Хундертауэр - Сергей Чичин

Брови генерала поползли вверх.

— Марки? Нашей Марки Кланов?

— А какой еще? А это вот Корглин, Мастер Зазеркалья. Так объясни толком, что у вас тут происходит!

— А сам не видишь? Защищаем Хундертауэр от гзурского вторжения.

— Это вижу, не слепой, и дело сплошь и рядом знакомое, правильное и известное. Куда интереснее, почему с вашей стороной сорок лет связи не было!

— Ты меня спрашиваешь? Меня вроде никто дежурным по связи не оставлял.

— А кого оставляли — где искать? — Корглин растерянно пригладил седые лохмы. — У вас тут оставалось четыре Зеркала: в Хундертауэре, Драугбурзе, Цитадели и Пещерном Замке. То, что в Драугбурзе, давно ослепло, Цитадельское заблокировано местными проблемами, Замковое глючит, ибо его заколдовывал тот еще спец, Мальфред Буховатый, на него шагни — где-то окажешься, а тутошнее, последнее, сорок лет как принимать перестало! Мы уж и надеяться перестали — пропал, думаем, Дримланд. И тут вдруг — на тебе! Твои детишки как шарахнут!

— Детишки не мои! — оправдался генерал спешно. — То есть со мной, но я тут ни при чем. Особенно та, рыжая. У нее наследственность — из рук вон!

— Которая обер-гофмейстера, завидев в Зеркале, обложила такими словами, что его удар хватил? Да уж, не завидую тому папаше, у которого такое выросло. Хотя, силища в ней немеряная! Не знаю уж, кто Зеркало с этой стороны опечатал, но сделал это на совесть, я бы сам неделю долбился — как подковырнуть, а они с приятелем и ковырять не стали. Так шарахнули силой крови Древних, что на нашей стороне выжгли половину Зеркальной Галереи!

— Это они могут. Вот кабы сказал, что чего построили, я б усомнился, а выжечь — это они и правда умеют. Ах да! А запечатали гномы, это уж достоверно. Орден Гулга!

Маг и маршал переглянулись, и Мастер Зазеркалья, неуверенно нацепив дружелюбную улыбку, принялся пятиться.

— Ах ты старый козел, — процедил Винкль неторопливо, и так же неторопливо пошел на него, всем своим видом олицетворяя то, за что гоблинов не любят в темных переулках. — Я тебе говорил? Нет, ты скажи — я ведь тебя предупреждал?! Да у меня глотка на всю жизнь села, как я орал, что все зло от гномов!

— А уж я-то как орал! — восторженно завопил генерал и присоединился к наступлению на ретирующегося мага.

— Мужики, мужики, вы чего! — заискивающе бормотал Корглин, лавируя среди замерших фигур с выдающейся ловкостью. — Я разве когда сказал хоть слово за гномов? Я ж чего все время повторял: гномы, они всегда гномы, препаршивейшие из тварей, допущенные Творцом в мир по недомыслию!.. Даже амфибы лучше, хотя и рыбой воняют! И эльфы не столь гнусны, поскольку с эльфом, ежели его подпоить, можно сойтись грудь в грудь в честной схватке и навтыкать ему от сердца и по самую печень! И даже хумансы мне всегда были куда симпатичнее гномов, хотя никакого доброго слова для них в голову и не приходит…

— А кто отказался гномов пришибить одним махом?! — гаркнул маршал, распаляясь, как факел на ветру. — Рядом же были! А у тебя и заклинание имелось!

— Да чтоб тебя Стремгод на рога поднял и копытом лягнул, неученая военщина! Я ж тебе сто раз объяснял: тем заклинанием шарахнуть — весь континент вдрызг разлетится, а гномы, поди, и в таком катаклизме выживут! Подмажут нужную личность, и опять кумы королю, а честным гоблинам что — на амфибов склизких переучиваться?

Винкль остановился как вкопанный.

— Ну, что-то такое слышал…

— И вообще! — радостно перешел в наступление колдун, тыча его в бронированную грудь костлявым перстом. — Кто должен был следить, чтоб гномы к Зеркалу не подобрались? А?

— А кто должен был следить, чтоб они не прознали, для чего Зеркало нужно?! — нашелся Винкль, отпихивая мага ладонью, и генерал как-то между прочим отметил, что маг-то даже не пошатнулся. Здоров, как та еще лошадь, мог бы, между прочим, консилиум гномов перебить и клюкой своей, в ней небось весу больше, чем в троллиной палице.

— А кто должен был обеспечить своевременный отлов гномских лазутчиков?!

— А кто должен был указать их соответствующим службам?!

— А кто!..

— А кто!..

Во дворе стало шумно, словно бы баталия вовсю продолжалась. Генерал даже оглянулся посмотреть, не сдвинулись ли с места гзуры. Нет, все неподвижны, застигнуты удивительной магией в самых комичных позах. То есть, в бою-то такие позы комичными не кажутся, а вот так, словно в музее восковых фигур, какие любят обустраивать эльфы — поди не засмейся. Распахнутые рты, летящие во все стороны брызги слюней, бешено выкаченные глаза… Один только Хайн тяжко ворочал шлемом, преодолевая сопротивление затвердевшего воздуха — сказывалось знаменитое сопротивление магии, которым одарил своих детей Гого, однажды с похмела неосторожно выхлеставший целую кадушку полироли для отбития магических свойств у оружия. Генерал подошел и сдвинул на горце забрало, дабы еще раз полюбоваться такой знакомой мордой. Да, не зря прожил жизнь! Приходило как-то в голову, что слишком много лет потратил на карьеру, не успел обзавестись семьей, а многочисленные проходные интрижки не в счет, как он забыл, так забыли и его… А тут — такое! И всем племенем чтят как героя. Да попробовали бы не чтить! Зря ли о ту косматую глыбу костяшки на кулаках рассадил до самых пяток? Зря ли отогнал от селения ледовых гигантов, охочих до жесткого, но сытного гоблинского мясца? Зря ли…

Сын замычал нечленораздельно, качнул головой в сторону эксцентричных пришельцев. Глаза у него были изумленные, недоумевающие.

— Это свои, — пояснил генерал. — Жить будем, Хайн!

Хайн промычал с откровенным сомнением. Генерал обернулся: посланцы Марки как раз повалились в пыль, Корглин, без доспехов более проворный, оседлал маршала и колбасил его увесистыми кулачищами, Винкль орал, барахтался, то пытался выдернуть прижатые немалым весом мечи, то лягал мага коленями в костлявый зад.

— Это шаман и воевода, — пояснил генерал. — У них тут что-то вроде военного совета. Пока колдун выступает убедительнее. Магия, сынок, сила страшная!

Хайн мыкнул поспокойнее. Не ожидал, что здесь, в самом (ну, по его-то мнению) сердце цивилизации в ходу точно такие же методы, как в его диком пещерном поселении! Видать, есть вечные ценности. У них тоже всегда брал верх шаман, потому что был преисполнен житейской мудрости, убежден в своей неизбывной правоте, умел оборачиваться медведем и каждый день упражнял мышцы, выжимая над головой здоровенный булыжник.

— Эгей, отцы, — генерал покосился в выбитые ворота, отметил там небольшую ручную баллисту, подтаскиваемую четырьмя дюжими гзурусами, и вернулся на землю. — А это ваше, — потряс руками в воздухе, не зная, как обозначить общую завислость. — Оно не свалится, пока вы друг друга мутузите? В смысле, решаете государственные проблемы? А то, может, я пока пробегусь поколочу гзуров? Прорежу их малость, а то многовато народу воздух портит.

Винкль воспользовался озадаченностью колдуна, выдернул одну руку и съездил его по уху, свалив с себя, а сам откатился в сторону и проворно подхватился на ноги.