Мартлет и Змей - Владимир Торин

Еще двое теальцев рванулись наверх, послышался лязг мечей, потом по ступеням скатилось одно из тел. У мертвеца не было головы, и теперь вся лестница оказалась залита бьющей из трупа кровью. Следом из темноты раздался крик, полный отчаяния и боли, – последний из взобравшихся на второй этаж «серых плащей» расстался с жизнью.

– Неплохо, неплохо, любезный… – проблеял невысокий человечек, поигрывая в пальцах удавкой. – Благородный ал… Рилле, если не ошибаюсь? – предположил капитан. – Только у старшего стража хватило бы мастерства вот так, играючи, разобраться со всеми тремя…

Ответа не последовало. Второй этаж все так же хранил угрожающее молчание.

– А? Я угадал? – Голосок по-прежнему стоял внизу, поджидая. – Знаю, что угадал… Неуловимый убийца, лучший шпион и разведчик, глаза и уши на службе у могущественного саэграна Остроклюва. Можно сказать, собрат по ремеслу… Хе-хе… Вот только все твое мастерство, дружок, сегодня тебе не поможет. Мы уже отобрали у вас Теал, ваше дело пахнет жа-ре-ным… Очень скоро здесь будут три десятка моих мальчиков. И я запросто спалю эту лачугу вместе с тобой, милый мой. Если не желаешь играть в «кто зажарит эльфенка», спускайся-ка по-хорошему, да сперва выбрось оружие…

Болтая без умолку, капитан тайной стражи ни на секунду не ослаблял бдительности, а его глазки бегали по сторонам, ожидая нападения. Он уже понял, что связался с противником не по силам, и теперь прикидывал пути к отступлению, заговаривая эльфу зубы, но тот начал действовать более решительно, чем господин Голосок мог предположить.

Внезапно эльф прыгнул. Тело в плаще резко рванулось вниз, перелетая через ступени, но шустрый теалец успел отскочить в сторону. Реакция пухлого человечка поражала – за долю секунды тот успел не только убраться с линии удара врага, но и исхитрился заскочить нападающему за спину, ловким движением набрасывая удавку на шею.

Но весь его трюк обернулся ничем – «прыгнувшее тело» и без того уже было удавлено, причем не более получаса назад, и теперь мерно раскачивалось на привязанной к потолочному крюку длинной веревке.

– А вот и Берни. Нашелся, проказник… – только и смог сделать, что удивиться, капитан.

Он узнал посиневшее лицо своего агента. Само собой, мертвецом был не эльф – трудновато было бы ему броситься вниз со второго этажа в подобном состоянии. Одновременно с этой посетившей голову дурацкой мыслью сзади под лопатку уперся меч.

Господин Голосок сразу понял, кто стоит у него за спиной и тычет острием в бок. Дергаться было бессмысленно, и капитан вновь решил пустить в ход свое излюбленное оружие – истекающие ядом слова. Все, что угодно, лишь бы оттянуть свой конец, нащупать пути к отступлению.

– А ты оказался несколько умнее того, другого стража, ал Рилле. Ты знаешь, что твой дружок Келльне на коленях просил у меня пощады, прежде чем сдохнуть.

– Он бы никогда так не сделал. А ты? – зло прошептал в ухо человеку Рилле, подкрепив свою уверенность ударом меча.

Теалец захрипел, хватаясь за бок, потом нелепо раскинул руки и повалился на пол. Капитан Голосок умер, так и не успев ответить, но по выражению ужаса, застывшего в его маленьких остановившихся глазках, эльф понял, что не ошибся. В последний раз зашипев, вспыхнул и погас горевший в нише факел.

Не теряя времени даром, страж выскочил из дома и бросился по улице прочь. Вслед ему просвистело сразу несколько арбалетных болтов – подошло подкрепление из тайной стражи Бремеров, но Черный Лебедь сегодня хранил своего слугу – смерть в очередной раз обманулась и не настигла его…

…Страж беспощаден к себе. Он изнуряет себя тяжелыми тренировками, лишает себя простых радостей жизни, но непрестанно совершенствуется в ремесле убийств день ото дня. Со временем он становится подобен лучшим клинкам гномьей работы, которые никогда не нужно затачивать. С годами воин лишь умножает собственное мастерство и постепенно учится командовать, достигая новых высот в военной иерархии: титула старшего стража или даже саэграна. Люди не в силах представить себе подобной самоотдачи – их жизни настолько коротки, а желания и амбиции столь безмерны, что они оказываются просто не в состоянии отдавать себя любимому делу целиком, без остатка. Страж может иметь семью и детей, но мыслями он всегда за порогом. Как гласит первая из «скрижалей войны»[32], просыпаясь, страж первым делом представляет себе, как именно он хотел бы умереть сегодня. Ведь смерть для стража – вовсе не страшный и трагичный конец, а вершина его карьеры, конечный пункт непрерывного обучения и награда за службу длиною в жизнь.

Страж бежал… Безошибочно определяя на слух опасность, он уходил от возможных стычек с отрядами Бремеров, сворачивая на соседние улицы или прячась в узких проходах между домами. Часть пути он даже проделал по карнизам и крышам – все лишь ради того, чтобы не тратить время на ненужные сейчас схватки, не дать себя задержать ни на минуту.

После подрыва трактира, да примет Тиена души сгоревших, он остался единственным, кто может успеть оповестить разбросанные по городу эльфийские отряды и спасти множество жизней. Этой ночью он уже сумел сделать немало: три группы, каждая почти в два десятка осей и долов, скрытно отходили к Черному пруду, следуя его указаниям. Еще два отряда он спасти не успел – в первом случае страж обнаружил лишь мертвые изувеченные тела (враги успели вдоволь поиздеваться над его сородичами), во втором до эльфа долетел шум яростной схватки. Полтора десятка воителей Черного Лебедя с трудом оборонялись от почти впятеро превосходящих числом врагов, заполнивших весь квартал. Рассудив, что помочь попавшим в окружение товарищам он уже не сумеет, страж поспешил туда, где еще возможно было найти выживших. Рилле даже не пытался разыскивать малые отряды и патрули: и тем, и другим он мысленно поставил задачу отвлекать на себя врагов и полагаться лишь на собственные клинки и милость Тиены, пока он вызволяет бо́льшие по численности группы. Таких крупных гарнизонов в городе оставалось еще два. Первый – неподалеку от рыночной площади, второй – перекрывающий единственный путь к воротам, ведущим в замок.

Эльфийская позиция на Свободной улице, что выходила к рынку и ратуше, накануне была выбрана самим Рилле и имела стратегическое значение. По его замыслу, один-единственный удачно размещенный здесь отряд мог парализовать бо́льшую часть движения через центр города, контролируя как саму площадь, так и довольно длинный участок прямой, как полет стрелы, и достаточно широкой улицы. С десяток самых метких стрелков расположились в трехэтажном каменном здании с двумя коническими башенками и аркой, нависающей над перекрестком. Еще несколько осей перекрывали своими луками и стрелами площадь. Стараниями эльфов дом был превращен в настоящую крепость – окна нижних этажей заколочены, входы укреплены. На первом этаже оборону держали несколько опытных мечников-долов.

Осторожно приблизившись к цели со стороны улицы, страж увидел, что не напрасно размещал своих воинов, – всю мостовую устилали трупы людей и лошадей. Утыканных стрелами мертвецов в багряных накидках здесь лежало не менее двух десятков. Эльфы не позволили им ни приблизиться к своей позиции, ни пройти дальше. Рилле прислушался. Совсем недалеко продолжали раздаваться мелодичное треньканье тетив луков, глухие хлопки арбалетов и предсмертные крики теальских солдат. Судя по всему, бой кипел в районе рынка, дом-крепость оказался оставленным.