Тирания Ночи. Книга 1. Орудия Ночи Звезды новой фэнтези - Глен Кук

– А заодно и запишу имена особо любопытных.

– Правильно мыслишь. А я проведу ночь с возлюбленными картами.

Хотя больше всего Элсу в тот миг хотелось проверить, расстелил ли Поло его койку.

Горт увел из церкви четверых дэвов, но Титус остался.

– Я официально числюсь в полку. Мною никто не будет интересоваться.

– Несмотря на молодость, ты так уверен в себе и так хорошо справляешься с работой.

– Тут особый случай. Меня специально обучали с пяти лет.

– В спасатели готовили?

– Не совсем. Просто хотели вырастить дэва, который сможет помочь, если вдруг дела наши пойдут совсем плохо. А плохо они, к сожалению, идут почти все время.

– После таких слов мне бы следовало забеспокоиться и заподозрить великий дэвский заговор, но слишком уж я устал.

Элс не хотел, чтобы кто-нибудь догадался, каким параноиком он уже давно успел стать.

– Уверен, Стьюпо объяснял вам, почему такой заговор решительно невозможен.

– Неужели?

– Разве он не говорил, что все дэвы страшно честолюбивы, завистливы, мелочны и готовы злословить о ком угодно за его спиной? И что любой заговор дэвов может закончиться успешно, только если дэвов в нем участвует не больше двух?

– Значит, трое из пяти только что присутствовавших здесь будут вставлять остальным двум палки в колеса?

– Это было иносказание.

– Не важно. Я верю, что дэвы мне помогут.

– Но вас гложут сомнения.

– Дело не в сомнениях. Я знаю, что именно вы делаете и почему. И не могу вас за это осуждать. Но мне любопытно, как в это вписывается император. Он никогда не враждовал с вашим народом, зато Безупречному он заклятый враг. А Безупречный надеется вас истребить.

– В такие высокие материи малолетка вроде меня не посвящают. Моя задача – сделать все возможное для полка.

– Готово, Пайп, – сообщил, заходя в церковь, Пинкус. – Что думаешь делать? Будем строить планы? Или можно наведаться к любимой полковой шлюхе и поспать?

– Шлюха подождет. Я не буду спать еще около часа. Почему бы не обсудить, что возможно, а что невозможно. Надо исключить несбыточные мечтания тех дураков, которые свято верят в богом данное им право указывать нам, что делать. Может, придумаем, как всех удивить.

– Тебе нужно успокоиться. Титус, скажи ему. Пайп, в Аль-Хазене засело аж три волшебника. И один из них на порядок круче, чем те двое мерзавцев, которые наваляли тебе в Броте.

– Капитан Горт выразился довольно грубо, но он прав. Трое волшебников – тут есть о чем подумать, полковник.

– Да, нам нужно их учесть. Они нас поджидают. К сожалению, в подобных делах у меня опыта мало. А у тебя, Пинкус?

– Вообще нету. Я стараюсь подобного дерьма избегать. Что, в общем-то, довольно легко, потому что это, как я понимаю, в основном праманские трудности.

Элс заметил, как едва заметно дернулся Титус. Значит, ему известно про Сонсу. Что еще, интересно, рассказал Стьюпо? Слишком многим уже известно об Элсе Тейдже.

– Особое ведомство – это тоже праманские трудности?

– Конечно! – фыркнул Горт. – Да еще какие!

– Возможно. Но суть не в этом. Нужно решить, что делать с аль-хазенскими волшебниками.

– Не обязательно.

– Как так?

– Пайп, мне только что пришло в голову: незачем нам об этом дерьме волноваться. Пусть Грейд Дрокер решает, что делать.

– Дельная мысль, полковник, – кивнул Титус. – Это не наша забота.

– Нет, я…

– Пайп, уймись хоть ненадолго, – вздохнул Пинкус. – Иди поспи. Давай начнем волноваться об этом дерьмище, когда они наконец решат нас в нем искупать.

Бротский полк вошел в Кальзир в тот самый день, на который выпало большое празднество всех четырех религий, вышедших из Святых Земель. Чистой воды совпадение – календари дарили такие раз в пятьдесят шесть лет.

Щеки жалили ледяные снежинки. В Кальзире, славившемся суровыми морозами, царила зима. Вокруг, на сколько хватало глаз, расстилалась голая заснеженная равнина, и на ней – ни одного рвущегося в бой кальзирца. Хваленая кальзирская оборона оказалась сплошной выдумкой. Несмотря на праман, жестоко каравших предателей, каждый встреченный ими мелкий кальзирский князек или воевода готов был присягнуть на верность кому угодно, многие даже соглашались сменить веру в обмен на свое имущество.

– Если на юге дела у нас пойдут неважно, они мигом поменяют все как было, – усмехнулся Горт.

На юг идти оставалось всего ничего. В восьмидесяти милях от Патени-Персуса уже начиналось морское побережье.

– А ты заметил, – кивнул Элс, – что мы встречаем по пути не так уж много народу?

– Ага. И вряд ли все укрылись в холмах. Скорее всего, местные сбежали в Аль-Хазен. Надеются, волшебники их защитят.

– Может, и защитят.

Элс охотно принимал клятвы верности у врагов, брал пленных и конфисковал продовольствие. Он никуда не торопился, а Грейд Дрокер его не торопил. Волшебник тоже хотел побольше разузнать о неприятеле.

Тейджу было интересно, чем занимаются другие участники священного похода. Император, по всей видимости, всерьез взялся за восточный Кальзир.

– Черная ворона еще с нами? – спросил Элс.

Он имел в виду Дрокера. Войско Братства, состоявшее из четырех сотен солдат, двигалось по дороге следом за бротским полком. Но главнокомандующий всех патриарших сил, Дрокер, предпочитал оставаться рядом с Тейджем.

– Все надеюсь, что он отстанет, но не тут-то было. Каждый раз как оглянусь – нате, пожалуйста, ворона со своей стаей. Надо отдать мерзавцу должное – упорства ему не занимать.

Элс мысленно согласился. Он радовался про себя, что в войсках патриарха был только один Дрокер.

– Думаешь, он прозорливец?

– Кто-кто? Пайп, я простой деревенский парень, так что ты слова выбирай попроще.

– Видит будущее.

– В смысле – как гадалки?

– Именно.

– Не знаю. А что?

– Может, он поэтому и держится к нам поближе: увидел, что мы скоро вляпаемся в неприятности, и хочет быть здесь, когда это произойдет.

– Вот зараза! Пайп, ты меня пугаешь. Что ж ты все время только о плохом думаешь, подумай о хорошем. Представь, к примеру, что нам повезет награбить побольше золота, купим шикарный дом, назовем шлюх.

– У меня уже есть женщина.

– Вот вечно ты все испортишь, дал бы хоть помечтать.

– Может, ты и прав. Я иногда становлюсь страшно практичным и въедливым занудой.

– Иногда, ага, – съязвил Горт.