Сломленные ангелы - Ричард Морган

Джимми де Сото надрывался от крика и пытался выцарапать себе глаза, но ты перевязал его и вынес из-под огня. Давай, ты можешь.

Функциональность!

– Полисплав-блок, – пробормотал я Депре, и мы зашагали к дальнему концу «Доблести Энгины Чандры» настолько быстро, насколько это было возможно без того, чтобы обратить на себя внимание, оказавшись в поле улучшенного зрения какого-нибудь опытного бойца. Это целое искусство, которому учат в спецвойсках, – неглубокое дыхание, плавность движений. Минимизировать все признаки, которые делают тебя заметным. Всего полминуты на открытом пространстве – и мы исчезли из виду за выпуклым боком «Чандры».

У полисплав-блока мы натолкнулись на опершегося о стену молодого бойца «Клина», который выблевывал все кишки. Когда мы вышли из-за угла, он поднял голову. Его покрывали капли испарины, а лицо страдальчески исказилось.

Депре убил его ножом.

Я толкнул ногой дверь со всей силой, которую давал костюм, и ввалился внутрь, напрягая зрение и пытаясь рассмотреть помещение, в котором царил неожиданный полумрак.

У одной из стен стоял аккуратный ряд шкафчиков. На угловом столе лежал целый ассортимент шлемовых рам. На полках красовались обувные пластины и дыхательные аппараты. Дверь, ведущая в душевой отсек, была открыта. Сержант с сердитым осунувшимся лицом, сидящая за другим столом за инфокатушкой, обернулась, когда мы вошли.

– Е-мое, ну я же уже сказала Артоле, что не… – она увидела экзокостюм и поднялась с места, вглядываясь. – Ломанако? А ты что тут…

Нож рассек воздух, словно вылетевшая из-за моего плеча темная птица. Он вонзился сержанту в шею чуть выше ключицы. Девушка содрогнулась, сделала неуверенный шаг в моем направлении, все еще продолжая вглядываться, затем обрушилась на пол.

Обогнув меня, Депре опустился на колени рядом с телом, проверяя результат своей работы, после чего убрал нож. По отточенным движениям Люка невозможно было догадаться, в каком на самом деле состоянии находятся клетки его истерзанного радиацией тела.

Он встал и заметил, что я на него смотрю.

– Что не так?

Я кивнул на свежий труп:

– Для умирающего человека ты неплохо выступаешь, Люк.

Он пожал плечами:

– Тетрамет. Маорийская оболочка. Бывали у меня условия и похуже.

Я бросил интерфейсник на стол, взял пару шлемовых рам и перебросил одну Депре:

– Доводилось это делать раньше?

– Нет. Я не по части космоса.

– Ладно. Надевай. Держи за края, чтобы не заляпать визор, – с тетраметовой скоростью я сдернул с полки обувные пластины и дыхательные аппараты. – Воздуховод продень вот сюда. Стропы баллона через грудь.

– Нам не ну…

– Я знаю, но так быстрее. И потом, ты сможешь закрыть лицо визором. Что может спасти тебе жизнь. Теперь наступи на обувные пластины, они закрепятся сами. Так, теперь осталось только ее включить.

Душевые системы были вмонтированы в стену рядом с дверью. Я включил одну, кивнул Депре, приглашая следовать за мной, и шагнул в кабину. Дверь затворилась за нами, и в нос мне ударил густой едкий запах начавшего поступать полисплава. В скудно освещенной кабине замигали огни индикаторов. Оранжевые отблески заплясали на дюжинах извилистых струй полисплава, льющегося из душевых леек и растекающегося по наклонному полу, словно нефть.

Я шагнул в лужу этой нефти.

Когда делаешь это впервые, не можешь избавиться от жутковатого чувства, будто тебя заживо хоронят в грязи. Тонкий слой полисплава быстро нарастает, превращаясь в скользкую жижу. Сначала она скапливается на решетке шлемовой рамы, затем стекает вниз, облепляя голову и обжигая горло и ноздри, несмотря на все усилия задержать дыхание. Молекулярное отталкивание защищает от полисплава визор, но остальные части шлема он полностью покрывает за двадцать секунд. На то, чтобы покрыть тело от шеи до обувных пластин, уходит вдвое меньше. Хорошо бы уберечь от него открытые раны и участки с содранной кожей – пока он не застынет, будет жечь.

Ох ё-ё-ё…

Полисплав воздухо– и водонепроницаем, абсолютно герметичен и остановит высокоскоростную пулю не хуже, чем броня линкора. А на дальней дистанции отразит даже огонь «санджета».

Я вышел из-под душа и сквозь слой полисплава нащупал панель управления дыхательным аппаратом. Ткнул пальцем в кнопку подачи воздуха. Воздух зашипел под подбородком, заполняя и надувая костюм. Я выключил подачу и нажал подбородком на кнопку подъема лицевой пластины. Она бесшумно открылась.

– Теперь ты. Не забудь задержать дыхание.

Где-то снаружи продолжал надрываться Сутьяди. Тетрамет щекотнул мои нервы. Я практически вытащил Депре из-под душа, ткнул в кнопку воздухоподачи и подождал, пока его костюм наполнится.

– Так, это все, – я прикрутил подачу до стандартной. – Лицевой пластины не поднимай. Если кто-нибудь спросит, подай такой знак. Нет, загни большой палец. Это значит, что костюм вышел из строя. Даст тебе время подобраться поближе. После моего ухода выжди три минуты, потом выдвигайся. И держись подальше от кормы.

Голова в шлеме тяжело кивнула. Лицо Депре было скрыто затемненной лицевой пластиной. После секундного колебания я хлопнул его по плечу:

– Постарайся выжить, Люк.

Я опустил щиток. После чего я отдался на волю тетрамета, подхватил по пути через раздевалку интерфейсник, а потом наркотик вынес меня наружу, навстречу крикам.

Одна из моих трех минут ушла на то, чтобы обойти по широкой дуге полисплав-блок, а затем медчасть. Занятая позиция открывала вид на портал и скромный караул, выставленный возле него Каррерой. Тот же состав, что и вчера: пятеро часовых, двое из них в костюмах, и один жук со включенным двигателем. Одна фигура в костюме, сидевшая скрестив ноги и слегка ссутулившись, показалась мне похожей на Квок. Что ж, она никогда не была большой любительницей сеансов анатомайзера. Другую фигуру я опознать не смог.

Техника. Мобильная ультравиб-пушка и еще парочка автоматических орудий, но все это было нацелено в другую сторону, на черный зев портала. Я выдохнул и двинулся вперед.

Они заметили меня, когда между нами оставалось двадцать метров, – я не прятался. Бодро взмахнув над головой интерфейсником, я жестом показал, что костюм неисправен. Рваная рана на правой ладони заныла.

Когда дистанция сократилась до пятнадцати метров, они уже поняли, что что-то не так. Я увидел, как напряглась Квок, и разыграл последнюю оставшуюся карту. Когда между нами оставалось двенадцать метров, я нажал кнопку, и лицевая пластина откинулась вверх. При виде меня лицо Квок сперва застыло от изумления, затем на нем проступило выражение одновременно радости, смятения и озабоченности. Она расплела ноги и поднялась.

– Лейтенант?

Ее я застрелил первой. Выстрелил на бегу в лицо под открытой пластиной. Плазменный взрыв разнес шлем на куски.