадными конфетами вместо глаз, а один вообще в шляпе, которую близнецы нашли на мусорке.

И сейчас эти снеговики падали один за другим. Разваливались на кусочки, словно взрываемые изнутри.

Причиной был Фурундарок. Как обычно. Он сидел рядом с близнецами, тоже таращась на снеговиков, – и поистине разрушительна была его злая воля.

– Сволочь ты, – беззлобно сказала Полина. – Мы столько старались.

– Я просто завершаю цикл, – ответил Фурундарок. – Все рожденное однажды умирает. Я дарую вашим безобразным творениям красивую благородную смерть от руки демолорда. Будьте благодарны, глисты.

– Спасибо, – рассеянно ответил Денис, заканчивая пересчитывать желуди.

Сегодня они сумели таки выманить у Баскаковой желуди ожирения. Она их таки не выкинула, как оказалось, и охотно обменяла на пять сникерсов.

Их оказалось сорок три. Сорок три – и в каждом полтора килограмма волшебного веса. Жалко только, что действуют они только на саму Баскакову, а то можно было бы здорово повеселиться.

– Ладно, пригодятся еще однажды, – сказала Полина, убирая желуди в тайник.

Они еще немного посидели, глядя на уже совершенно пустой двор. Без снеговиков он сразу стал тоскливее и даже немного пугал. Особенно если смотреть на тот газон, где рядами расселись криповые плюшевые игрушки.