Школа Добра и Зла. В поисках славы - Соман Чайнани

И ничего. Полный ноль.

С Тедроса градом лился пот. Он дергал клинок влево, вправо, вперед, назад, но от этого тот, казалось, лишь сильнее увязал в камне. Экскалибур не так уж глубоко воткнулся в арку после того, как разрубил занавес. И камень здесь был мягкий, слабый, весь крошился. Так почему же тогда клинок не хочет вылезать наружу?!

Люди в толпе подталкивали друг друга, указывая пальцем на сцену, глядя на все это широко раскрытыми глазами. Все прекрасно понимали, что происходит. Обещавший защищать их мальчик не справился с испытанием, которое делало его королем.

– Мерлин!.. – взмолился он, но небо над его головой молчало, а белая звездочка, прикрепленная к плечу Тедроса, бесследно исчезла.

Тедрос хрипло дышал, продолжая тянуть рукоять меча взмокшей от пота ладонью. Корона на его голове съехала набок, коронационная мантия трещала по всем швам.

«Прошу! – мысленно умолял он, налегая на меч. – Пожалуйста!»

Подбежал Ланселот.

– Да вытащи же эту дурацкую железяку! – крикнул он и тоже потянулся рукой к мечу.

– Я сам! – оттолкнул его Тедрос. – Это мое испытание!

К сожалению, Тедрос толкнул Ланселота слишком сильно. Тот отшатнулся назад, задев священника, и старик, нелепо взмахнув руками, перевалился через перила балкона. Ряса священника зацепилась за перила, и он повис в воздухе вниз головой, выставив на всеобщее обозрение свои не первой свежести панталоны.

А из карманов рясы прямо в толпу посыпались монеты, и началось столпотворение. Алтарник бросился выручать своего господина, но, споткнувшись, свалился в дыру, пробитую упавшей на сцену наковальней, и повис, хватаясь руками за неровные края обломившихся досок.

Тедрос стоял как парализованный и с ужасом смотрел на всю эту картину. Ланселот, затаскивающий на балкон перевесившегося через перила священника. Гиневра, хромающая на одном каблуке, идет спасать повисшего в дыре алтарника. Добрые граждане его королевства, дерущиеся из-за пригоршни монет…

И шесть обезьян резвились на воткнувшемся в каменную арку Экскалибуре и уже успели загадить его банановым месивом – липким, густым, стекающим вниз по священному клинку.

Тедрос упал на колени.

– ЭТО ОНИ! – громко крикнула снизу какая-то женщина, указывая пальцем на Ланселота и Гиневру. – ОНИ ПРОКЛЯЛИ НАС! ОНИ ПРОКЛЯЛИ КАМЕЛОТ!

– Точно! Точно! – подхватил какой-то пожилой горожанин. – Демоны!

– А почему же еще, как вы думаете, Артур хотел отрубить им головы? – вторила ему его жена.

– Предатели! – звонко крикнул какой-то паренек.

– Изменники!

Из толпы на сцену уже начали карабкаться желающие прикончить Гиневру и Ланселота на месте.

– ДЕРЖИ ИХ! – кричали они.

– УБЕЙТЕ ИХ! – поддерживали их оставшиеся в толпе.

Однако гнилые доски не были рассчитаны на такой вес – они громко затрещали, а в следующую секунду вся сцена вдруг сложилась как карточный домик и рухнула вниз на зевак. Упали горевшие на сцене канделябры, огонь со свечей поджег сухие, густо заляпанные воском доски, и начался пожар.

Бывшая сцена превратилась в огромный огненный шар, покатившийся в сторону подъемного моста. Толпа с визгом ринулась назад, началась давка, а тут еще из замка на балкон вышла дворцовая стража с мечами и пиками, которую привела леди Гримлейн.

– ПРЕДАТЕЛИ! – продолжали нестись крики из отступающей в панике толпы. – МОНСТРЫ!

Ворвавшиеся на балкон стражники первым делом схватили и увели с собой внутрь замка Гиневру и Ланселота, потом загнали туда же всех остальных, кто еще оставался там.

Тедрос остался в полном одиночестве. Он снова и снова пытался вытащить застрявший в каменной арке Экскалибур. Ладони незадачливого короля были покрыты толстым слоем липкой банановой дряни, слезы градом катились по его лицу.

И тут Тедрос почувствовал, как сильные мужские руки подхватывают его и куда-то тащат…

– Нет! Я могу это сделать! – отчаянно хрипел Тедрос, продолжая тянуть руки в сторону уплывающего от него меча. – Я могу это сделать! Могу!

Он выкрикивал эти слова до тех пор, пока его не затащили внутрь замка, и здесь Тедрос из Великой Надежды Камелота превратился в хныкающего мальчишку в съехавшей на глаза короне.

– Так король он все-таки или нет? – спросила декан Софи, задумчиво глядя в раскрытый лист «Королевской чепухи». – «Камелотский курьер» пишет, что да, «Чепуха» утверждает, что нет. Правда, обе газеты согласны в том, что если однажды Тедрос все-таки сумеет вытащить застрявший над тем балконом Экскалибур, он навсегда станет всеми признанным королем. А если кто-нибудь опередит Тедди и вытащит меч раньше, чем это сделает он, что тогда? Впрочем, ничего особенного не случится. Нет смысла это делать, потому что трон Артура может занять только его прямой потомок. Родная кровь, так сказать… А это означает… это означает, что Тедрос все-таки король, пусть даже его считают «ненастоящим». Пусть даже он король, которого никто не уважает, не поддерживает… Король, у которого даже меча нет.

Софи поправила на себе черный бархатный банный халат, откинулась на спинку хрустального кресла и, накручивая на палец светлый локон волос, стала пробегать глазами крупные, кричащие заголовки:

– Шесть месяцев прошло, а они все никак не успокоятся, – вздохнула Софи.

Она швырнула газету на пол и добавила, играя висящим у нее на шее хрустальным флакончиком, в котором переливалась золотистая жидкость.

– Бедный, бедный Тедди!

– Если Тедди такой бедный, что же ты тогда улыбаешься? – хмыкнул Хорт.

Софи подняла голову, чтобы взглянуть на своего обнаженного по пояс приятеля с шапкой иссиня-черных волос, катившего на колесиках вместе с двумя никогдашниками-первокурсниками в ладно подогнанной черной форме мраморную статую Софи по недавно перестроенному залу Зла:

– Ты намекаешь, что я счастлива оттого, что двое моих самых близких друзей стали посмешищем для всего Камелота? Намекаешь, будто я должна втайне радоваться тому, что это унижение может испортить их отношения?

– Ты же три года гонялась за Тедросом, потом пыталась выйти замуж за злобного черного мага, чтобы заставить Тедди ревновать, наконец, держала все Леса в заложниках, когда он отказался поцеловать тебя, – картинно играя своими рельефными мускулами, ответил Хорт, продолжая толкать статую Софи по красному с золотом бальному залу. Над головой Хорта на высоких лестницах-стремянках покачивались несколько девочек-никогдашниц, они крепили люстру – каждый хрустальный подвесок в ней был сделан в форме буквы «S» (в честь Софи, разумеется). – А еще ты месяцами без конца писала Агате, предлагая ей свою помощь в организации свадьбы. Ответила она тебе хоть раз? Нет, не ответила, ни строчки не прислала. И вот теперь ты втайне мечтаешь расстроить их свадьбу, – он на секунду замолчал, а потом добавил: – Так что ничего я не намекаю. Просто повторяю то, что все вокруг говорят.