Сказки темного города. Махаон - Наталиса Ларий

– Он не пил? – осторожно спросила я.

– Нет! Не пил! – быстро ответила девочка, которая явно больше переживала за Тарона, чем за себя.

– В этот раз не пил, – проговорил конюх. – Вы бы приглядывали за ним получше, мадмуазель Авенира. Коль уж проснулась жажда, то теперь только вопрос времени, когда он начнет пить кровь.

– Я не буду пить кровь! – Тарон отпрянул от меня и злобно зыркнул на конюха. – Я не чудовище!

– Нет, ты что! – прошептала я. – Никто и не называет тебя чудовищем! Просто это твоя суть. Но с ней можно бороться.

– Это не моя суть! – мальчика было не узнать, столько каких-то новых эмоций горело в его глазах, что даже мне стало не по себе. – Я не стригой! Не стригой! Поняла?

– Тарон! – прошептала я беспокойно.

– Отстань, я хочу побыть один! – закричал он и не успела я хоть что-то сказать, как он просто пулей вылетел на улицу.

Я вскочила на ноги и бросилась было за ним. Но меня остановил строгий голос матери:

– Не трогай его сейчас. Пусть и правда побудет немного один. Он никуда не денется. Будет в своем месте любимом около плачущей ивы. Пойдешь к нему немного позже. А пока помоги мне отвести девочек к ним домой. Рану нужно обработать и родителям все объяснить.

Я кивнула матери и в каком-то оцепенении направилась следом за ней и девочками, которые шли и лишь обменивались взглядами. Благо, за то короткое время, которое Тарон был в нашем ковене, все его очень полюбили и прекрасно понимали, что рано или поздно стригой проявит себя так или иначе, поэтому, когда я все рассказала родителям едва не пострадавшей Элиски, они предложили свою помощь и не более того, хотя я уже была приготовилась к длинной тираде о том, что нельзя, чтобы маленький стригой жил среди нас. Посторонние отнеслись с пониманием. Но не Марго, которая, едва только я появилась на пороге нашего дома, презрительно усмехнулась и проговорила:

– Я же говорила, что стригой – есть стригой. Вот так теперь и спи по ночам в ожидании того, что кто-то тебе в сонную артерию вонзит свои маленькие острые зубки.

– Прекрати, – гаркнула я на Марго, которую просто не узнавала, настолько она изменилась с появлением Тарона в стенах нашего дома.

– А что прекращать? Этого и следовало ожидать, – пожала она плечами. – Теперь нужен глаз да глаз за ним.

Я ничего не ответила, поскольку не хотелось пререкаться с ней. Подойдя к окну, пару минут отрешенно смотрела на улицу, затем не выдержала и плюнув на совет матери дать Тарону побыть одному, вышла из дома, направившись к тому месту, которое так любил мой маленький воспитанник.

Отдаленный уголок нашего небольшого городка, прям у самой кромки леса, от которого отделяла лишь высокая каменная стена, увитая змееподобным плющом. Здесь, в затененном месте, прохладу которого обеспечивали три громадные ивы с длинными ветвями, порой и укрывался Тарон. Было так странно…он никогда ни на что не жаловался, никогда ничего не просил, не хныкал, как другие дети, но порой в его глазах мелькало что-то похожее на печаль, и я не могла добиться от него, что с ним происходит. В такие моменты я находила его здесь, сидящим на земле и прислонившимся к стволу необъятного древнего дерева. Так и в этот раз. Едва только я раздвинула природный занавес ветвей, как увидела мальчика. Тарон сидел и периодически вытирал зареванные глаза. Я подошла к нему и тихонько присела рядом. В этот раз он не положил мне на плечо голову, как делал это ранее, лишь посмотрел на меня взглядом…взрослого маленького мужчины.

– Научи меня быть как все, кто здесь живет, – проговорил он. – Я не хочу, чтобы мои друзья боялись меня.

– Тебя никто не боится, – ответила я, взъерошив копну его темных волос.

– Элиска теперь бояться будет, – засопел он носом.

– Не будет, – улыбнулась я. – Эта девочка первая заступилась за тебя, когда я говорила с ее родителями. Здесь все всё понимают, Тарон. Мы не первый год живем в мире, который делим со стригоями. Разница только в том, что в пределах нашего города никогда не было стригоев…особенно рожденных. А насчет научить…конечно научу, – проговорила я, поцеловав его в мокрую от слез щеку.

– Кто мой отец, Авенира? – задал он вопрос, и я впервые услышала, что он зовет меня не «мама», а по имени.

Я невольно нахмурилась и Тарон опустил глаза. Затем положил на мою руку свою ладошку и сказал:

– Я все понимаю. Знаю, что какие-то жизненные обстоятельства заставили мою родную маму привести меня сюда. Я тогда уже знал и все понимал. Не знаю, как тебе объяснить…но я помню каждую минуту своей жизни начиная с того самого момента, как мне исполнился месяц…ну а с виду год. Помню Летицию, Дамаску. Все помню. И знаешь, странно так. Я сразу принял то, что меня приведут к тебе и очень ждал встречи с тобой. Словно ты и правда моя мама на самом деле. Может это потому, что Летиция особо не проявляла ко мне интереса как к своему сыну и все восполняла Дамаска. Но тогда, стоя перед тобой, я думал лишь о том, как мне повезло, что меня отдают тебе.

Услышав это, я едва не разревелась.

– Но, – продолжил Тарон, – я хочу понимать, почему не могу видеть своего отца. Он же ничего плохого не сделал ни Летиции, ни тебе, ни вообще Махаону. Он не Валдар, который столько крови повыпил из жителей этих земель. Он лично ничего не сделал ведь, а меня ему не показывают. Почему?

Я молчала пару минут, рассматривая мальчика и понимая, что у меня просто нет ответа на этот вопрос. Да и что за ответ я могла дать? Что мы, ведьмы, решили оторвать его от отца в надежде на то, что он, Тарон, вырастет идеальным оружием в борьбе с стригоями? Хороши, ничего не скажешь.

– Твоя мама боялась о твоем будущем, – наконец произнесла я. – Твой отец – могущественный стригой и Летиция прекрасно понимала, кого он вырастит из тебя. Поэтому твоя мама и отдала тебя мне, желая, чтобы ты вырос хорошим. Я не говорю, что твой отец плохой, нет. Но стригои несут смерть нам… и мне, и Летиции не хотелось бы, чтобы ты…нес ее тоже.

Тарон молчал какое-то время, наблюдая за колышущимися ветвями ивы, затем повернулся и спросил:

– А он ведь может не пить кровь…Он же Аристократ. Линия крови обращенных, идущая от чистокровных…он же может жить так же, как и вы? Или это сказки все?

– Не знаю, Тарон, – погладила я мальчика по плечу. – Говорят, что это так. Но чтобы жить так, как ты говоришь, нужно стремление самого стригоя к этому. И есть ли оно у твоего отца? На этот вопрос сама Летиция ответа не знала, поэтому и пошла таким путем, отказавшись и от жизни, и от тебя, дабы не губить других.

– Я научусь! – уверенно проговорил Тарон, вздернув свой подбородок. – И когда вырасту, то покажу всем стригоям, что главное – свет внутри тебя, и даже если ты стригой, ты всегда можешь выбрать правильный путь.

– Горжусь тобой, – улыбнулась я, в глубине души испытывая некую жалость к маленькому мальчику, которому навязывала какой-то иной путь, не тот, по которому шел его отец. И права ли была я, делая это? Или во мне просто говорила моя слабость в желании дать этому мальчику то, что он мог бы назвать счастьем? А счастьем ли была жизнь среди ведьм, где он чувствовал себя иным? Это была моя жизнь. Но его ли? Он ведь был не обращающимся или уже обратившимся стригоем, который и правда мог нуждаться в нашей помощи. Нет, этот маленький удивительный мальчишка был рожденным и его ждала бы другая жизнь при Аристократе. Жизнь наследника, живущего в роскоши, защите и уверенности в завтрашнем дне. Не имели мы права…Черт, откуда взялись эти сомнения в моей голове? Не могла я понять.