КГБ против СССР. 17 мгновений измены - Александр Шевякин

П.-М. Дистель назначен новым главой объединенного МВД ГДР. Психоз по отношению к бывшим сотрудникам Штази достиг очень высокой отметки, — в стране набирал силу скандал: в процессе работы над документами Штази выяснилось, что все лидеры новых «демократических партий» — бывшие (а бывших там не бывает!) неофициальные сотрудники (Inoffizieller Mitarbeiter) МГБ.

После Рождества «Правда» публикует статью, направленную на разгром немецких партструктур (своих уже мало): «Главное сейчас — выиграть гонку со временем. Новое коалиционное правительство обнародовало свои цели. Это — намерение провести широкие демократические реформы, демократизацию экономики, политических структур — вплоть до общин. В определенной степени нам поможет почти пятилетний опыт Советского Союза. Однако старые структуры объективно будут противодействовать нововведениям, а сломать их одним махом невозможно — нельзя допустить анархии в стране.

Непростое экономическое положение, большая задолженность в свободно конвертируемой валюте, запущенная экология — эти и другие вопросы требуют быстрого использования различного сотрудничества с Западом, включая кооперацию, кредиты, совместные предприятия. Конечно, существует опасность, что капиталисты обнимут нас так крепко, что могут задушить. (…)

Был рассмотрен вопрос о причинах кризиса в партии и обществе. Доклад группы, в работе которой принимал участие и я, нашел большую поддержку делегатов (Чрезвычайного съезда СЕПГ в декабре 1989 г., который проходил в два этапа. — А. Ш.). Считаю, что у партии есть достаточно сил для радикального обновления. Оно присутствует во всех сферах ГДР. Нужно вернуть ей функции политического и идеологического руководства. Для этого следует изменить, сократить партийный аппарат. (…)

Мы убеждены, что в кризисе, в котором оказалась партия и все общество, повинно не только прежнее руководство, но и сами закостеневшие структуры»[582]. Подписано более чем скромно: Маркус Вольф. Делегат чрезвычайного съезда СЕПГ — ПДС, писатель.

26 января 1990 г. при обсуждении германского вопроса на узком совещании в кабинете М.С. Горбачева (в присутствии его Председателя Совмина Н. Рыжкова, министра иностранных дел Э. Шеварднадзе, советника М.С. Горбачева Маршала Советски го Союза С. Ахромеева, помощников Горбачева A.C. Черняева, Г. Шахназарова, члена Политбюро А. Яковлева, секретаря ЦК — Зав Международного отдела В. Фалина, его зама Р.П. Федорова) В.А. Крючков сказал, задав тон обсуждения, следующее: «Дни СЕПГ сочтены. Это не рычаг и не опора для нас. Модров — фигура переходная, держится за счет уступок, а уступать скоро будет нечего. Стоит обратить внимание на социал-демократическую партию ГДР. Наш народ боится, что Германия опять станет угрозой. Она никогда не согласится с нынешними границами. Постепенно надо начинать приучать наш народ к воссоединению Германии. Наши войска в ГДР — фактор общеевропейского процесса. Необходимо активно выступать в поддержку наших друзей — бывших сотрудников КГБ и МВД в ГДР».

24 мая ГРУ Национальной Народной Армии ГДР приказало своей агентуре свернуть деятельность и возвращаться домой. А 31-го такой же приказ отдала и политическая разведка.

15 июля во время встречи в Железноводске Г. Коля и М.С. Горбачева на вопрос канцлера о предоставлении иммунитета от уголовного преследования разведчикам ГДР сей патологический предатель ответил, что немцы — цивилизованная нация и сами разберутся с этой проблемой[583].

2 октября в 24.00 ГДР прекратила свое существование.

Состоялись «свободные, демократические» выборы. В Бюллетене «Мир разведки» (№ 170 от 22 мая 1991 г., Париж) отмечалось, что ряд высших должностных лиц прошли в число депутатов ландтагов новых земель, что гарантирует им юридическую неприкосновенность[584]. Отмечалось также, что бывшие служащие из управлений HAVI (паспортный контроль) и НА/PS (безопасность номенклатуры) остались на прежних местах.

Лишь 10 лет спустя поступило конкретное сообщение, раскрывающее Большую Игру и роль в ней отдельных лиц: «Из Берлина сообщают, что награждение высшей наградой ФРГ Горбачева за „сдачу ГДР и развал Берлинской стены“ предварялось продолжительными встречами между Шредером и Горбачевым в последние месяцы. (…) Согласно дополнительным источникам в решении немецкого правительства о награждении высшим орденом ФРГ Горбачева имеется еще и секретный раздел, где наград удостоены еще два высших представителя горбачевского руководства „за значительный вклад в объединение Германии“. Невозможность сделать это публично связывается с положением одного в то время в секретной службе СССР (Крючков), а второго — с нынешней ролью в политическом процессе России (Примаков)»[585]. Как говорится, без комментариев.

Болгария: переворот учинили «братушки»

Сценарий переворота в Болгарии не включал в себя каких-либо эксцессов: «В Болгарии не было ни одного восстания, ни одного мятежа, ни одного бунта, ни одной политической забастовки или студенческой демонстрации»[586]. Все должно было свестись к устранению руководителя партии и государства Т. Живкова, который правил страной с 1956 г. За это время появился культ его личности — «живкотизмът», как его назвали позже, и неизбежные противоречия между ним и остальной элитой. Свидетели, близко наблюдавшие ситуацию, утверждают, что Т. Живков, как бы предчувствуя что-то нехорошее со стороны Кремля, «ревностно заботился, чтобы политический канал связи с Советским Союзом проходил только через него. Никто не мог позволить себе работать более близко чем он с советскими представителями в Болгарии или в Москве. Никто не мог позволить себе иметь больше доверия и поддержки в Кремле, чем он сам. Кто не понимал этого, испытывал на себе гнев Живкова. Люди из его окружения знали эту особенность в его поведении, которая наиболее сильно проявлялась в страхе перед просоветскими заговорами в стране. И они использовали это как самое сильное оружие для разгрома своих политических противников. Достаточно было внушить Живкову, что член политбюро или секретарь ЦК находится в тесных связях с сотрудниками советского посольства или руководителями Кремля, чтобы он был изгнан»[587].