Жена для вождя - дракона - Лидия Миленина

… Но если честно посмотреть внутрь себя, она была благодарна вождю за то, что он для нее сделал. Да, он не дал ей свободы, был откровенен и признался, что не хочет отпускать ее, намекнул, что она так или иначе будет принадлежать ему. Но он дал ей отсрочку. Дал ей возможность прийти в себя. Выделил ей отдельное жилье… И действительно не тронул ее беспомощную. Ведь, похоже, она заснула, как только он вышел из своего шатра. Ее перенесли сюда, уложили… и оставили спать.

Возможно, это лишь способ усыпить ее бдительность, но Алира чувствовала, как в сердце расплывается благодарность. Он дракон, принадлежит к высшей, цивилизованной расе, но живет среди кочевников. Он впитал их обычаи, и никто не заставлял его жалеть рабыню. Он был бы в своем праве, присвоив ее вчера. А он … пожалел. Не был с ней груб, даже не дергал и не щипал ее, как другие. 

А еще он очень хорош собой и … умен, пронеслось у Алиры в голове. Он мотнула головой, чтобы откинуть образ, вставший перед глазами. Она стоит перед ним, а он касается большим пальцем ее губ, от него веет мужеством, силой, хищной и жесткой красотой.

У нее тогда подогнулись колени, захотелось чего-то странного. Может быть – позволить ему делать с ней, что хочет, отдаться в его руки.  И… Алира не могла сказать, что ощущение ей не понравилось. Алира невольно облизала губы, вспоминая об этом.

И тут в шатер вошла темная фигура. Алира напряглась, но тут же расслабилась. Это была Зхоя. Та же женщина, что вчера принесли ей еду.

Хорошо, подумала Алира. Значит Гор приставил к ней эту женщину. Ее она уже знает, и, похоже, настроена степнячка вполне доброжелательно.

Она улыбнулись друг другу, Зхоя указала ей на эту ванну. Скраю она положила губку и чашу с чем-то ароматным. Даже издалека Алира ощутила, что оранжевая жидкость в чаше пахнет цветочным медом.

Зхоя снова улыбнулась, что-то произнесла на своем языке, картинно изобразила, как переносит ногу через край ванны, потом взяла в руки губку и краешком окунула в чашу с «мылом», сделала несколько круговых движений, как будто моет себя губкой. Потом кивнула на кувши, стоявший возле ванны, подняла его, показала, что им можно зачерпывать воду и поливать на себя.

Алира не удержалась от легкого смеха. Пантомима была хороша. Зхое, похоже, тоже стало смешно, она что-то сказала и опять широко улыбнулась, демонстрируя зубы. Кстати, они, на удивление, были совершенно прямые и почти белые.

Да, подумала Алира, долго жить, не зная местный язык она не сможет. Нужно учить. Вопрос, кто ее научит. Подумалось, что это мог бы сделать вождь… Она ведь не имеет никакого понятия, кто еще в племени владеет городским наречьем. А у вождя вряд ли найдется на это время. Она вообще ему нужна для другого…

И хорошо, что Зхоя так понятно объяснила, как здесь моются, подумала Алира. Ведь ей предстоит мыть вождя. При этой мысли внутри зародилась тревога и, одновременно – странное чуть-сладкое чувство. Оно кольнула в животе и растеклось по телу.

Ладно, попробуем с языком прямо сейчас… Хоть что-то можно узнать даже у этой женщины, подумала Алира. Мотнула головой, чтобы отбросить все лишние мысли. Ей нужно выжить. И выжить хорошо. А для этого нужно действовать, бороться, а не думать и рассуждать.

Она немного смущалась раздеваться перед Зхоей. Вспоминалась, как старуха Мэб жадно оглядывала и трогала ее тело. Алира боялась, что у кочевников такие нравы. Что женщины здесь тоже могут интересоваться женщинами. Но Зхоя реагировала спокойно. Она либо смотрела в сторону, либо скользила по Алире нейтральным взглядом. Видимо, «работа» интересовала ее намного больше. К тому же Алире так хотелось сорвать с себя мерзкий костюм, в котором ее подарили, в котором ей пришлось спать, что она с легкостью переборола бы любое смущение.

Все время, что Алира мылась ароматным мылом, нанося его на мягкую губку из неизвестного материала, Зхоя стояла рядом, чтобы объяснить или помочь, если потребуется. Но не рвалась мыть ее или как-то еще вмешиваться. Видимо, вождь сказал правду, здесь не положены «камеристки» в буквальном понимании, подумала Алира. Она была рада этому. Ведь она смущалась бы, если бы кто-нибудь начал делать для нее то, что каждый человек (по мнению Алиры) должен делать для себя сам. Да и после всех тычков, после грубого обращения, как с вещью, ей не хотелось, чтобы кто-нибудь к ней прикасался. Разве что …

Алира тряхнула головой, чтобы не думать лишнего. 

И все же Алира использовала присутствие женщины себе во благо. Пока мылась, и когда накинула протянутую ей длинную рубаху с узким поясом, и когда Зхоя принесла ей завтрак, Алира указывала на предметы рукой и произносила их названия на своем языке, потом вопросительно смотрела на Зхою. Женщина понимающе кивала и называла предмет на языке кочевников. Иногда Алира просила ее повторить. Она очень старалась запомнить каждое слово.

К концу завтрака она знала названия многих предметов в шатре – ложа и покрывал, посуды, ванны и мыла, блюд, что стояли на столе… Запомнила несколько простых выражений вроде «дай мне», «я хочу», «возьми».

Занятия языком увлекли обеих. Алира чувствовала, что разум, привыкший думать об интересах дела, подсчитывать доход и убытки, выискивать удачные деловые решения, просыпается от сна, куда погрузился из-за страха и ужаса.

К тому же с детства она знала – если плохо, то нужно занять себя. Этому ее научила мама.  Заставить свой разум решать задачи, а тело – хоть немного работать.

Зхое же понравилось объяснять что-то жестами, показывать предметы и называть их, показывать, как один предмет можно поставить на другой и, как это действие будет называться на ее языке.

Теперь она сама брала в руки что-нибудь, или показывала на что-то пальцем и говорила Алире название, дожидалась, чтобы Алира повторила это слово, следила за правильностью произношения. Жаль только таким путем женщина никогда не сможет объяснить ей особенно сложные выражения, научить грамматике языка. Ведь для этого нужно хоть какое-то объяснение на городском языке.

Женщины так увлеклись, что не заметили, когда штора откинулась и в шатер кто-то вошел. А когда Алира увидела, то испуганно вскочила на ноги.

Но бояться было нечего. Просто появление новых людей после пережитых ужасов вызывало у Алиры тревогу.

Зхоя успокаивающе покивала ей, и что-то сказала двум женщинам, вошедшим в шатер. Алира выдохнула. Теперь она разглядела, что они среднего возраста, не похожи ни на воительниц, ни на ревнивых наложниц вождя, которых ей стоило бы опасаться.

Просто две темноволосые степнячки, державшие в руках какие-то тряпки.

Оказалось, что это ей, Алире, принесли одежду. Зхоя знаками объяснила, что можно взять все, а можно выбрать и отправить обратно то, что не понравилось. Алиру это очень обрадовало. Это значило, что никто не будет заставлять ее надевать открытые наряды вроде того, что сейчас скомканный валялся в углу и вызывал чувство омерзения.

Ей до сих пор мерещились взгляды, которыми прожигали ее кочевники, когда она стояла перед вождем.