Чепуха, или Семиклассницы в космосе - Ирина Потанина

– Именно.

– Эх, – Маринка досадливо поморщилась. – Толику вон какая интересная задачка, а нам – разговоры разговаривать!

– Именно, – снова невозмутимо ответила Наташа и все поняли – Полевая думает сейчас совсем о другом. – Диктофон не забыли? – строго глянула на мальчишек она.

– Ну, за кого ты нас принимаешь?! – фыркнул Ник. – Все в порядке, все у нас с собой. Главное – не нервничайте! – после очередного поворота в конце коридора показалась распахнутая дверь в ложу Старосты. Ник замер и перешел на шепот: – Начинаем операцию! Всем быть очень осторожными. Тише! Видите человека возле двери? Ну, вот того, который сейчас повернулся к нам спиной? Не раз я рассматривал его голографотоки.

– Так кто же это? – таким же шепотом перебила Наташа. – Что это за спина?

– Это спина нашей жертвы! – торжественно произнес Ник и тут же развернулся и с сумасшедшей скоростью помчался в противоположном нужному направлении.

– Он что, испугался? – недоуменно захлопала глазами Маринка и тут же понеслась следом за Ником. Причем, совершенно против своей воли.

– А-а-а-а! – кричали рядом Толик и Наташа. И пол, и стены Зеленого корабля оказались подвижными и живыми. Пол сделался вдруг подвижным и прилип к подошвам. С пугающей скоростью он нес гостей в начало коидора. Попытки ухватиться за стены ни к чему не приводили. Стены толкались, как невоспитанные первоклашки в очереди школьной столовой.

– А-а-а-а!

– А потом нам, наконец, соизволили принести запасные желудки…

– Нет, Полевой, общение с Косточкиным дурно повлияло на тебя! – притворно возмущалась Маринка. – Ты хоть ври-то правдоподобно! Запасные желудки! Лично я второй раз уже на балу в космосе, но слышу о таком изобретении в первый раз. Нет, Полевой, я точно говорю, тебе в писатели-фантасты нужно податься… – Маринка подкалывала Толика, весело опровергала все выкладываемые им факты и не переставая тараторила. Толик был ей страшно за это благодарен. В душе он чувствовал – начни сейчас Котикова страдать и плакать, он не нашел бы в себе сил ее утешать и сам тоже впал бы в тоску. И ведь было отчего!!!

Вот уже целый день, как Маринка с Толиком сидели взаперти в совершенно пустой комнатке. Стены Зеленого Корабля безжалостно приволокли их сюда и не слишком-то вежливо втолкнули внутрь. Причем, слово «взаперти» не очень подходило к ситуации, потому как запертых дверей в комнате не имелось. И вообще никаких дверей или окон не наблюдалось тут – кругом ровные металлические стены. Куда стучать? Кому кричать о помощи? С кем драться? Все это было совершенно непонятно. Больше всего Толик опасался, что их попросту забудут в этой комнатке. Голодная смерть – не самый лучший способ погибнуть. Особенно, когда знаешь, что где-то неподалеку в таких же мучениях погибает твоя сестра и друг, а родная планета, вместе с родителями и вообще, вместе со всем, что дорого вот-вот будет уничтожена.

«А ведь человек может прожить без еды около двадцати дней», – то и дело всплывало в мозгу у Толика. – «Но это, если настроить себя на лечебное голодание… Ой, о чем я думаю? Воды-то ведь нет! Умрем от жажды. Можно постараться потерять сознание и умереть первым, а Котикова пусть напьется моей крови… Может, продержится, пока кто-нибудь на помощь не придет…»

От подобных мыслей делалось так жутко, что Толик – от природы вдумчивый и рассудительный человек – предпочитал сейчас гнать от себя любые рассуждения. И от Котиквой тоже на всякий случай.

Потому он собирал все свое красноречие и, как ни в чем не бывало, начинал рассказывать о том, как они с Ником пировали на зеленобале и прочие неважные вещи. Маринка с удовольствием подыгрывала однокласснику. Во-первых, потому как тоже боялась впасть в истерику, задумавшись о чем-то. Во-вторых – потому что имела все основания считать стены шпионами и не доверять разговором, а в-третьих просто потому, что действительно интересовалась устройством зеленобала.

«В конце концов, лучше погибать весело, чем распустив сопли…», – подумала Маринка и отчего-то после этой мысли ощутила дикий приступ жалости к самой себе. Не удержавшись, она шмыгнула носом и с надеждой глянула на Толика.

– О, мало того, что работа танцовщицей прибавила тебе язвительности, – не растерялся Толик. – Так она еще и простудила тебя.

– Ага, – на самом деле Маринка едва удерживалась от слез, – Ты бы попробовал в одной тунике по такому холодному коридору пройтись. Тоже вмиг бы простыл. И глаза бы тоже стали слезиться… – Маринка уже совсем собой не владела. Она неминуемо постыдно разрыдалась бы, но тут…

В одном месте стена с тихим гудением зашевелилась, пошла рябью и пропустила сквозь себя высокого светловолосого мужчину с ярко-синими светящимися глазам и какой-то волшебной, блуждающей улыбкой… Мужчина был одет в синий эластичный комбинезон с откинутым на спину капюшоном.

– Староста Антон! – хором воскликнули дети. – Как хорошо, что вы пришли!

Сейчас Староста Зеленого корабля выглядел, как вполне вменяемый человек. Сейчас ему хотелось верить. Сразу и безоговорочно.

«Может, все уже в порядке? Может, Антона уже подержали вдали от душа и теперь он пришел спасать нас?» – бешено заколотилось сердце Маринки.

– Сидите? – с едва уловимой долей иронии поинтересовался вошедший.

– Приходится, – Толик тоже был очень рад, но не хотел подавать виду.

– А зачем?

– За четырьмя гладкими стенами, сквозь которые, в отличие от вас, проходить не умеем, – улыбнулась Маринка. – А Наташу с Ником вы уже отпустили? – тут же перешла к делам она. – И, знаете, еще нашего Косточкина надо спасти… Обязательно надо…

– Косточкина?! – Антон выглядел искренне изумленным. – Так вы за ним сюда прилетели? Уверяю вас, с Костей все в порядке. Те мучения, которые я доставляю ему, обязаны принести пользу…

Марина с Толиком быстро. Староста продолжал светиться, будто и не говорил только что страшной последней фразы про мучения.

– Мы вас как-то неправильно поняли? – с надеждой спросила Маринка.

– Не знаю, – староста опустился на пол и, усевшись по-турецки, жестом предложил ребятам сделать тоже самое. – Вы, вероятно, не верно понимаете меня, а я – вас. Разговор предстоит долгий. – начал он. – Прежде всего, хочу понять вас. – слова эти звучали очень искренне, и даже как-то просительно. – Такие милые дети, так интересно танцуете. Соорудили чудесный корабль, основываясь на новейших исследованиях науки… И вдруг – преступники. Мои стены врать не станут. Они слышали, как вы называли меня «жертвой» и утверждали, что собираетесь совершить похищение. Я не понимаю, как такое зло может умещаться в таком добре… Я не позволил советникам судить вас, пока не разберусь сам. Объясните, чем я так не угодил вам? Что за глупости? Зачем вы готовили на меня покушение?

Казалось, Староста Антон действительно не понимает, чем он может не нравиться землянам.