Падение с небес. Найти тебя - Ирина Снегирева

— Спасибо, — совершенно искренне отозвался Властислав, — я этого не знал.

Едва закрыв дверь комнаты сына, князь быстрыми шагами, перепрыгивая через ступени, отправился в сторону тренировочного зала. Важан не посмеет нарушить приказа главы оборотней, да и Яра не похоже, чтобы проявляла к воину симпатию больше дозволенной, но отчего же рысь так металась, скреблась на душе? Требуя немедленно побежать к своей паре и улечься у её ног?

Бальзам на рану пролился, едва Радомир увидел Ярославу, которая вела по коридору свою дочь и отчитывала ту за то, что убежала, не сказавшись, чтобы метать ножи. А малышка ничего, только упрямо поджала губы и пару раз хитро обернулась в сторону зала, откуда очень осторожно выглядывал Ярополк. Захотелось улыбнуться, но, чтобы не расстраивать Яру, да и не подбадривать Ксюшу, он просто дождался, пока обе леди подошли.

— Я уезжаю, — сообщил князь, обратившись к девочке, с интересом замечая, как та с удивлением распахнула свои синие, как васильки, глаза. — Попрошу тебя присмотреть за мальчиками. А то вдруг к завтраку не выйдут или ещё что.

— Посмотрю, — совершенно серьезно отозвалась девочка, и уже обращаясь ко мне, произнесла, — мам, ну я пошла, а то мне ещё на кухню сходить нужно, за чаем.

— Сходи, — Яра улыбнулась уголком губ, провожая взглядом свою дочь.

— Иди сюда, — произнёс князь и, ухватив свою пару за руку, втолкнул в ту самую комнату, в которой они оставались одни в день свадьбы Росляра и Марфы. — Я скучал.

— Я тоже скучала, — отозвалась Ярослава, поднимая голову и подставляя свои мягкие губы для поцелуя. Нежные, словно спелая вишня сладкие… хотелось забыть обо всем на свете, к тому же запах Яры сводил с ума не только человека, но и рысь. Последняя порыкивала, требуя взять свою пару с собой, ведь для неё расставание теперь, когда нашлась половинка, сродни пыткам. — Возвращайся ко мне, — шепнула она, прижимаясь всем телом, а у князя душа пела, и хотелось на всё плюнуть и никуда не уезжать. Какой бал, какие серьги? Да тут затрат больше, чем удастся выручить от продажи ненужных для знати драгоценностей.

Но может быть, так будет даже лучше, ведь ему, абсолютно здоровому мужчине, терпеть воздержание приходится всё же ежедневно, а это порой не просто.

— Я люблю тебя, моя леди, — прошептал он, целуя макушку и вдыхая ставший таким родным запах женщины.

Радомир отбыл в послеобеденное время, а вместе с ним и Росляр, который, как показалось, с трудом оторвался от Марфы. Как ни странно, но моя верная подруга детства еще ни разу не выглядела такой удрученной, как в этот момент. Они крепко поцеловались, после чего княжеский охранник ловко вскочил на коня и тронулся с пятью воинами вслед за Радомиром.

— Марфуш, — шепнула я, обнимая расстроенную девушку, — вернётся, пара деньков всего-то. Может подарков тебе привезёт каких-нибудь.

— Свечей, — прошептала она, тоскливо посматривая в сторону быстро удаляющихся всадников. А потом словно опомнилась, покраснела и посмотрела на меня, — да что вы, барынька моя, лишь бы сам живой явился.

— Явится, — утешила я её и, взяв Ксюшу за руки, мы пошли к ним в гости. Как ни странно, но еще ни разу мы не были у Марфы и её мужа без Росляра. — Вот прогуляется до столицы и явится. А уж ты ему пирогов намечешь и всего прочего.

— Сколько угодно, — согласилась девушка, — а еще картошки потушу, в чугуне вместе со свининкой. Он это так любит!

— И я люблю, — пискнула Ксюша, которая в это время шла между нами вприпрыжку.

На другой день, на балу у императора Белогории.

Роскошные люстры были начищены до блеска, паркет, не уступающим им своей чистотой доведен до идеального состояния. Всё вокруг словно кричало о готовности встречать и поражать гостей. Позолота на рамах картин, дверных ручках, на настенных украшениях и прочей вычурной необходимости, создающей атмосферу богатства и состоятельности… Лёгкая музыка, вызывающая эйфорию и желание танцевать, блистать, а также красоваться перед присутствующими… всё было как всегда и вместе с тем необычайно новым, заставляющим трепетать дамские сердца, а мужчин подтягивать обвислые животики.

— Ваше Величество, — обратился Радомир к императору Лукиану IV, положив руку на сердце, — приветствую вас и желаю долгих лет жизни.

— Рад, что ты наконец-то меня посетил, — хохотнул Лукиан IV и похлопал оборотня по плечу, — ну, что слышно в лесах? Как ведут себя твои противники?

— Теперь уже тихо, — усмехнулся оборотень, понимая, что разговор затеян неспроста. Многим не давала покоя прирастающая деревнями земля Видаров, а если постоянно бросать пару фраз императору на эту тему, то тот волей-неволей тоже начнёт подозревать в подобном везучего князя.

— Говорят, ты был грозен, как никогда? — маленькие серые глазки смотрели с лукавой усмешкой, что создавалось, будто бы не император Белогории перед ним, а мужичок с базара, что торгуется за свою лошадь. Но Радомир на этот счёт не обманывался, слишком часто этот мелкий с виду человек разделывал своих противников на два счёта.

— Не больше обычного, Ваше Величество, — отмахнулся князь, — но старался. Надеюсь, больше подобного не повторится. Пришлось на год сильно пострадавшие деревни от налога освободить.

— Говорят, ты был грозен, как никогда? — маленькие серые глазки смотрели с лукавой усмешкой, что создавалось впечатление, будто бы не император Белогории перед ним, а мужичок с базара, что торгуется за свою лошадь. Но Радомир на этот счёт не обманывался, слишком часто этот мелкий с виду человек разделывал своих противников на два счёта.

— Не больше обычного, Ваше Величество, — отмахнулся князь, — но старался. Надеюсь, больше подобного не повторится. Пришлось на год сильно пострадавшие деревни от налога освободить.

— Видать здорово по твоей земле прошлись, — с пониманием отозвался Лукиан IV, но князь был уверен, что и без его слов император уже был в курсе состояния дел. Да и не скрывал Видар ничего, ведь чем прозрачнее информация, тем спокойнее живут его люди и нелюди. — Ты уже отправил на аукцион свой лот?

— Нет ещё, только собирался, — отозвался Радомир, одновременно с императором раскланиваясь с мимо проходящими дамам, из чьих витиеватых прическах торчали распушенные перья.

— А я уже, — похвалился Лукиан IV, — в первых рядах.

— Кто бы сомневался, — заметил князь, сделав вид, что не заметил бросающую в его сторону пронзительные взгляды Стеллу и её брата Мориса, урождённого виконта Гранде. Эта семейка, некогда была известная, а ныне обедневшая, именно поэтому Морис предпочитал работать, а не проматывать последние гроши. Но за это в глазах Видара он был достоин уважения. И пусть в последнее время материальная сторона семейства улучшилась, оборотень по-прежнему предпочитал служить в канцелярии на благо императора. А может быть ему просто нравилось быть в курсе подобных дел или разъезжать по стране, заводя всё новые, порой весьма полезные знакомства.