Разведка боем - Василий Звягинцев

Трехминутный огневой бой завершился серией гранатных разрывов. Чьим-то отчаянным воплем, гомоном резких голосов. И все. Точка. Раз эту короткую попытку вооруженного сопротивления больше никто не поддержал, значит, остальные части кремлевского гарнизона блокированы и разоружены без шума.

– Поняли, товарищи большевики? – спросил Новиков, тоже молчавший, пока длился инцидент. – Что это с вами? – обратил он внимание на остекленевший взгляд и перекосившую рот Ленина ухмылку.

– Ох, – поднес руку к виску Ленин. – Какая боль. По… – и упал грудью на стол.

– Саш, глянь быстро, что с ним? Вроде рано для инсульта, срок не пришел.

Шульгин взял Ленина за руку, посчитал пульс. Поднял веко, похлопал по щекам.

– Вряд ли инсульт. Мозговой спазм, скорее всего, или придуривается.

Шульгин с помощью Троцкого перенес вождя на диван, присел рядом, наблюдая. Вызвал по рации кого-нибудь из десантников с аптечкой. Использовать браслет он не хотел – зачем им вождь мирового пролетариата со здоровьем космонавта? Еще на сорок лет проблем…

– Хватит, Лев Давидович. Вот наши условия. Завтра на съезде вы объявляете о начале мирных переговоров с достойным представителем российского демократического движения Пэ Эн Врангелем. Объясните, как вы умеете объяснять все на свете, что он никакой не монархист, а просто заблуждающийся в методах правый социалист. После чего съезд можете закрывать. В связи с текущим моментом. Если найдутся несогласные – товарищ Агранов им все объяснит. Переговоры начнем через неделю. И вы останетесь лидером своей части России… Я доступно все изложил?

– Вполне. Но хотелось бы узнать, независимо от моей личной судьбы – на что вы рассчитываете объективно?

– Эх, «товарищ» Троцкий… Вы сегодняшнюю сводку прочли? Завтра наши войска вступят в контакт с Антоновым, Слащев признает автономию его крестьянской республики, бесплатно передаст его «бандам» сотню тысяч винтовок и полсотни пушек, после чего прекратит наступление. Вы же получите еще одну голодную зиму без всяких надежд. И двухсоттысячную пугачевщину рядом с Москвой. А мы просто будем наблюдать за развитием событий. Продовольствие вам взять неоткуда. Людоедства в Москве еще не видели? Увидите. Посидите в Кремле, как Наполеон, а что дальше? Бежать вам некуда… Мы позаботимся.

Троцкий молчал долго. Смотрел в стол, дергал себя за эспаньолку. Новиков даже начал проникаться к нему уважением. Палач-то палач, а все же не сдается на милость победителя. Держит фасон. Вспомнились слова, сказанные в свое время Есениным: «Ленин растворил себя в революции, а Троцкий несет себя сквозь революцию, как личность. Троцкий – вождь, а Ленин – своего рода «эфирная сила революции». Поэт общался с обоими, ему виднее…

– Знаете, Лев Давидович, я вас успокою, – решил помочь Троцкому Новиков. – Мы вас оставим во главе РКП, чтобы вы смогли продолжить дело своей жизни – борьбу за мировую революцию. Но там, на Западе. Рассылать агентов Коминтерна, организовывать забастовки и восстания, создавать коммунистические партии. Это нам очень пригодится для проведения гибкой внешней политики. Договорились?

– Договорились! – Троцкий встал и гордо вскинул бороду. – Пусть Врангель направляет свою делегацию. Но переговоры будут трудными.

Сказал так, как деревенский богатей швыряет на пол картуз: «Черт, мол, с вами! Засылайте сватов!»

– Учтите, я намерен драться за каждое слово и каждую запятую!

– А вот это, как говорят американцы, уже ваши проблемы… – Новиков тоже поднялся, застегнул кобуру «стечкина». – Сигару хотите?

– Не откажусь. Вы знаете, господин Новиков, я бы охотно в свободное время побеседовал с вами просто так – о жизни, о смерти, о мировой политике…

От неожиданности Андрей рассмеялся. Надо же, почти дословная цитата из телефонного разговора Сталина с Пастернаком… Впрочем, кроме политики, Троцкий был и неплохим литературоведом.

– Поглядим, Лев Давидович, поглядим. Как любил говорить один мой сослуживец: «Ты сначала доживи…»

Почти идиллическую картину нарушил Шульгин. Подошел к столу, вытирая руки платком.

– А этот-то… Того… Помер.

– Вот как? Странно даже. Жил-жил, и вдруг… – Андрей действительно испытал не более чем удивление. Три года еще полагалось прожить Владимиру Ильичу. Войну выиграть, НЭП изобрести. А вот не сумел. Не привык к стрессам такого рода. Неуместно при покойнике, а вспомнилось: «Сходил бы с бубей, еще хуже бы вышло…»

– М-да, Лев Давидович… Рассудила история. Он пробовал, Сталин пробовал, теперь ваша очередь… Придется вам завтра траурный пленум собирать. Пункт первый повестки: «О создании комиссии по погребению». Пункт второй: «О назначении тов. Л. Д. Троцкого Председателем Совнаркома с сохранением за ним постов Наркомвоенмора, Предреввоенсовета и Председателя Совета Труда и Обороны». Как, хватит сил справиться или другие кандидатуры предлагать будем?

Сильвия, далеко опередив своего спутника, первой вынеслась на вершину холма и сдержала коня. Ее тонкая фигура на высоком, поджаром гунтере четко вырисовывалась на фоне закатного неба. Подъехав к женщине, Новиков заботливо спросил:

– Не боитесь шею сломать, леди Спенсер, здесь все-таки не манеж?…

– Ничего, – ответила Сильвия, слегка запыхавшись. – Подготовка у меня хорошая. И стаж езды тоже. Я занимаюсь стипль-чезом с восемнадцати лет. Вас ведь обогнала… Правда, у меня и конь лучше. Посмотрите, как красиво. Вам нравится пейзаж?

Вид с вершины действительно был неплох. Лежащая перед ними равнина пологими волнами убегала вдаль, освещенная косыми лучами заходящего солнца. Разбросанные по ней старинные усадьбы, окруженные багряными и золотыми купами деревьев, казалось, вот-вот вспыхнут от этого осеннего огня. Далеко, у самого горизонта, тусклым оловянным блеском отливали волны Дуврского пролива. В хороший бинокль можно было бы разглядеть французский берег.

– Попробуем еще раз? Может, теперь вам удастся взять реванш? – Сильвия тронула шпорой бок своего Кромвеля. – Только будьте осторожнее, тут могут попадаться кротовые норы. Победителя ждет достойный приз.

– Ну давайте. А какой приз?

Сильвия загадочно улыбнулась и с места послала коня в галоп.

…Новиков разыскал аггрианку в ее загородном поместье, расположенном в сотне километров от Лондона, между Брайтоном и Истборном, где она проводила уикенд. Андрею нужно было выяснить, каких дипломатических успехов она добилась, обсудить международное положение и передать ей очередную партию золота и драгоценностей. Конечно, все это можно было сделать, оставаясь на «Валгалле», совместив пространства каюты и комнаты в ее доме, но Новикову захотелось немного рассеяться, отвлечься от российской действительности и провести пару дней в «доброй старой Англии».

Ирина возражать не стала, но Андрей понял, что в душе она его визит не одобряет. Обычная женская ревность тому причиной или соображения политические, он выяснять не захотел, предпочел сделать вид, что просто не заметил ее реакции.