Смута. Том 1 - Ник Перумов

резиденции Его Величества, на советника Положинцева было совершено злодейское покушение, он выжил только Господним промыслом и чудом. После этого, как опять же известно, были предприняты известные меры предосторожности, мне лично показавшиеся недостаточными, о чём было составлено должное отношение… – Он в упор взглянул на человека в партикулярном. Тот кивнул.

– Понимая, что безопасность августейшей особы государя и всей августейшей семьи не может оставаться заложником бюрократических процедур, мы с коллежским секретарём госпожой Шульц взяли за правило проверять подвалы корпуса и те галереи, что были доступны. И вот… – Две Мишени развёл руками, – нам повезло. Или, вернее, не повезло инсургентам. Часть попала под наши пули, часть подорвалась на собственных бомбах. Основной заряд, как известно, остался цел и невредим, благодарение Господу.

– Вы их почти всех поубивали, подполковник, – недовольно сказал человек в сюртуке. – Вы и ваша госпожа Шульц. Почему не была заранее вызвана команда, почему…

– Потому что обращения наши так и остались без ответа, и я подозреваю, что без рассмотрения, – перебил Две Мишени. – Мы не могли рисковать. И не могли подставлять под удар других. И я, и госпожа Шульц – мы знали, на что идём. Как уже имел честь доложить – нам повезло. Но, кроме этого, мы были готовы, мы отлично изучили систему подземелий. Лишние люди бы только мешали, лезли б под пули, и едва ли мы достигли бы большего.

Генерал выразительно взглянул на штатского.

– Не пойму вашего раздражения, господин статский советник. Слесарь Иван Пахомов дал ценные показания. Повинился и раскаялся. Ранеными захвачены несколько боевиков-бомбистов. У вас богатый материал, сударь. Поле непаханое, так сказать.

Господин статский советник словно только того и ждал. Аккуратно извлёк из саквояжа кожаную папку донельзя внушительного вида, с вытисненным на ней двуглавым государственным орлом. Поддёрнул манжеты жестом циркового престидижитатора, раскрыл.

– Извольте, господин генерал. Кто у нас возглавляет левое крыло эсдеков, самых упорных и непримиримых? Ульянов, Благоев, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Красин, Бонч-Бруевич, да-да, тот самый. Брат полковника Михаила Бонч-Бруевича, который сейчас в Либавской крепости начальником штаба… так вот, удалось ли захватить хоть одного из них?

– Помилуйте, сударь, – чуть резче, чем следовало, возразил Две Мишени. – Это же боевая акция, никто из вами перечисленных никогда лично ни в кого не стрелял и никого не взрывал.

– Буду вам очень признателен, подполковник, если вы позволите мне таки договорить до конца. – Штатский перебирал бумаги. Приём избитый и подействовал бы разве что на мелкого жулика. – Разумеется, нам это известно. Как известно и то, что инсургенты задумали масштабное выступление в столице.

Две Мишени как можно достовернее изобразил неимоверное удивление.

– Да-да, господин подполковник. Ваша «тоннельная группа» – одна из многих. Их успех послужил бы сигналом для выступления остальных.

– Какой, к чёртовой матери, успех?! – резко перебил шпика Аристов. – Какой успех?! Взрыв государева дворца? Цареубийство?! Думайте, о чём говорите, сударь, не знаю вашего имени, пока я не вызвал вас на дуэль!

– Не горячитесь, подполковник. Разумеется, никакого взрыва бы не последовало. Подвалы дворца давно перекрыты, хода туда и оттуда нет. Господ «тоннельщиков» взяли бы, едва они начали устанавливать свою адскую машину. Не думайте, подполковник, что если Охранное отделение и лично Сергей Васильевич Зубатов вам не ответили, то ваши «отношения» никто не прочитал и не принял во внимание.

– Сергей Васильевич же давно в отставке? – удивился Немировский.

– Для кого – в отставке, а для кого – и нет, – штатский усмехнулся. – Так вот, признаю, о тоннелях мы и впрямь не подумали. Тут вы, господин подполковник, поистине молодец. Но затем полезли, куда вас никто не просил, и чего от вас никто не ожидал… и сорвали нам всю операцию. Боевые группы эсдеков получили сигнал не об успехе, а о провале и успели уйти на дно. Мы знаем далеко не о всех их конспиративных квартирах и прочих норах. Мы-то как раз и рассчитывали выманить их всех – а для этого во дворце был бы подорван дымовой заряд, распущены панические слухи… Но тут вмешались вы с вашей госпожой Шульц и испортили нам всю операцию!

На скулах Аристова заиграли желваки.

– История красивая, – медленно сказал он. – Дмитрий Павлович, прошу вашего внимания. Официально заявляю, что, по моему мнению, господин статский советник, так и не посчитавший нужным представиться, попросту врёт, как тот самый сивый мерин. Его ведомство упустило и проспало всё и вся, потеряло нити, ведущие к самым отчаянным и решительным противникам существующего государственного строя и России, а теперь делает хорошую мину при плохой игре, пытаясь представить себя этакими всезнающими, всё предусмотревшими мастерами большой игры.

– Вы забываетесь, подполковник! – яростно зашипел штатский.

– Забываюсь? А почему эсдеки, опаснейшие бомбисты и террористы, преспокойно разгуливают по столице, чуть что – безо всяких препон её покидают, отсиживаются за Сестрой в Финляндии, словно это какая-нибудь Швейцария, в полной безопасности? В Швейцарии они, кстати, тоже отсиживаются. Вас никогда не интересовало, на чьи деньги? Почему после зимних событий актив большевицкой партии по-прежнему на свободе, а арестованы лишь мелкие сошки? Кто их прикрывает, господин статский советник, кто и зачем? Кому нужна эта «карликовая» и «совершенно не опасная партия», кто держит их в качестве очень удобного пугала в аппаратных играх?

Две Мишени сейчас во многом импровизировал, но вид внезапно побледневшего и сделавшегося очень серьёзным штатского доказывал правоту подполковника.

– Вам не следует рассуждать о подобных материях, это не ваша компетенция, господин Аристов.

– Моя компетенция – учить моих кадет. А ещё – не допускать никакого вреда особе государя императора, под чьим портретом мы имеем честь заседать. Кончайте ваши игры, господин статский советник. Допрашивайте попавших вам в руки боевиков. Разгромите всю сеть эсдеков. Заодно и их ближайших друзей, левых эсеров…

– Кого-кого? – искренне удивился шпик, и Две Мишени ругнулся про себя – никаких «левых эсеров» пока ещё и в помине не было, они возникнут только в 1917 году совсем иного временного потока.

– Социалистов-революционеров, я хотел сказать. Такие же левые, как и сами эсдеки.

– Что нам делать, мы решим уж как-нибудь сами.

– Как-нибудь не надо. Надо как следует.

Штатский поджал губы.

– Вы что же, не понимаете, – сказал он вдруг плаксиво, – что вы наделали своей подземной стрельбой?

– Повторяю свой вопрос. Было бы лучше, если бы террористы донесли свой груз до подвалов резиденции Его Величества?

– Они бы не донесли, – упрямо стоял на своём шпик.

– Стрижено – кошено, – вздохнул Две Мишени.

Немировский помолчал и поднялся.

– Господа. Ссориться нам незачем, мы делаем одно дело. Но вы, господин статский советник, не должны обвинять моих офицеров