Форсаж - Колин Харрисон

— Они правда должны были положить мою руку в ящик со льдом? — спросил Рик, перекладывая обрез.

— Да.

Выхлопные газы просачивались в разбитое стекло.

— Они этого не сделали.

— Это Тони сводил со мной личные счеты. — Пол потер глаза. — У нас с Тони были проблемы. Он стал неуравновешенным.

— Может быть, он тот самый, кого мне нужно пристрелить?

— Нет. — В голосе Пола была категоричность. — Мы обсудим ситуацию и разойдемся по домам, Рик. — Пол глянул в зеркало. — К концу дня каждый получит более-менее то, что ему причитается, и мы разойдемся по домам. Я пойду к себе, ты — к себе. Ты уже не в игре. Ты расплатился за то, что сделал, и за то, что не делал. Теперь тебе нужно про все это забыть. Тони предложит тебе какую-то компенсацию. Какую-то работу.

— Он ее убьет, Пол. И мне плевать на то, что он там тебе говорит.

Пол не отвечал.

— Ты знаешь, где она сейчас? — спросил Рик.

— Наверняка не знаю.

Рик взял трубку телефона, установленного в машине.

— Так узнай!

— Погоди, погоди.

— Ведь ты с ними на связи, так?

— Они ее не поймали, — сказал Пол. — Пока еще нет. Но они ожидают, что она сама заявится с сертификатом об отгрузке. Мы вернем свои пять миллионов.

— Почему она его принесет?

— Потому что сейчас ее любовник лежит на том же столе, где лежал ты. Это он выложил деньги.

— Она так за него переживает? — Рику это показалось сомнительным.

— Не думаю, но они держат на крючке и ее мать во Флориде.

— Что они с ним сделали? — спросил Рик.

— Я точно не знаю, но он оказался крепким орешком. Мужчина уже в возрасте. Полчаса назад он был еще жив. Я сказал Тони, чтобы его отвезли в больницу. — Пол покачал головой, его передернуло от омерзения. — Эти люди совершенно не способны на здравые суждения. — Он взглянул на часы. — Кристину они ждали четыре часа назад.

— С сертификатом на пять миллионов?

— Тони совершенно не представляет, сколько времени уходит на оформление финансовой документации в реальном мире, — сказал Пол с горечью.

Они съехали с моста на Канал-стрит и поехали назад. Повсюду сновали китайцы.

— Отвези меня туда сейчас, — сказал Рик.

— Зачем? Ты можешь в это дело больше не влезать, — попробовал с ним спорить Пол. — Я могу сказать Тони: «Мы жестоко просчитались, он остался без руки, нужно с ним расплатиться, чтобы он спокойно ушел».

Рик поднял обрез и выстрелил в заднее правое стекло. Машина наполнилась дымом, в ушах появилась резкая боль. Он полез в карман и достал два патрона.

— Что такое? — завопил Пол. — Что?

Рик тяжело задышал, словно перед выходом на спортивный ковер, потом коснулся теплым стволом шеи брата.

— Я уже уходил, Пол. И мне это не понравилось.

28 сентября 1999 года

Обычный документ. Наконец, с большим запозданием, она держала его в своей влажной маленькой ладони. Кто бы сказал, что он стоит пять миллионов долларов? Всего лишь форма в трех экземплярах. Серийный номер. И далее последовательно дата, подписи агента по отгрузке и капитана контейнеровоза, приписанного к южнокорейскому порту, рыночного покупателя и затем Салли Рауль. Документ можно передавать по индоссаменту. Всевозможные таможенные штампы. Он гласил, что контейнер NZ783A1490RF, изготовленный в Бьюмонте, Техас, и загруженный в Сеуле, содержит 2300 фотокамер «Никон» и 1600 200-миллиметровых телескопических объективов. Отгрузка оплачена, и по предоставлении данного сертификата контейнер можно забрать на таком-то разгрузочном доке в Ньюарке в течение десяти дней. Документ не содержал имен ни Тони, ни Чарли, ни Кристины. Конечно, по номеру сертификата можно было выйти на офис того оптовика в Нижнем Бродвее и таким образом докопаться до имени Чарли и того, что он выписал аккредитив. Но если продать фотоаппараты немедленно, тогда, что ж — тогда ты миллионерша. Как это провернуть? Она пока не знала. Ей понадобится грузовик. За день-другой она найдет его. Нью-Йорк кишит типами, которые могут раздобыть грузовик.

Кристина пряталась в глубине ресторана, в тенистом патио, которое в этот послеполуденный час было почти безлюдным. Но пришло время сделать следующий шаг. Как они договорились — весь день прошел в переговорах и злобных спорах с Тони о невозможности оформить документы так быстро, как он того желал, — предстояло связаться с ним в три тридцать пополудни, после чего он скажет ей, куда принести сертификат. Она не слышала голоса Чарли уже несколько часов. Но фонды с его счета в «Сити-банке» были переведены без единой заминки, так что, возможно, — она и сама не знала, верит ли в это — он еще жив.

Заплатив за еду, исправила неверно рассчитанные налоги на чеке, проскользнула по обеденному залу, в котором красовались на стене написанные маслом обнаженные женщины, и вышла через главный вход. Она пошла на север в направлении Хастон-стрит, потом на запад, и тогда вдруг вспомнила про два таксофона, мимо которых всегда проходила по дороге домой, когда работала в «Джим-Джеке». Тони дал ей местный семизначный телефонный номер, это не был номер его мобильного телефона. Он настаивал на том, чтобы она звонила именно по нему. Значит, звонок будет проходить по стационарным линиям связи. Он собирается выследить меня, подумала она, хотя я пользуюсь мобильным телефоном. Он хочет выследить меня, думая, что я могу сбежать. И, возможно, он прав. Ведь его имени нет на сертификате об отгрузке. Итак, он пытается понять мои следующие шаги. Чарли больше не заложник в игре. Мы с Тони это знаем. Он никогда не узнает, где находится офис оптового перекупщика. Очень сожалею. Я вовсе не хотела, чтобы Чарли влип в мою историю. Зачем он позвонил моей матери? Теперь она единственный козырь в их руках. А матерью я торговать не собираюсь. Кристина пыталась дозвониться до нее весь день, но к телефону никто не подошел. Вот и все, сказала себе Кристина. Может быть мама, поговорив утром с Чарли, отправилась в поездку с одним из своих пожилых поклонников, напоминающих ржавую консервную банку из-под томатов. Думаю, я свободна.

Предстоял разговор с Тони. По этому мерзкому номеру. Два смежных таксофона стояли на том же знакомом ей углу. Она проверила гудок каждого аппарата, потом купила моток скотча в хозяйственном магазине и примотала телефонные трубки одну к другой, микрофон к наушнику. Смотри не ошибись, сказала она себе. Только бы не сдохла в телефоне батарейка. Извлекла мелочь из сумки и насыпала по два-три доллара в каждый таксофон. Больше чем достаточно. Окинула телефоны взглядом. Свой мобильный она обозначила как А, таксофон слева как Б и справа — В. Телефон, куда она собиралась позвонить, как Г.

— Йо, красотка, ты тут чем-то противозаконным занимаешься? — Два черных парня отделились от стоявшего поблизости газетного киоска и подошли вразвалку. Они двигались медленно, чтобы ее напугать.