Мертвая земля - К. Дж. Сэнсом

– Насколько мне известно, сэр Ричард Саутвелл немало содействовал падению графа Суррея и его отца?

– Да, без него тут не обошлось. Хотя Саутвелл много лет подряд служил старому герцогу, на суде он показал, что граф Суррей, сын герцога, состоял в заговоре против короля Генриха. Саутвелл – человек без совести и чести.

Я поблагодарил Эдварда за то, что он позволил жене растирать мне спину.

– Мы оба были рады хоть чем-то отблагодарить вас, мастер Шардлейк, – ответил Браун. – Вы были к нам так добры и столь много для нас сделали.

– Вам по-прежнему приходится таскать камни, чтобы заработать на жизнь?

– Старый монастырь почти разобран, – вздохнул Эдвард. – Мы с Джозефиной не прочь вернуться в Лондон, если вы согласны помочь нам устроиться.

На красивом его лице отразилось величайшее смущение; видно было, что просить о помощи для этого человека непривычно и унизительно.

– Не сомневаюсь, что сумею найти работу для вас обоих.

– Мышка станет настоящей столичной жительницей, как и ее отец, – улыбнулась Джозефина.

– Но с переездом не стоит спешить, – добавил Эдвард, метнув в жену быстрый взгляд. – Думаю, мы переберемся в Лондон не раньше осени.

– Напишите мне, когда будете готовы двинуться в путь, – кивнул я.

Мы продолжали двигаться на юг. Склоны Маусхолдского холма, тянувшиеся слева, становились все менее крутыми; лесные заросли, покрывавшие их, сменились полями, занимавшими все пространство между рекой и пустошью. В небольшой деревушке, называемой Торп, мы отыскали харчевню и выпили пива, сидя в садике с видом на реку.

– Красивые здесь места, – заметил я.

– И все равно я была бы рада вернуться в Лондон, – ответила Джозефина. – Уверена, Мышке там будет лучше.

Муж ее смотрел в сторону пустоши, необозримой равнины, покрытой пожелтевшей от жары травой и усеянной темными точками – то были пасущиеся овцы.

– Две сотни лет назад здесь разбили свой лагерь повстанцы Уота Тайлера, – сообщил он. – Дальше, за лесом, стоит часовня Святого Уильяма Нориджского. Это христианский мальчик, который жил во времена короля Стефана. По преданию, жиды злодейски убили ребенка и выпили его кровь.

– Да будет тебе известно, мой отец был евреем, – пробурчал Барак. – Мы не пьем кровь христианских младенцев. И никогда не пили.

– Простите, я не знал, – вспыхнул Эдвард. – Так или иначе, гробницу с мощами святого Уильяма убрали из собора по приказу старого короля.

– Разве наш Спаситель сам не был евреем? – изрекла Джозефина.

– Да, это верно, – кивнул Эдвард. – К тому же Он был бедным человеком, плотником.

Барак бросил взгляд за реку, на шпили и башни бесчисленных церквей Нориджа:

– Иногда меня мучает вопрос: зачем Он вообще все это устроил? Правда, я стараюсь об этом не думать.

Возвращались мы по той же дороге. Вновь увидев Епископский мост, я мысленно подсчитал, что мы проехали около четырех миль. Спина моя, конечно, начинала слегка ныть от усталости, но это было вполне терпимо. Что ж, через несколько дней мы, пожалуй, сможем выехать в Лондон, решил я. По хорошей дороге я вполне в состоянии проделать даже длительный путь.

Подъезжая к Епископскому мосту, мы увидели трех человек, спустившихся на дорогу с холма. То были простолюдины в серых блузах из грубой ткани: один шел вразвалочку, как обыкновенно ходят крестьяне; двое других, судя по более ровной походке, были горожанами. Бравая выправка и привычка размахивать при ходьбе руками выдавали в одном из них бывшего солдата. Заметив нас, они замедлили шаг, на лицах их отразилось удивление. Эдвард приветственно махнул рукой.

– Я знаком с одним из этих парней, – пояснил он. – Прошу меня извинить, я немного от вас отстану.

Он спешился, подошел к путникам и пожал им руки. Завязалась оживленная беседа, но слов на расстоянии разобрать было невозможно. Я заметил, что Джозефина смотрит на говоривших с явным беспокойством. Вспомнив разговор, состоявшийся между Эдвардом и бывшим солдатом в «Голубом кабане», я навострил уши, но до меня долетела лишь фраза, брошенная одним из незнакомцев: «Там нет воды, а в остальном место отличное».

Попрощавшись со своими собеседниками, Эдвард вновь присоединился к нам. Глаза его так и искрились от возбуждения.

– Что ж, нам пора возвращаться, – сказал он. – Джульетт Уингейт просила забрать Мышку не позднее пяти.

Барака мы оставили в «Голубом кабане», а с Эдвардом и Джозефиной расстались у ворот «Девичьей головы». На прощание я сообщил, что через несколько дней мы намерены отправиться в Лондон.

– Да, сэр, конечно, вам пора ехать, – подхватила Джозефина с неожиданной горячностью. – В Лондоне вас наверняка ждут важные дела.

Известие о нашем скором отъезде, несомненно, ее обрадовало; это обстоятельство не могло не задеть меня.

– Мы непременно напишем вам в самом скором времени, – пообещал Эдвард.

Мы с Николасом подъехали к конюшне. К моему удивлению, навстречу нам выбежал сам мастер Теобальд. В руке он держал письмо, запечатанное массивной красной печатью.

– Гонец доставил его сразу после вашего отъезда, – сообщил он, вручая письмо мне.

Сперва я решил, что это очередное послание от Пэрри или от леди Елизаветы. Однако печать была мне незнакома. Сорвав ее, я пробежал строчки глазами, и у меня перехватило дыхание.

– Что случилось? – спросил Николас.

В ответ я едва слышно проронил:

– Нам надо подняться наверх.

Оказавшись в своей комнате, я передал письмо Николасу. Послание из Кеннингхолла было предельно сухим и коротким.

– Что ей от вас надо? – выдавил из себя потрясенный Николас.

– Возможно, она хочет узнать побольше о той роли, которую ее сестра сыграла в деле Болейна.

– Неужели Марии стало известно, что Эдит Болейн побывала в Хатфилде? – с беспокойством спросил Николас. – Помните, Пэрри признался, что у каждой из сестер имеются свои осведомители при дворе другой.

– Об этом мы можем только гадать. Но мы служим леди Елизавете, и наш долг – никому не выдавать тайну, которую она нам доверила. Даже наследнице престола, – изрек я, буравя Николаса взглядом.

– За меня можете не беспокоиться, – пожал он плечами.

– Полагаю, при встрече будет присутствовать Саутвелл, – добавил я, нахмурившись.

Порывшись в бумагах, лежавших на моем столе, я извлек карту, которую Тоби нарисовал перед нашим путешествием в Норфолк.