Спартак - Андрей Валентинов

Ясно, что осенью 72 года от Р.Х. Спартак имел куда больше оснований верить тем, кто перебегал в его армию, чем полугодом раньше. К тому же теперь к спартаковцам переходила не просто всякая шваль, а солдаты римской армии — иного значения слово "перебежчик" просто не имеет. Перебегали — а Спартак почему-то совсем не рад.

И кроме того, никто не требовал от Спартака, чтобы он доверял перебежчикам — ни частично, ни "вполне". Перебежчикам вообще никогда не доверяли. И не доверяют, и доверять никогда не станут. Того же Васю Пупкина немцы лупят смертным боем в перерывах между сказками о тушенке, а через несколько дней попросту отправят в концлагерь или расстреляют. Перебежчиков ставят в первые ряды перед битвой, подпирая спину копьями, дабы назад не повернули, а то и вообще не пускают в бой, заставляя носить воду лошадям. Перебежчика можно отвести в кусты и зарезать, после того как он вышел к валу римского лагеря и проорал про то, что спартаковцы его хорошо кормят и не обижают. Труп же в полном легионерском прикиде полезно привязать к колу, дабы изображал несуществующего часового — как Спартак в ряде случаев и поступал.

Но гнать обратно-то зачем?

Итак, римская армия перед решающей битвой разбегается, но Спартак этот процесс железной рукой пресекает, отправляя дезертиров обратно. Интересно, правда?

И, наконец, загадка третья, но уже не военно-психологическая, а чисто стратегическая. Целые тома написаны о том, почему Спартак, разбив консульские армии, не ушел из Италии, но куда меньше историков заинтересовала иная загадка: регийское "сидение" спартаковской армии осенью и зимой 72 года до Р.Х.

Плутарх:

"А Спартак мало-помалу уходил через Луканию к морю. Встретив в проливе киликийские пиратские суда, он решил переправиться в Сицилию и, перебросив на остров 2000 человек, возобновить войну сицилийских рабов, только недавно погасшую и требовавшую немного горючего материала, чтобы снова вспыхнуть. Киликийцы сговорились со Спартаком, но, взяв договоренные подарки, обманули его и уплыли. Тогда он, снова повернув от моря, расположил войско на Регийском полуострове. Красс, подойдя сюда и видя, что сама природа места указывает, что нужно делать, поспешил перерезать стеною перешеек… Сначала Спартак не обращал внимания на эти работы, относясь к ним с презрением. Когда же, чувствуя недостаток в провианте, он пожелал идти вперед, то увидел себя окруженным стеною и лишенным возможности получить что-либо с перешейка. Тогда, выждав снежную и бурную ночь, Спартак приказал засыпать небольшую часть рва землей, деревьями и сучьями и перевел через него третью часть своего войска…"

Флор ко всему этому добавляет:

"Там, запертые в бруттийском углу, они стали готовиться к бегству в Сицилию и, не имея лодок, напрасно пытались переплыть через бурный пролив на плотах из бревен и на бочках, связанных ветвями…"

Марш Спартака на Регийский полуостров и долгое "сидение" там совершенно непонятны, тем более с учетом того, как блестяще он провел летнюю кампанию. Вспомним, что произошло непосредственно перед этим. У римской армии, пополненной чрезвычайной мобилизацией, появился новый командующий — Марк Красс. Он сумел навести в армии порядок и уже несколько раз серьезно потрепал спартаковцев. Спартак наверняка понял, что встретился если не с равным, то, по крайней мере, с соразмерным противником. С таким воевать следовало еще более умно, расчетливо и хитро. Опыт же войны показал, что Спартак переигрывал римских полководцев прежде всего в маневре. На узком сапоге-Италии он умудрялся делать почти невозможное — обгонять римские войска на марше, обходить их, бить по частям, оказываться там, где его не ждут…

…Что после него великолепно проделывали Суворов, Бонапарт и Ковпак.

И что же? Перед лицом нового сильного противника он уходит на "носок" итальянского сапога и сидит там осень и часть зимы. Сидит, терпеливо ожидая, пока римляне строят свою "линию Мажино"! А ведь он не мог знать, что прорыв зимней ночью через укрепления будет непременно удачным. Но вот то, что из Испании уже отзывают Помпея с его армией в помощь Крассу — знал наверняка. Итак, Спартак терпеливо сидит у Мессинского пролива. И все из-за чего? А все из-за десанта в Сицилию, для того чтобы высадить там две тысячи человек.

Я понимаю, что Плутарх не был профессиональным военным. Странно, однако, что римские военные, чьи труды он явно читал и использовал, охотно повторяли эту чушь. Чушь они повторяли часто, Аппиан, профессиональный военный, изрек, например, такой перл (вторя цитированному выше Флору). Красс, оказывается, преследовал Спартака, "отступающего к морю с целью переправиться в Сицилию". Хорошо бы Аппиану подсчитать, сколько кораблей понадобилось бы Спартаку, дабы переправить его стотысячную (пусть даже пятидесятитысячную!) армию через пролив, да еще имея в тылу Красса! Штатский интеллигент Плутарх все-таки больший реалист, сообщая о подготовке десанта числом в две тысячи.

Аппиан вообще пишет немало ерунды. Но об этом — в свой черед.

Я лично никак не могу согласиться с профессиональным военным Аппианом, а заодно и с Флором с его "бегством на Сицилию". Даже с Плутархом — тоже не могу. И вот почему.

Прежде всего на Сицилии Спартака ждали, и вождь восставших не мог не догадываться об этом. На Сицилии уже ДВАЖДЫ вспыхивали рабские восстания, поэтому римляне серьезно подготовились.

Слово свидетелю и современнику — Марку Туллию Цицерону:

"Но именно этому обстоятельству эта провинция обязана своей сравнительной безопасностью и в прошедшем, и в настоящем. С того самого времени, как Маний Аквилий оставил Сицилию, все распоряжения и эдикты наместников имели в виду обезоружение рабов… Когда Л. Домиций был наместником Сицилии, ему принесли огромного вепря; он с удивлением спросил, кто его убил; отвечают — пастух, раб того-то; он велит его призвать; тот поспешно прибегает к наместнику, ожидая себе похвалы и подарка. Домиций его спрашивает, как он убил такого зверя; тот отвечает, что дротиком. Наместник немедленно приказывает его распять…"

Ясно? И Цицерону было ясно, и всем другим — тоже. Сицилия считалась особо опасной провинцией, в которой были приняты ОСОБЫЕ меры безопасности. Что смог бы сделать небольшой спартаковский десант в этих условиях? Но даже если бы смог — что толку? На Сицилии начались бы многодневные бои, десанту понадобились бы подкрепления, значит, Спартаку пришлось бы постоянно ослаблять свою основную армию. Красс же в это время строит "линию Мажино", и армия Помпея, как Чип и Дейл, спешит ему на помощь…

А потеряй римляне Сицилию, что бы случилось? Да ничего особенного. Они уже теряли ее дважды — во время сицилийских восстаний. Теряли — и не на один год, однако без сицилийского хлеба никто в Риме от голода не умер, и угнетенные всех римских провинций не восстали, проклятьем заклейменные, в едином порыве.

С точки же зрения стратегии, уход Спартака, скажем, с половиной армии на остров для Рима — подарок судьбы. Была целая армия — осталась половина, значит, шансы Красса возрастают ровно вдвое. А уйди (по морю, яко посуху) спартаковцы на Сицилию целиком, что с того? Сицилия — не Галлия и не Фракия, сидя на ней, Рим не сокрушишь и даже не уйдешь в германские леса. Война в Италии закончится, все успехи Спартака в борьбе с консульскими армиями пойдут насмарку, римляне вздохнут с облегчением, римский флот начнет блокаду острова… Регийский полустров — западня, но с шансами на спасение. Остров, окруженный водой, — стратегическая могильная яма.