Лента Мёбиуса, или Ничего кроме правды. Устный дневник женщины без претензий - Светлана Васильевна Петрова

нею что-то происходит. Влюбилась, разлюбила, начиталась философов? Но явно сделала для себя какое-то открытие. Что жизнь ничего не стоит? Что жизнь прекрасна? Или, что между этими понятиями нет принципиальной разницы? Катя ничего не объясняет, а я не спрашиваю: лишь бы была счастлива.

Привезла кучу фотографий внуков – моих правнуков, Мадлен уже второй раз замужем и рожает в своё удовольствие, у неё как-то всё очень просто и удачно. Видно, что не задумывается о будущем мира и совсем не интересуется политикой. Действительно – какая чушь! Радостнее смотреть на глазастых маленьких человечков, в которых притаились микроны твоего ДНК.

Наши отношения с Катей стали теплее. Дочерней любви на продуманно отмеренный срок хватает. Конечно, и после отъезда её любовь не заканчивается, но девочка перестает брать во внимание мой возраст, поэтому по телефону говорит в основном о собственных проблемах. Наверное, так и должно быть: кому же ещё может пожаловаться дочь, как не матери.

На этот раз визит разрешился сюрпризом. Мы рассматривали старый альбом. Показывая пальцем на фотографию молодого Дона, дочь сказала без упрёка, но с некоторой досадой:

– И долго ты будешь хранить этот замшелый секрет? У нас одно лицо и светлые волосы. Папа брил голову, но он же брюнет, как и ты. Я уже сама бабушка. Не пора ли признаться, кто мой биологический отец?

– Никогда не думала, что тебя это занимает. Дон умер, когда ты ещё не родилась, и со всем уважением к узам крови, твоим отцом надо считать Кирилла Николаевича.

– А почему ты не хотела, чтобы я училась игре на скрипке?

– Эти звуки для меня слишком болезненны.

– Ладно, – смилостивилась дочь, – наш папка был, что надо, жаль только, что я не Орленина, а Галушка – в школе дразнили.

– Ну, извини.

– А каким был тот, музыкант?

– Замечательным. Талантливым, и добрым, и красивым.

– Это слишком общо.

– Спроси о частном.

– Он был справедливым?

– Не очень.

– Честолюбивым?

– И нетерпеливым.

– Он врал?

– Да, и часто. И ещё изменял.

– Умный?

– По-своему.

– К чему стремился?

– Доказать, что он скрипичный гений.

– А он был гением?

– Сомневаюсь.

Дочь долго молчала, что-то обдумывая, потом в отчаянии взмахнула тонкой отцовской рукой и сказала:

– За что же ты его любила? Бедная мама.

– Ошибаешься. Я счастливейшая из женщин, и очень рада, что ты на него похожа.

Милая девочка, если бы она знала, как тяжело носить камни минувшего, неподъёмные камни печали и сомнений. Никогда ей об этом не рассказываю, оберегая от любого негатива извне – у каждого достаточно собственных тараканов. Катя улетела довольная.

После общения с одним ребёнком у меня всегда возникает жгучее желание поговорить с другим, убедиться, что он тоже счастлив, по крайней мере здоров. Если бы увидеть Федю, как увидела дочь! Но Сибирь намного дальше, чем Франция. Дорогое отечество, как велики твои просторы для маленького человека! Так ещё и дорожные цены запредельные. Какой недоумок измыслил так просто, не напрягаясь, разобщать собственный народ?

Звоню сыну по межгороду. Долго и в беспорядке сообщаем друг другу новости. Разумеется, только хорошие. Уже прощаемся, когда я вдруг спрашиваю:

– Ты хоть на мои похороны приедешь?

– А ты собралась умирать? – строго откликается Федя.

– Нет. Но обещай.

Он молчит. Потом произносит:

– Обещаю. Только ты не умирай. Я тебя очень люблю.

12–20 октября.

Катин приезд немного сбил меня с толку. Красная нить предшествующих размышлений, словно шляпка не по размеру, съехала на сторону. Я останавливаюсь и, используя редакторские навыки, мысленно поправляю строчку. Вот теперь не криво. Ну, значит, поехали дальше.

Да, одиночество. Тема тягостная и прилипчивая, как бумага для мух. Вряд ли те, кто моложе меня, помнят отвратительные жёлтые ленты. Они свисали с ламп в центре комнат, болтались в проёмах дверей. Пленённые твари пытались вытащить из клея то одну, то другую ногу и вляпывались окончательно. Жильцы сами с трудом уворачивались от липучки, но стратегия оставалась прежней, поскольку была единственной.

Живая душа, общаясь с Богом, одиночества не испытывает, что близко к самовнушению. У меня это не получается. Я собой управляю плохо. Мне болезненно не хватает общения. Не всякого. И не потому, что некоторые знакомые глупее Дона или Кирилла, а потому, что те были личностями, рядом с которыми моя жизнь становилась наполненной. Вдобавок между нами существовала мистическая общность. Иначе, как бы мы нашли друг друга в бескрайности мира?

Каждый день так же упорно, как и бессмысленно листаю телепрограмму – вдруг попадётся передача, способная вызвать если не чувства, то хотя бы дать пищу для размышлений. Привлекло название фильма под стать настроению – «Сегодня ты умрешь». Оказалась пустышка с Сигалом, на тупом лице которого ноль эмоций и извещение о том, что он давно знает, чем закончится история. Выключила через пять минут с облегчением.

Мои старые друзья и верные собеседники – книги. Мы читаем, чтобы не чувствовать себя одинокими. Много лет я была профессионально связана с литературой, но сколько прекрасного не успела прочесть! Наверняка в хостинский библиотеке, найдётся что-нибудь интересное. Обычный районный филиал, но фонд складывался в те далёкие времена, когда денег на культуру отпускали достаточно, а грамотная заведующая, занимаясь комплектованием, не растеряла ценное старое и добавила много хорошего нового. Это теперь в филиалы сбрасывают из Центральной библиотечной системы то, что самим не нужно, прекратилась подписка на художественные и философские журналы – они и правда ужасно дороги.

Газеты Нина приносит пачками. Мелкотравчатость их стереотипна, врут напропалую, но кое-что выудить можно, Интернет забит сомнительными сенсациями гуще. Недавно в сочинской малотиражке «Народная газета» появилось сообщение о выходящем из ряда вон событии, проскользнувшем мимо нашего узкорылого телевидения, которому важнее, о чём говорят украинцы с американцами и насколько далеко стреляют наши танки. Между тем мать пятерых детей из соседнего посёлка стоит в очереди на квартиру 25 лет. Живёт в покосившемся бараке, бывшем общежитии, работает уборщицей, муж трусливо сбежал от нищеты.

Она писала письма Путину, Медведеву. Разумеется, они их не читали, для этого есть административный аппарат – куча чиновников с хорошей зарплатой, на которую квартиру купить, что плюнуть. Это когда выборы или власть спускается с небес на заранее расчищенные территории, к подготовленным людям, тогда при свете кинокамер кому-то крупно везёт. Но это всё равно, что выиграть миллион в лото. В данном случае бумаги вернулись для принятия мер в местную администрацию, та рапортовала, что денег или свободных квадратных метров у неё нет.

Тогда женщина, имеющая не только много детей, но и чувство юмора, написала письмо не нашему Патриарху,