Твое чужое тело - Инна Рудольфовна Чеп

были маленькими и предназначались не для ходьбы, а для стояния на месте во время работы или разговора. Передние напоминали руки, только четырехпалые, что не мешало чакатам развиваться не хуже гуманоидных рас. Благодаря подвижности пальцев, среди них было много ювелиров, художников, скульпторов, ремесленников, изготовляющих украшения, сувениры и т. д. Передвигались чакаты перекатом: складывали руки-ноги, сворачивались клубком и катились вперед. Именно поэтому они были практически первыми, кто изобрел машины, управляемые не руками-ногами, а искином, приказы которому отдаются вербально или тактильно через панель управления транспортным средством.

Города чакатов в отличие от городов большинства гуманоидных рас всегда обсаживались зеленью. Сады, парки, каждый свободный кусочек земли был занят деревом или кустом. Вокруг каждого дома обязательно высаживался ряд высоких темно-зеленых ахинов или разлапистых салатовых тасов, а на каждой улице имелся фонтан не с зацикленной, а с проточной водой. Чакаты, и немногочисленные другие жители Грезы: эголюди, нинокайцы и другие предпочитали прятаться в тени деревьев до самого вечера, когда и начиналась на планете настоящая жизнь. Альфа тоже сейчас стояла под тасом. Огромная крона ветвистого дерева, напоминающая гигантский зонт, позволяла скрыться от лучей палящего солнца. Изможденному телу надо было восстановить силы, а не получить очередное повреждение в лице солнечного удара или обезвоживания. Синяя тварь, конечно, залатает почти любую дыру, но ведь ресурсы на это она берет не из воздуха, а из внутренних резервов организма альфы. То есть, из их общего организма…

Пятая развернулась к космопорту спиной, прошлась по соседним улицам, отмечая места, где можно легко затеряться. В гостиницу идти небезопасно. Если гражданку Кфорт разыскивают, то в первую очередь прошерстят отели и гостиницы. В мегамаркетах много «умных» камер, легко вычисляющих нужное лицо. Поэтому, когда перед глазами пятой мелькнула вывеска «Бар», под которой в графе «График работы» было приписано: «Круглосуточно, без перерывов и выходных», она решила, что ночь проведет здесь. Шумно, многолюдно, и рядом с космопортом. Да и заведение, судя по всему, не слишком элитное. Это ей тоже на руку. Даже если и случиться потасовка, то она явно будет одной из многих, произошедших в этих стенах, а не событием века.

Перекусив поочередно в трех закусочных, каждая из которых находилась все дальше от космопорта, альфа, сделав по кварталу круг, вернулась к бару. Проверила, что флэшка крепко вшита в ремень брюк, а нож легко выходит из ботинка, и вошла внутрь. Как и ожидалось, в помещении было дымно, темновато, и довольно многолю… многоразумно. Чакаты, элюди, нинокайцы и эгузы пили, смеялись, жаловались, а где-то за крайним столиком — даже рыдали. Альфа прошла к стойке, заказала выпить и, взяв два бокала какого-то местного пойла, отошла, высматривая свободный столик. В дальнем углу сидели два нинокайца: высокие, около двух с половиной метра роста, очень худые, отчего они походили на обтянутые кожей скелеты, подстриженные на лысо, что свидетельствовало о настигшей их недавно тяжелой утрате. Видимо, мужчины здесь запивали горе. От людей помимо всего прочего их отличала ярко оранжевая кожа, вытянутый череп, наличие не двух, а четырех век, пользоваться которыми они могли и попарно, и всеми сразу, и наличие на подбородке специальных «ямочек» в кости, предназначенных для выступающих верхних клыков. В остальном же нинокайцы принципиально ничем от эголюдей не отличались. Даже одеты были в старомодные джинсы и клетчатые рубашки, когда-то очень популярные у потомков землян.

Еще три стола занимали чисто чакатские одноцветные группы (бурые), за остальными же заседали разношерстные компании. Не только в переносном, но и в прямом смысле. Чакаты красили шерсть в зависимости от занимаемого ими ранга, так что внешний вид собеседника позволял узнать о его социальном статусе с одного взгляда. На Грезе даже была своя поговорка «Встречают по цвету».

Эгузов в баре было меньше десятка, и почти все они сидели у окон, ловя жаркие солнечные лучи оголенными торсами. Элюди эту расу за глаза звали «змелюдами», но ничего общего с нагами из древних сказок эти желтокожие и желтоглазые гуманоиды почти не имели. Они не умели превращать ноги в хвост, не шипели и не могли загипнотизировать противника взглядом. Единственное, что их роднило со змеями — возможность впрыскивать в жертву через клыки парализующий яд и сбрасывание кожи. Которое происходило весьма неприятно: раз в пять лет эпителий начинал шелушиться, а затем и отслаиваться кусками. В этот период эгузы старались укутаться как можно сильнее, носили шляпы, перчатки, множество одежды. В остальное же время они часто обходились шортами, в лучшем случае — еще и майкой, с удовольствием позаимствованной у землян. Форменную одежду эгузы переносили с трудом, как и холод, поэтому если и переезжали куда жить, то только на планеты с жарким климатом, а на работу устраивались всякими садовниками, пастухами и т. д., лишь бы как можно больше времени проводить на солнце. Небесный круг был для них и лекарством, и жизненной необходимостью, и религией. Теперь, после трудового дня, мужчины отдыхали в баре, наслаждаясь спиртными напитками и лучами клонившегося к закату солнца.

Альфа пробежала по помещению взглядом еще раз, но ни одного свободного стола не нашла.

— Эй, кукла, посторонись!

Пятая послушно шагнула в сторону, пропуская мужчину, чудом удерживающего в руках пять кружек, наполненных доверху пенистой жидкостью.

— Слышь, златовласка, иди к нам! — позвал ее один из эгузов.

В интересе мужчины не было ничего необычного. Златокожие эгузы часто пользовались популярностью у эгочеловеческих женщин: мускулистые, высокие, почти ничем не отличающиеся от элюдей, потомков землян, они представляли собой этакий эталон мужской красоты. Правда дамы, не интересующиеся культурой других жителей космоса, часто впоследствии бывали неприятно удивлены стремлением представителей данной расы кусаться во время поцелуя (и не только). Многие разумные допускают одну и ту же ошибку, полагая, что если между расами есть большое внешнее сходство, то будут схожи и элементы культуры, и способы ухаживания, и т. д… Это не так. Эгузы имели очень специфические понятия симпатии, любви, дружбы и других подобных категорий. Например, они ели только то, что напиталось солнечным светом. Даже горячая еда в доме змеелюда непременно ставится на подоконник, чтобы получить «благословение солнца». И только после этого может быть съедена. Столы они ставят всегда, как продолжение подоконников, а кровати — в специальном стеклянном углу, чтобы солнечные лучи всегда были доступны телу. В домах их ночью всегда горит свет, и самый страшный кошмар для эгуза — оказаться в темноте. Во время Третьей Астероидной войны эгузов даже так пытали: оставляли одних в темной комнате. Многие умирали, остальные сходили с ума. Позже, Андромедской конвенцией по делам