Женщины его жизни - Звева Казати Модиньяни

Микеле Фьюмара охотно переступил порог и очутился в сказочном царстве с цветными шторами, игрушечной мебелью и большой изразцовой печью. Здесь пахло соснами, пивом и горящими свечами.

Красивая женщина с блестящими глазами и приветливым выражением на спокойном и полном достоинства лице поднялась ему навстречу. Волосы у нее были уложены узлом на затылке.

– Bitte?[84]– любезно спросила она. Тонкое шерстяное платье светло-каштанового цвета скрадывало ее пышные формы. Возможно, ей было около пятидесяти, но на вид гораздо меньше.

– У вас есть комната? – спросил Микеле.

– Вам повезло, – ответила она на безупречном итальянском.

Микеле Фьюмара не разделял оптимизма улыбающейся дамы, но она, конечно, не могла знать обо всех пережитых им злоключениях.

– Так есть у вас комната? – После целого дня, прожитого в подвешенном состоянии, ему нужна была уверенность хоть в чем-нибудь.

– Да, – ответила женщина. – В августе трудно найти свободное место, но буквально час назад позвонил один клиент из Дюссельдорфа и отменил заказ. Будьте добры, ваш паспорт?

Юноша протянул ей паспорт, и женщина открыла его, чтобы ознакомиться с анкетными данными гостя.

Кто-то окликнул ее:

– Фрау Мартина!

– Ein Moment, bitte[85], – ответила хозяйка гостиницы. – Синьор Фьюмара, – продолжала она, повернувшись к Микеле, – куда я могу послать за вашим багажом?

– У меня нет багажа. – Он был смущен необычностью своего положения. – Я должен срочно кое-что купить.

Фрау Мартина была женщиной многоопытной и не сомневалась в своем умении распознать порядочного человека, с багажом или без оного, хотя появление здесь, можно сказать, на краю света, чужеземца без личных вещей действительно могло показаться необычным.

– Если угодно, – посоветовала она, – вы можете приобрести все необходимое в универмаге фрау Клары. Видите, вон там, наверху? – И она указала через окно на сверкающий огнями дом.

Несмотря на предупредительность и заботу, проявленные хозяйкой гостиницы, Микеле продолжал чувствовать себя эмигрантом в чужом краю. Он сунул руку в карман, стотысячелировые банкноты придали ему уверенности.

Надо было где-то искать пару чокнутых девиц, а он даже не знал, откуда начать поиски, и за неимением лучшего решил отправиться за покупками к фрау Кларе.

* * *

Микеле Фьюмара огляделся по сторонам и почувствовал себя, как зверь в клетке, хотя пахнущая смолой комната была приветливой и веселой: прочная деревянная кровать с изголовьем, расписанным цветочным орнаментом, тирольский платяной шкаф с двумя дверцами, белые стены, украшенные наивными рисунками, мягкий зеленый ковер, сияющая чистотой ванная. Вокруг царила сверхъестественная тишина.

В универмаге фрау Клары он купил все, что требовалось: зубную щетку, смену белья, свитер, крем для бритья, рубашку, вельветовые брюки, шерстяные носки, сигареты и даже бутерброд с салями и бокал доброго вина, чтобы заморить червячка.

В обеденном зале гостиничного ресторана ему подали великолепный ужин. Молоденькие официантки в тирольских костюмах и фартучках одаривали его непонятными словами и красноречивыми улыбками. Зал был переполнен. Все говорили вполголоса и ели с аппетитом.

«Ты не должен терять их из виду», – велел ему дон Калоджеро. Но он их упустил. Откуда ему было знать, что они заберутся в консервную банку, подвешенную на стальном канате? Это же не автобус, за которым можно следовать на такси!

Он позвонил Кало и объяснил ситуацию, ожидая, что гнев великана обрушится на его голову.

Однако дон Калоджеро только рассмеялся в ответ.

– Ты проделал хорошую работу, – сказал он. – Я знаю Сан-Виджилио. Успокойся. Если ее нет в гостинице, значит, она дома. Завтра ты ее найдешь.

Он успокоился, налил себе рюмку граппы[86], настоянной на малине, зажег сигарету. В универмаге фрау Клары нашелся только один, месячной давности, журнал на итальянском. Центральным материалом номера был репортаж о свадьбе года: принц Уэльский сочетался браком с леди Дианой Спенсер. Текст был скучный, но цветные фотографии ему понравились. Видны были кирасиры королевской гвардии, на свадьбе присутствовали европейские монархи, представители королевских домов Норвегии, Голландии, Дании, Бельгии и Люксембурга. Была там и одна негритянская принцесса необыкновенной красоты, которую молодой сицилиец сразу узнал: Маари Умпоте из Бурхваны. Газеты опубликовали ее фотографию, после того как ее сразила пуля наемного убийцы. На этом снимке она казалась счастливой, и лицо ее сияло молодостью.

Микеле Фьюмара сел в кресло, отбросив в сторону иллюстрированный журнал. Он был рассержен и подавлен, как загнанное в клетку животное. Он, Микеле Фьюмара, всегда был на высоте, а тут его обвели вокруг пальца две… Он посмотрел на один из рисунков в изящной рамке, изображавший белую ольху, перевел взгляд на изысканный абрис цветка на другой картинке и прочитал под ней латинское название: Orchidea Lipari Loeselii. Потом вскочил на ноги, не в силах выносить собственную беспомощность.

– Что я здесь делаю! – восклицал он. – Любуюсь на сон грядущий образцами местной флоры!

Он пытался найти место, где бы провести вечер: кино, дискотеку, на худой конец хотя бы телевизор. Один аппарат стоял в Jagerstube[87], но большинством голосов была выбрана программа на немецком языке.

– Как они тут живут? – в отчаянии спрашивал он, очутившись в незнакомом мире и чувствуя себя Робинзоном. – Наверное, Христофору Колумбу было не так одиноко среди американских индейцев.

Он рухнул на постель, возведя глаза к потолку и пытаясь вообразить, что будет завтра.

«А если две эти ненормальные специальным рейсом вернутся в долину сегодня вечером?» – пришло ему в голову. Исключить такую возможность было нельзя.

Он подошел к балконной двери, вышел на деревянный балкон и выглянул, облокотившись на балюстраду. Кабина фуникулера неподвижно стояла на бетонной платформе, свет в кассе был погашен. Внизу сверкали огни города, а вдалеке в прозрачном ночном воздухе виднелась горная цепь Доломитовых Альп. Из бара доносились голоса, музыка, взрывы смеха, явственно различимые в горной тишине. Слабые огни пробивались сквозь лесную чащу, значит, там было какое-то жилье. Может быть, именно там скрывались девушки.

Он закрыл балконную дверь.

«Гнев – плохой советчик», – твердил он себе, не в силах совладать с обуревавшим его нетерпением. Поглядел на другую картинку: озеро Карецца в обрамлении рыжих елей на фоне бело-голубой вершины Латемар. Может, она и была красивее, чем Монте-Пеллегрино, но он ни за что бы не согласился на обмен.