Каллгира. Дорога праха - Рут Хартц

Ну да. Точно. Любой.

Мы столько людей потеряли в Фахуруне, а тут ты бы отдал приказ.

* * *

Через два дня безымянный корабль остановился в маленьком порту на восточном берегу Зиеды. На твердой земле Каз была готова расплакаться от счастья.

Шесть лет без солнца, нормального питания, свежего воздуха и полноценной физической нагрузки не прошли для женского организма без последствий. Первые задержки Казимира стала замечать на второй год. Может, началось это и раньше, но мысли о несправедливости, о предательстве Киор-бэя и мечты о мести каждому резистенту отвлекали Каз от насущного. Плакальщицы на её жалобы один раз только ответили «Какая тебе разница? Рожать уже не придётся». А ко времени, когда Айлин-тайзу смогла передавать в тюрьму кое-какие лечебные травы, Казимире и самой стало плевать. Ну, не болеет она несколько дней в месяц, и что теперь? Радоваться надо.

В двенадцать-тринадцать лет ученицам предлагали операцию, которая бы помогла избавиться от месячных на всю жизнь. О последствиях, конечно, предупреждали, но и плюсы ощутимые — никаких болей, никаких пропущенных занятий, никаких упущенных заказов и никаких детей. Вплоть до последнего аргумента Казимира раздумывала, не согласиться ли. В четырнадцать, а именно тогда у неё пошла первая кровь, о детях и семье грёз не было. Но лишать себя возможности?.. Вдруг когда-то она передумает?

С момента побега Каз и не вспоминала о месячных, слишком привыкла к их отсутствию, и не связала нервозность, скачущее настроение, тошноту и ломоту в пояснице и ногах. Только на второй день плавания всё встало на свои места. Никогда прежде клятые дни не были такболезненны. Будто в низу живота нож проворачивали из раза в раз, из раза в раз. Кинжалы Фритьофа не резали её с такой силой, с какой собственный организм мстил за пропущенные годы, будто в том была её вина.

Казимира лежала на своей узкой кушетке, прижав колени к груди и сдерживая тошноту, а Ясмина гладила её по спине каким-то тёплым мешочком с травами. Если прежде Каз спрашивала, что за очередное варево давала Яс, то теперь принимала всё молча, лишь бы помогло. Да хоть и убило бы, всяко лучше.

Когда Вег пришёл проведать её и спросить, почему Казимира не завтракала со всеми, Ясмина его не впустила.

— Ей не здоровится. Потом зайдёшь.

— Живот? — услышала Каз его встревоженный голос. — Швы разошлись?

— Нет, — скрипнула дверь, и Ясмина заговорила строже, — нельзя к ней, говорю. Не в швах дело, через пару дней встанет на ноги.

Казимира даже голос подать не могла, так её скручивало. Она и не ела ничего, хотя Яс принесла пару блюд. Не могла заставить себя проглотить хоть ложку, даже воду принимала с трудом.

— Хорошо, — буркнул Вег. — Я позже ещё зайду, и…

— И я всё равно тебя не впущу. Иди.

Что-то в тоне Ясмины вдруг напомнило об Айлин-тайзу — такая же суровая забота и такое же всезнайство. Каз улыбнулась этой мысли. Видимо, поэтому она и тянулась к Ясмине — будто Эда и её матушка сошлись в одном человеке.

На второй день стало полегче — помогли отвары, тёплый мешочек и несколько проклятий, которые шипела Казимира бессонной ночью. Ходить всё ещё было больно, но теперь она могла хотя бы вытянуть ноги и перестать обниматься с подушками. Тошнота же только усиливалась, и приторный запах толчёных трав не помогал.

И вот в порту Каз смогла выдохнуть, не боясь, что её вывернет наизнанку. Живот и ноги почти не ныли, но сумку Казимиры Яс всё равно повесила на Дакина.

— Ты как? — Вегард остановился рядом с ней и коснулся спины. Даже сегодня утром они не пересекались на корабле, заговорили впервые с того поцелуя. — Выглядишь неважно.

— Ну, с макияжем и в платье ты меня точно больше не увидишь, — ответила Каз.

Тревога на его лице уступила место улыбке, и он приобнял Казимиру за плечи, притягивая ближе. Клаудия и Ариан шли впереди, Дакин и Ясмина отлучились, чтобы взять лошадей, так что их с Вегом никто не видел.

— Язвишь, значит, в порядке.

Каз уткнулась носом ему в плечо. Если кто-то из свиты и заметил их близость, Казимира не хотела об этом знать.

— Спасибо, что заходил проведать, — буркнула она в складки красной куртки.

Вег поцеловал её в макушку и мягко подтолкнул в спину — они слишком отстали от остальных.

Зверёк, что в последние дни нервно скрёб Казимиру изнутри, затих, кажется, даже заурчал от удовольствия, чувствуя тепло руки Вегарда.

На карте было не найти крохотный порт Миета, он относился к северо-восточному региону, Лауки. До земель Ариана Валлета здесь уже рукой подать, если не влипать в очередные неприятности. Безымянный корабль направлялся в больший порт, Талси, южнее, но Ан приплатил, чтобы капитан высадил их здесь. Сейчас стоило держаться подальше от больших городов и трактов — слишком уж наследили в столице.

— Я должен заехать к Юргису, — настаивал Ариан, когда лошади свиты свернули вглубь леса по заросшей тропинке.

Это княжество, Кима, состояло почти из одних только болот и лесов, с горной грядой на юге. Вдоль скал пролегала граница с южной Адвеной, очередной соседкой Каллгиры. Вег рассуждал, что адвенцы не должны влезть в этот конфликт — два княжества отделяли слишком высокие горы, перебрасывать войска накладно. Да и Адвена никогда не жаловалась на нехватку месторождений драгоценных камней и руд, чтобы так напрягаться.

— Кто такой Юргис? — спросил Казимира, оглядываясь к Вегу. Он заметил, как Каз морщилась, забираясь в седло, и теперь не отъезжал далеко, поглядывал, ожидая, что понадобится помощь. Как назло, дорога оказалась ухабистой, костлявая лошадь под Казимирой постоянно то проваливалась, то взбиралась на очередной холмик. Приходилось глубоко дышать ртом и не показывать, как все внутренности подпрыгивали, сжимались, вздрагивали.

— Ан и Юргис выпускались вместе, — объяснил Вегард, — а теперь он князь Кимы.

— И зачем к нему ехать? — Каз повысила голос, чтобы умчавший вперёд Ариан услышал. — Княже?

Судя по вони, где-то поблизости находилось болото, лошади часто всхрапывали и дёргали головами, стригли ушами, когда комары, мухи, мошки, слепни и прочая летающая пакость облепляла им морды. Мысленно Казимира в очередной раз поблагодарила Вегарда за плащ, который пришёлся сейчас очень кстати — капюшон прикрывал голову и лицо, насекомые почти не залетали в него, не путались в волосах. Клаудия опустила сеточку со своей шляпки на лицо — ни единого сантиметра кожи не осталось на виду, неприкасаемая. Ясмине, одетой в лёгкие бриджи и жилетку поверх