Жаркий декабрь - Александр Калмыков

– Все равно не хватает, – упрямо нахмурилась Козлова.

– А с августа, – назидательным тоном продолжал штурман, – приказано укомплектовывать полки двадцатью самолетами – две эскадрильи по девять машин плюс звено управления. Так что у нас полный комплект, и еще три пешки остались в резерве.

– Понятно, – кивнула Валя. – А почему у вас самолет белый, а остальные зеленые? Отчего не перекрасите, краски нет?

– Побелить известкой нетрудно, но скорость машины снизится – с видом бывалого летчика покровительственно разъяснил очевидную вещь мдалдлей.

– А еще я слышала, что одни самолеты легко взорвать, а другие трудно поджечь, хоть сотню пуль в них всади. А ваши Пе-2 как? Легко горят?

– Конечно, тут есть, чему гореть, но что касается баков, то ребята, летавшие на задание, говорят, что они надежные. Пробоины от пуль и осколков протектор затягивает. А чтобы пары бензина в баках не взорвались, в них и в соседний отсек накачивают азот. Это…

– Я что, по-твоему, химию в школе не учила? – возмутилась Валя, надув губки. – Восьмой класс успела закончить, и неорганическую химию мы проходили. Азот – это нейтральный газ, и горение в его среде невозможно. Только я не пойму, как вы его тут производите.

– А никак, – развел руками штурман, а потом, сообразив, что собеседница перешла на «ты», поспешил назвать свое имя. – Борис.

– Валя, то есть Валентина, – растерянно ответила девушка, но из-за морозного румянца, покрывавшего ее щеки, было незаметно, покраснела она или нет. Несколько секунд длилось неловкое молчание но, наконец, набравшись духу, Козлова протянула штурману руку.

Борис тоже немного смутился, но снял меховую рукавицу и осторожно, словно боясь раздавить, пожал своей лапищей маленькую ладошку.

– Так вот, регулярно доставлять на полевой аэродром азот несколько затруднительно, – продолжил он лекцию. – Поэтому к нам приехала выездная бригада с завода и смонтировала систему «нейтрального газа». Вместо азота в бак теперь закачиваются выхлопные газы. Охлажденные, конечно.

– Это хорошо, – обрадовалась Валя. Было видно, что пожаробезопасность баков ее серьезно волнует. – А почему на твоей машине тянется два антенных провода, а на некоторых самолетах только по одной?

– Одна антенна от передатчика, а вторая от радиокомпаса. Раньше радиополукомпас ставили на всех «Пешках», но потом из экономии начали устанавливать только на каждой третьей машине, с расчетом, что на ней будет летать командир звена. Но у моего звеньевого он и так есть, вот мне командирскую машину и выделили.

– А сложно управлять бомбардировщиком? Там же целых два двигателя? – вопросы так и сыпались один за другим, но штурман отвечал с удовольствием. Роль экскурсовода ему понравилась.

– С одной стороны, машина в полете очень устойчивая. И еще большой плюс – самолет полностью электрифицирован, а значит, усилия для управления требуются небольшие и потому на рули «Пешка» реагирует мгновенно. Но вот ошибок Пе-2 не прощает. Взлет и, особенно, посадка на нем намного сложнее, чем на СБ.

Механики, наконец, выключили двигатель и, недовольные его работой, побежали за техником звена, чтобы тот помог им разобраться с неисправностью. Но молодые люди не спешили возвращаться к машине и продолжали стоять в тени деревьев. Штурман увлеченно рассказывал о своем самолете, найдя в Вале благодарного слушателя, и не замечал, что так и продолжает сжимать ее руку.

– И что приятно, – объяснял Хребтов, заворожено глядя на девушку, – твои глаза такие большие, то есть, – торопливо поправился штурман, – в Пе-2 кабина сравнительно большая. В ней даже в зимнем комбинезоне можно поместиться. Конечно, на штурманском сиденье не так просторно, как у летчика, но все равно достаточно удобно.

Девушка, не удержавшись, тихонько прыснула, представив, как тесно было такому здоровяку, как Борис, в старых СБ. Неудивительно, что габариты кабины для такого богатыря, это один из важнейших показателей самолета. Вслух, правда, она спросила о другом:

– А Пе-2, как я тут слышала, пикировщик. Значит, вы на нем прямо вот так в штопор срываетесь и несетесь к земле, – удивленно распахнув глаза, взволнованно прошептала Валя.

– До этого нашему экипажу еще далеко, – честно признался Борис. – Чтобы обучиться пикированию, пилотам требуется налетать много часов, а у нас и горючего не так уж много выделяют, и моторесурс ограничен. Их едва хватает, чтобы ввести в строй молодое пополнение и переучить летчиков на новую машину, весьма строгую в управлении. В общем-то, тренировки по курсу боевой подготовки у нас проводятся довольно интенсивные, и учебных вылетов мы совершили немало. Но для полноценного овладения техникой пилотирования на Пе-2, да и для развития штурманских качеств, их требуется еще больше. А если говорить о бомбометании с пикирования, то даже на старых самолетах оно доступно пока только бывалым летчикам.

– Я что-то не пойму, – нахмурилась Валентина. – Разве старые машины лучше?

– На новых Пешках перестали ставить автомат пикирования, – вздохнул штурман, – и теперь триммером рулей высоты надо управлять вручную. А в ручном режиме ввод в пикирование и выход из него представляет особую сложность.

– То есть что получается, – недоуменно переспросила Валя, – если завтра вас пошлют на задание, то лишь меньше половины летчиков смогут бомбить с пикирования?

– Вряд ли кто-нибудь сможет, – поглядев на небо, возразил Хребтов. – Погода не позволит. Посмотри, как облака низко висят. Если с горизонтального полета можно бомбить на любой высоте, лишь бы бомбы своими осколками самолет не достали, то пикирование можно начинать только с высоты три тысячи, не меньше.

Между тем экипажи самолетов один за другим потянулись на командный пункт, однако к ним на стоянку посыльный пока не прибегал. Заметив сей вопиющий факт, Валя немедля высказала свое возмущение:

– Борис, почему всех отправляют в полет, а ваше звено игнорируют?

– Сегодня полеты уже не состоятся, слишком поздно, так что скоро разойдемся по казармам. А боевой вылет у нашего экипажа, – с горечью добавил помрачневший штурман, – обязательно будет.

– Но вон на той машине бомбы подвешивают, – заметила глазастая девушка, – только они какие-то мелкие.

– Верно, маленькие. Это ФОТАБ-35 – осветительные бомбы. Их применяют для ночных разведывательных полетов. Кажется, это машина Калинина – военкома нашего полка.

– Я его знаю, – радостно вскликнула Козлова. – Он вместе с Гарбко разрешил зачислить меня в часть.

– Однако, – с сожалением выпустил Валину руку Борис, – вон идет наш командир звена. Наверно, сейчас инструктаж начнет.

Заметив командира, все члены экипажей быстро построились и замерли в предвкушении боевого задания. Стало видно, что звено почти сплошь состоит из «молодняка». И Хребтову, и его пилоту Карпову, и членам второго ведомого экипажа было лет по двадцать, а их ведущий – лейтенант Ухтомский был всего лишь на пару лет старше. Правда, как Валя успела узнать, лейтенант воевал с самого начала войны и уже успел получить боевой орден.