Спальня, в которой ты, он и я - Эмма Марс

– Мы ведь договорились, – он перешел почти на шепот. – Мы с вами не встречались, и я никогда не говорил то, что сейчас собираюсь сказать.

– Договорились.

Прежде, чем пуститься в откровения, он сделал два больших глотка холодного пива и отставил кружку. На его верхней губе осталось немного пены. «Я помню эти тонкие губы, прижимавшиеся к моим в тот вечер», – вдруг подумала я, понимая, насколько неуместны сейчас подобные воспоминания.

– Группа Барле производит не только телепередачи, транслируемые по французскому телевидению.

– Это мне известно.

– Разумеется. Но вы, скорее всего, не знаете, что в некоторых странах то, что производит группа Барле, по закону находится под запретом.

Я уже сообразила, о чем речь, но мне нужно было услышать подтверждение своим догадкам.

– Что именно?

– Порно. Крутое порно. И продается это через подставные фирмы, разумеется.

Выбор заголовков для книг и названий фильмов в жанре порно всегда меня веселил. И заставлял краснеть. «Унесенные ветром похоти», «Городская шлюха» или даже «Гарри Пипоттер». О самих фильмах я могу судить по тому диску, который ставила себе каждый раз, когда мне хотелось поддержать настроение, удовлетворяя в одиночестве свой сексуальный пыл. На экране моего видака появляется мачо, дерзкий, мускулистый, хорошо сложенный. Он приходит ко мне в спальню, чтобы доставить удовольствие, устроить праздник, не пощадив ни одну из моих дырочек. Попав ко мне случайно, по счастливому стечению обстоятельств, он остается со мной, отвергнув притязания насиликоненных красоток, которые рыдают от горя по другую сторону экрана, не дождавшись такого лихого партнера. Им ничего не остается, как наблюдать со стороны, как мы предаемся любовным утехам. Не стесняясь, мы демонстрируем классный секс, достойный восхищения и зависти. Но оказывается, его член слишком велик для моего влагалища, поэтому нам приходится занимать позиции, при которых он может засунуть в меня только головку и треть своего фаллоса, более узкую его часть. Название этого шедевра, предназначенного для одного-единственного зрителя: «Толстое бревно из Каира».

(Рукописные заметки от 14/06/2009, написано моей рукой.)

Я прокрутила в уме еще раз то, что он мне сказал, потом переспросила:

– Но зачем такая секретность? Многие телекомпании и другие известные поставщики медиапродукции не стесняются говорить о том, что снимают видео для взрослых. И вроде это никого не смущает: ни публику, ни даже их акционеров.

– Вы правы. Но в данном случае играет роль не столько само содержание программ и фильмов, о которых мы говорим, сколько условия, в которых их снимают.

– Что вы имеете в виду?

Он выпил залпом кружку пахучего холодного пива, потом откашлялся.

– Молодые женщины, готовые сниматься в таких фильмах, гораздо дешевле, и притом сговорчивей, если их приглашать из стран Восточной Европы – из Венгрии, Болгарии, из стран Балтии… Некоторые даже снимаются бесплатно. Вот это и привлекает производителей и распространителей, таких, как Барле. С экономической точки зрения, разумеется. Если затраты сведены к минимуму, почти до нуля, получается максимальная прибыль.

– Бесплатно? – растерявшись, переспросила я.

– Почти даром. Местные производители практикуют договоренность такого рода: девушка соглашается сняться в трех-четырех порно в обмен на вид на жительство в одной из стран типа Франции, Англии или Германии, по ее выбору. Дешевле дать на лапу чиновнику в соответствующем департаменте, чем оплатить услуги порнозвезды из разряда made in France.

Я не уяснила одну деталь:

– А в чем же тогда выгода для производителя? Если девушки так дешево стоят, не проще ли ему просто заплатить им за услуги?

– Конечно. Но соль методы, о которой я вам рассказываю, в том, что таким образом можно расширить до бесконечности выбор актрис. И благодаря этому постоянно обновлять номенклатуру товара. Вы же понимаете, кандидаток, желающих получить вид на жительство, гораздо больше, чем желающих покупать одно и то же. Порно, в отличие от индустрии обычного кино, – такой жанр, где приглашать звезд для съемок не очень выгодно. Известно, пожалуй, не больше двух-трех актрис, на имени которых действительно можно заработать.

У меня сложилось впечатление, что он расхваливает блюда из супермаркета для приготовления в микроволновке.

– Это отвратительно…

– Конечно. Хотя… как посмотреть. Если вам двадцать пять и вы – доктор наук в области, скажем, химии с зарплатой в триста евро в месяц и безо всяких перспектив к росту в своей родной стране… Они утешают себя тем, что это – пусть неприятный, но необходимый момент в жизни, который стоит пережить ради эльдорадо, ожидающего их на Западе.

Манера Маршадо грубо обобщать проблемы, терзающие бедных девушек, была жестока, но, увы, отражала реальность. Язвительность, свойственная его речи, глубокие морщины, прорезавшие лоб, – я не могла не заметить, что он выглядел гораздо старше Дэвида, как минимум, лет на десять. Почему же Маршадо относился к нему с таким пиететом? И почему мне самой в тот памятный вечер не пришлось прикладывать много усилий, чтобы понравиться ему? Я все время держала в уме первопричину, толкнувшую меня на эту встречу: та вечеринка в элитном клубе на праздничном обеде бывших выпускников, где мне впервые явился Дэвид.

– Почему же вы все ему не рассказали?

– О чем?

Мне показалось, что он словно очнулся от дурного сна.

– Обо мне. О том, где и как мы с вами провели ночь после той вечеринки.

– Кому? Дэвиду?

– Да. Вы играли с ним в теннис два раза в неделю, бывали вместе на приемах… У вас сто раз была возможность открыть ему глаза на меня. Вам, если бы вы захотели, легко удалось бы скрыть нежелательные для вас пикантные детали…

Типа тех, на которых мы заостряли внимание, расположившись на постели в номере Жозефины, в номере Маты Хари или в любом другом.

Он не нашелся, что ответить. Поэтому я выпалила ему в лицо то, что все это время не давало мне покоя:

– Так ведь принято между приятелями, разве нет? Следует ставить его в известность о том, что представляет собой персонаж, на которого он положил глаз. Так можно избежать мезальянса. Вы можете называть это как угодно – девушка сопровождения, эскорт, хотелка, но ведь в тот вечер я была всего лишь шлюхой! Почему вы ему не сказали?

Маршадо заморгал глазами, в них отражалось почти детское простодушное изумление. Я была уверена, что он не притворяется. Какая-то маленькая девочка, пробегавшая по узкому проходу между столиками на веранде кафе «Марли», с грохотом опрокинула кованый стул, но он даже бровью не повел. Он смотрел на меня, широко открыв глаза, со смущенной улыбкой на тонких губах.

– Но, послушайте, Анабель… Он и так прекрасно знал, кто вы и, тем более, чем мы занимались в тот вечер в «Отеле де Шарм».