Нити зла - Крис Вудинг

Отчаяние нахлынуло на нее — отчаяние маленькой девочки, которая очнулась в кошмаре, отчаяние женщины, которая ввязалась в бессмысленный и безнадежный бой. Ткач поймает ее и убьет или сделает с ней что-нибудь еще более ужасное. А потом убьет Тсату.

Именно эта мысль, и никакая другая, разорвала оковы покорности.

«Бежать нельзя. На кону не только моя жизнь».

Это осознание наполнило ее силой. В последние дни Кайку перестала думать о себе и Тсате как о товарищах, как о команде, даже как о друзьях. По сути дела, слово «дружба» не совсем точно описывает ту связь, которая между ними возникла: необычное, хрупкое взаимопонимание, бессознательное доверие, без которого они не выжили бы, когда охотились на искаженных, а искаженные охотились на них. Мысли и чувства перетекали от нее к нему и наоборот, и Кайку начала думать о них как о двойственном единстве, где один не может жить без другого, единой сущности, в которой слились два существа. Если она умрет здесь, он тоже умрет. Попросив ее задержать ткача, он доверил ей свою жизнь. Кайку не знал, сколько времени прошло для Тсаты: она слишком глубоко погрузилась в этот мир. Но каждая секунда, которую она сможет ему подарить, возможно, решит вопрос его жизни и смерти. От нее зависит, выполнят ли они свою миссию или же потерпят поражение.

Тот самый охамбский паш — единение и бескорыстное подчинение собственных потребностей и желаний благу большинства. Теперь Кайку это поняла, и новое осознание придало ей мужества.

Она остановилась. Конец коридора будто бы прыгнул ей на встречу, приглашая бежать дальше. Ткущий тоже остановился. Кайку ощущала его прямо за спиной — так близко, что он мог бы до нее дотронуться. Волоски у нее на спине и на шее приподнялись. Она чувствовала голод монстра. Она почти добежала, добежала до спасительного угла, который скроет ее от источающего ненависть взгляда…

Но Кайку отвернулась от этого самого угла, и, оборачиваясь, она росла и взрослела — двадцать лет пролетели за одно мгновение. И вот уже взрослая Кайку стояла лицом к лицу с тем существом, в которое превратился ткач. Она смотрела на него глазами цвета артериальной крови.

Он заполнил собой весь коридор — огромное, истекающее слюной человекоподобное страшилище с шестью руками. Он нависал над ней. Жаркое дыхание воняло падалью. Пальцы его заканчивались когтями, на руках и ногах вздувались бугры мышц, жесткая черная шерсть покрывала грудь и пах. Красная кожа блестела от пота. Клыкастую морду с хоботом венчал кривой рог. Сквозь острые зубы просачивались струйки ядовитого пара. Маленькие глазки яростно сверкали.

Это был ее гиперболизированный детский страх. В кабинете отца хранилось подобное изображение Джурани. Шестирукого бога огня видели в двух ипостасях: великодушного дарителя жизни, света и тепла — и злобного чудовища, разрушителя. Его статуэтки всегда делались в паре. Именно вторая статуэтка внушала малышке Кайку ужас с тех пор, как мать рассказала ей, что Джурани живет на горе Макарра, и над ней всегда можно увидеть струйку дыма — он идет из ноздрей бога.

Но ткач допустил ошибку. Страх зияющей пустоты, пустых коридоров, полных незримых опасностей… он всегда был с ней; подобные страхи сопровождают людей всю жизнь. Но страх Джурани она изжила в себе, едва вступив в пору отрочества, и теперь он показался ей весьма нелепым. Ткач использовал ее страхи, но улавливал отзвуки и воспоминания. Этот ужас давным-давно не имел над Кайку власти.

Она бросилась на чудовище и вцепилась в него. Мир снова превратился в сплетение золотых волокон. Морок, наведенный ткачом, рассеялся.

Но тут Кайку поняла, для чего ткач отвлекал ее. Пока она убегала, он не терял времени даром. Ткач работал над ее защитой, распускал узлы, и сеть, отделявшая его от тела Кайку, вот-вот готова была лопнуть. Она рванулась обратно, перепрыгивая с нити на нить; она латала прореху за прорехой и завязывала новые петли и узлы. Ткач давил на нее, пытался отвлечь обманными маневрами, на нее сыпались пинки, но Кайку разгадала его замысел и не реагировала на ложные подергивания нитей. Она сновала туда-сюда, вязала узлы, ловушки, путала нити, чтобы утомить и сбить с толку противника.

Мир снова мигнул и превратился в длинный темный тоннель, по которому нечто неслось на нее. Но на этот раз Кайку знала, в чем дело, и усилием воли разрушила чары и вновь вернулась в Узор. Ей не нужно было облекать этот мир в какую-то форму. Она могла прикасаться к Узору в чистом виде. И это давало ей преимущество скорости.

Но ей катастрофически не хватало опыта. А ткач был умен. Она не продержится вечно. А перейти в наступление невозможно, пока он сам бросается на нее.

«Но нам нужно всего лишь выиграть время», — подумала она.

И увидела щель, разрыв в обороне ткущего. Он не залатал его вовремя, а ближайшие нити слишком сильно натянулись. Ткач не защищался, он был полностью поглощен атакой и блуждал в лабиринте, который создала Кайку. Он задержится в нем надолго, и этого времени хватит…

Некогда раздумывать. Кайку сжалась в точку и помчалась сквозь мерцающие завитки Узора прямо в разрыв.

Она слишком поздно поняла, что это западня. Дыра сомкнулась за ней, нити перепутались, затянулись узлами — не выбраться. Окружающие волокна напряглись, как сеть, стиснули ее. Кайку отчаянно боролась, но нити распутывались слишком медленно, а новые все появлялись и появлялись, закручивались вокруг нее… Паук пеленал беспечную мушку.

Какой-то частью сознания Кайку поняла, что ткач легко вывернулся из ловушки, которую она для него подстроила, и что он просто с самого начала заманивал ее в свою. Он нить за нитью развязывал ее защиту. А Кайку не могла выпутаться, чтобы что-то с этим сделать. Она попалась на наживку для новичков и застряла. Она не успеет остановить его. Глупая ошибка будет стоить ей жизни.

Она забилась и закричала беззвучно в отчаянной попытке освободиться. Ткач преодолел последнее препятствие… Мерзкие щупальца вонзились в ее тело. В ее плоть.

Но в этот момент волокна Узора натянулись, и по ним промчалась страшной силы волна — бессловесный, бессмысленный крик, который подхватил и Кайку, и ткача и закружил их в водовороте. Что-то вырвало ее из кокона. Она ничего не понимала и ждала, что инстинкт в конце концов подскажет, что же это за сила.

Колдовской камень… Колдовской камень!

Ему больно.

Ткач оцепенел, оглушенный этим криком. Важнее всего для него было благополучие колдовского камня. Это не просто задача. Это главная цель его существования. Он не понимал до конца, что им движет, что за разум повелевает им и его собратьями. Ткач не знал, что он охраняет не просто источник силы, но и частицу лунного бога Арикарата. Он вел себя, как мать, над ребенком которой нависла угроза. Он должен его спасти. Все остальное не важно. Даже самозащита.

Ткач не понял, что Кайку нападает на него, пока она не прорвалась сквозь путаницу его защит и не вонзилась ему в сердце. Кайку напоминала иглу, мечущуюся в диораме Узора, прошивающую его насквозь, пока хватка не стала достаточно сильной.