Отель - Артур Хейли

Интересно, почему все женщины в последнюю минуту занимаются ногтями, подумал Кэртис О'Киф и, вручая Херби Чэндлеру пять долларов, сказал:

— Поделитесь с двумя другими.

Острая мордочка хорька расплылась в улыбке.

— Очень вам благодарен, сэр.

Конечно, он поделится, решил Херби, только другим посыльным даст по пятьдесят центов, а себе оставит четыре доллара.

Наконец Додо вышла из своей комнаты.

Тут должна была бы зазвучать музыка, подумал О'Киф. Победный глас труб и пение скрипок.

На Додо было скромное желтое платье и яркая шляпа с широкими полями, в которой она была во вторник, когда они сюда приехали. Пепельные волосы ниспадали на плечи. Большие голубые глаза смотрели на него.

— Прощай, Кэрти, дорогуша. — Додо обняла его за шею и поцеловала. Он невольно крепко прижал ее к себе.

В голове О'Кифа промелькнула нелепая мысль: а что, если приказать старшему посыльному принести снизу чемоданы Додо и попросить ее остаться с ним навсегда. Глупости это, сентиментальная ерунда, решил он. Его ведь ждет Дженни Ламарш. И завтра, в этот час…

— Прощай, дорогая. Я буду часто думать о тебе и внимательно следить за твоей карьерой.

В дверях Додо обернулась и помахала ему рукой. О'Киф не мог сказать наверняка, но ему показалось, что она плачет. Херби Чэндлер закрыл дверь с наружной стороны.

На площадке тринадцатого этажа старший посыльный нажал кнопку лифта.

Пока они ждали, Додо подправила грим носовым платком.

До чего медленно сегодня ходят лифты, подумал Херби Чэндлер. Он еще раз нетерпеливо нажал кнопку вызова и подержал ее в таком положении несколько секунд. Он, видно, все еще не отошел. После вчерашнего разговора с Макдермоттом он был как на иголках и только думал, когда последует вызов к начальству, — быть может, к самому Уоррену Тренту? — а это будет означать конец его карьеры в «Сент-Грегори». Но до сих пор его никто не вызывал, а сегодня утром по отелю поползли слухи, что «Сент-Грегори» продан какому-то старику, о котором Херби сроду не слыхал.

Что могут сулить эти перемены ему лично? К сожалению, решил Херби, ему они не принесут ничего хорошего, — во всяком случае, если Макдермотт останется в отеле, а это казалось весьма вероятным. Ну, отложат увольнение на несколько дней — на большее же рассчитывать не приходилось. Макдермотт!

Ненавистное имя сидело в нем словно жало. Если бы у меня хватило духу, подумал Херби, так бы и всадил нож этому ублюдку промеж лопаток.

И тут ему пришла вдруг в голову мысль. Ведь и без мокрого дела можно проучить как следует этого типа Макдермотта. Особенно в Новом Орлеане.

Конечно, за подобные услуги надо платить, но ведь у него есть те пятьсот долларов, от которых вчера так лихо отказался Макдермотт.

Он еще пожалеет об этом. А денежки потратим с толком, размышлял Херби; с него достаточно будет знать, что Макдермотт, избитый, весь в крови, корчится где-нибудь в канаве. Херби довелось как-то увидеть одного типа, с которым разделались подобным образом. Зрелище не из приятных.

Старший посыльный облизнул пересохшие губы. Чем больше он об этом думал, тем больше загорался своей идеей. Вот спущусь в вестибюль, решил он, сразу позвоню кому надо. Это можно быстро обстряпать. Может, даже сегодня ночью.

Наконец лифт подошел. Дверцы раскрылись.

В кабине было несколько человек, которые вежливо потеснились, освобождая место для Додо. Следом за ней в лифт вошел Херби Чэндлер, и дверцы закрылись.

Это был лифт номер четыре. Часы показывали одиннадцать минут первого.

9

Герцогине Кройдонской казалось, будто тлеющий запал вот-вот догорит и невидимая бомба взорвется. Узнать же, взорвется ли бомба и где именно, можно будет — лишь тогда, когда запал догорит до конца. Да и сколько еще времени он будет гореть, тоже неизвестно.

Прошло уже четырнадцать часов.

Никаких вестей с тех пор, как следователи из полиции ушли из их номера вчера вечером. И тревожные вопросы оставались без ответа. Чем занималась все это время полиция? Где Огилви? Что с «ягуаром»? Не осталось ли какой-нибудь крохотной улики, которую герцогиня проглядела, несмотря на всю свою прозорливость? Но и сейчас она не могла поверить, что такое возможно.

Важно одно. Какие бы сомнения ни мучили Кройдонов, внешне все должно быть как прежде. Именно поэтому они завтракали в обычное время.

Подстегиваемый супругой, герцог Кройдонский поддерживал телефонную связь с Лондоном и Вашингтоном. Они уже начали строить планы относительно завтрашнего отъезда из Нового Орлеана.

Утром герцогиня, как обычно, вышла из отеля прогулять бедлингтон-терьеров. Примерно полчаса назад она вернулась в президентские апартаменты.

Стрелки часов приближались к двенадцати. И по-прежнему никаких известий о том, что было для них важнее всего.

Еще вчера вечером положение герцога по всем законам логики можно было считать неуязвимым. Сегодня же логика стала спорной, и положение казалось уже менее прочным.

— Можно подумать, что они хотят доконать нас молчанием, — заметил наконец герцог Кройдонский. Как и все последние дни, он стоял у окна гостиной в их номере. Правда, сегодня, в отличие от предшествующих дней, голос его звучал чисто. Со вчерашнего дня он не прикладывался к спиртному, хотя в номере его было предостаточно.

— Если бы только это, — начала было герцогиня, — мы бы уж проследили, чтобы…

Ее прервал телефонный звонок. Нервы у обоих напряглись до предела собственно, так было всякий раз, когда звонил телефон.

Герцогиня стояла ближе к аппарату. Она протянула было руку и замерла. Ее вдруг охватило предчувствие, что этот звонок — не обычный.

— Может быть, лучше мне взять трубку? — предложил герцог, понимая ее состояние.

Она покачала головой, как бы стряхивая с себя минутную слабость, затем подняла трубку.

— Слушаю!

Пауза. Герцогиня произнесла:

— Я у телефона. — Затем прикрыла трубку рукой и сказала мужу:

— Это Макдермотт — тот администратор, который был у нас тут вчера. — А в телефон проговорила: — Да, помню. Вы присутствовали, когда против нас были выдвинуты эти нелепые обвинения…

Внезапно герцогиня умолкла. И по мере того как она слушала, лицо ее все больше бледнело. Она закрыла глаза, потом открыла их.

— Да, — медленно проговорила она. — Да, понимаю.

Она опустила трубку на рычаг. Руки у нее дрожали.

— Что-то случилось, — сказал герцог Кройдонский. Не вопросительно, а утвердительно.

Герцогиня медленно кивнула:

— Записка. — Голос ее был едва слышен. — Записка, которую я написала, нашлась. Она у управляющего отелем.