Битва за Донбасс. Игорь Стрелков. Разгром карателей. Хроники сражений - Михаил Аркадьевич Поликарпов

Машовцом («Бои за Иловайск велись в полуанархическом режиме»). Эксперт, в частности, дал свою оценку причин поражения под Иловайском: «Недисциплинированность и низкое морально-психологическое состояние командного и личного состава. Два подразделения, которые должны были прикрыть группировку со стороны госграницы, просто покинули свои позиции без всяких объяснений, еще и пытались потом строить из себя героев». Отвечая на вопрос о возможной вине командования, Константин Машовец сказал: «Командование послало помощь, но она не смогла пробиться. Стянули все, что могли, но у противника уже были превосходящие силы. Бои за Иловайск вообще велись в полуанархическом режиме. Добровольческие подразделения воюют по своему собственному плану. Они вообще-то предназначены для наведения порядка в тылах, а они зачем-то рвутся вперед, хотя штурмом априори должна заниматься армия. Тот же комбат Семенченко, похоже, вообще ведет персональную пиар-войну с Путиным — или я чего-то не понимаю…»[234]

Большие потери в конце августа понесли не только добровольческие батальоны, но и регулярные части ВСУ. 3 сентября на днепродзержинском сайте «Событие» под заголовком «Выход из окружения из-под Ило-вайска» был опубликован рассказ бойца 92-й бригады, одного из участников боевых действий 23–28 августа. ВСУ длительное время держали эту в/ч в резерве, для обороны Харькова в случае российского вторжения. Но 23 августа и ее выдвинули в зону АТО. Из текста видно, что армия несет тяжелые потери, там царит хаос, украинские подразделения попадают под «дружественный огонь». Это материал во многом подтверждает картину, которую дают сводки ополчения. На базе бригады была сформирована «ротная тактическая группа»[235]: 16 танков, самоходные артиллерийские установки, бронетранспортеры и грузовики — примерно сотня единиц техники и 2,5 тысячи бойцов.

Приведу отрывок из статьи: «Наутро двинулись в сторону Донецка — до него было километров 20. Вдруг прилетел вертолет Ми-8, из него вылез офицер. Он сказал, что впереди в 7 километрах — позиции российских «Градов». Надо быстро отступать, вернее, уводить колонну из-под неминуемого расстрела. Колонна свернула вправо и стала разворачиваться по кукурузному полю. И тут из посадки ударили минометы и стрелковое оружие. Колонна в движении ответила наугад, двинулись к посадке. Там оказалась позиция украинских гаубиц. «Мы, получается, стреляли по своим, а они по нам!» — недоумевает солдат. Во время перестрелки погиб один боец из колонны. Потом началась адская неразбериха. Колонну никто не направлял — сами командиры решили двигаться под Иловайск, для чего надо было вернуться на Донецкую трассу, до которой было 10 километров. У развилки на Старобешевское водохранилище к колонне прибились разведчики. Ехали под периодическим обстрелом из минометов и стрелкового оружия, кружили вокруг какого-то села…

«От дыма и пыли у людей текли слезы, сопли. Очки не помогали, многие страдали от аллергии», — описывает солдат состояние сослуживцев. Обстрел колонны продолжался несколько часов, бойцы проезжали мимо своих убитых и разбитой техники: «Медроту накрыли взрывами на наших глазах…». Командиры в суматохе потерялись вместе с БТР. Хвост колонны «накрыл» залп «Градов»… Через несколько километров к колонне прибились остатки 51-ой дивизии — потрепанные, на побитой технике. Обстрелы не прекращались — били гаубицы и ракетные установки. С остановившегося БТРа солдату пришлось пересесть на броню танка. «Нас расстреливали с трех сторон на квадрате со стороной в 30 километров, — рассказывает солдат. — Били с дистанции 10–15 километров — нам просто нечем было ответить. Нас послали не в бой, а в тир…». Колонна рассыпалась. Люди бросали технику и разбегались, спасаясь от снарядов и ракет: «Пробовали бегать по подсолнухам?..». Кругом горели поля и посадки».

Потом бойцы мучительно выбирались к своим. «За пять суток ада колонна продвинулась вперед примерно на сотню километров. Без связи, без четкого взаимодействия с другими подразделениями. Примерно 40 километров солдату пришлось пройти пешком, выбираясь из-под артобстрела»[236].

Военный эксперт Юрий Бутусов в facebook позже описал разгром этой БТГ. Приведены свидетельства одного из участников боя, который, в частности, рассказал: «После первых взрывов началась паника, управление было утрачено, колонна смешалась, боевое охранение было оттеснено вырвавшимся вперёд бензовозом. Дальше бензовоз нарвался на кинжальный пулеметный огонь и был подбит, бензин растёкся по дороге, начала гореть техника. Противник начал обстрел из крупнокалиберных пулеметов и пушек БМД».

Причинами разгрома «непосредственные участники данной ситуации видят отсутствие знаний и навыков движения в колонне, отсутствие чёткого алгоритма действий и инструкций на случай подобного развития событий. В свою очередь, к этому привело отсутствие времени на обучение и на боевое слаживание. Ни разу в бригаде не было проведено обучение движению в колонне. (…) Одной из основных причин нехватки времени было ветхость и неисправность техники. (…) Не было достаточной информации от командования о месте нахождения колонны, об оперативной обстановке (где свои и чужие), отсутствовали карты, не ставилась и не уточнялась боевая задача в процессе движения колонны. (…) У бойцов есть полная уверенность, что кто-то сознательно портит технику. (…) Основная ответственность за произошедшее лежит на командовании бригады, которое не создало достаточных условий для обучения и боевого слаживания бойцов, а также наплевательски относится к вопросам тылового обеспечения подготовки к боевым действиям»[237].

Одной из причин катастрофы стало банальное отсутствие у ВСУ карт местности.

Минобороны Украины засекретило данные о потерях под Иловайском, поэтому масштабы катастрофы известны лишь приблизительно… 1 сентября генерал-полковник запаса, руководитель ГО «Офицерский корпус», руководитель Центра по обмену пленных Владимир Рубан сообщил, что в Донецкой области после последних боев взяты в плен 680 украинских военнослужащих. Из всех пленных — 80 % из-под Иловайска. При этом он подчеркнул, что информация о количестве украинцев, взятых в плен под Иловайском, закрыта. В целом Рубан назвал ситуацию катастрофой. «По пленным — это тоже катастрофа. То, как ведутся боевые действия, то такое впечатление, что армию готовят для сдачи в плен», — сказал Рубан.

Позже бывший глава внешней разведки Николай Маломуж заявил, что под Иловайском погибло от 800 до 1000 украинских военных, до 1500 было ранено.[238]

Глава парламентской комиссии Андрей Сенченко в октябре завил, что «общая численность личного состава в двух наших колоннах составляла по разным оценкам от 970 до 1100 человек…До настоящего времени ни Минобороны, ни Генштаб не ответили на вопросы следственной комиссии ни открыто, ни в виде секретных документов на вопросы, касающиеся потерь ВСУ при прорыве нашей группировки из Иловайского котла. Эти вопросы были им адресованы 10 сентября. Косвенные оценки говорят, что суммарные потери только при прорыве из окружения превысили 300 человек убитыми»[239].

Начался поиск виноватых… 9 сентября командир «Донбасса» Семен Семенченко совместно с командиром «Днепр-1» Юрием Березой официально потребовали