Тени возмездия - Валерий Георгиевич Шарапов

специалист может легко перекоммутировать номер телефона на время другому абоненту, а затем быстро восстановить прежний порядок. За этот конец ухватиться не получится. Значит, надо звонить. Мужчина решительно набрал номер телефона.

— Слушаю вас, — раздалось на другом конце провода.

— Меня просили позвонить по этому номеру, — Зигфрид всегда говорил по телефону ровно и уверенно. Потому что за его спиной, что раньше, что сейчас, стояла грозная воинственная структура.

— Думаю, нам стоит встретиться и обсудить некоторые дела, — голос майора КГБ не уступал по уверенности офицеру СС.

— Согласен.

— Вы выбираете время, мы — место.

— Завтра в четырнадцать ноль-ноль.

— По дороге из города по мосту Фриденсбрюке налево сразу идет проселочная дорога. Проезжаете по ней триста метров. Место тихое, хорошо просматриваются все подходы. На встрече с каждой стороны по одной машине.

— Договорились.

— Всего доброго.

Трубки они повесили почти синхронно.

Без минуты два по полудню машина Хагена свернула на указанную дорогу. Машина охраны с вооруженными бойцами контролировала выезд. Проехав за оставшуюся минуту пятьсот метров, автомобиль остановился. С противоположной стороны, на встречном движении, метров за десять остановился другой автомобиль.

Север вылез из машины и пошел навстречу другой стороне. За рулем оставался Петер, Вальтер сидел на заднем пассажирском сиденье. Из машины Хагена также вышел сотрудник. Они сошлись на середине дистанции. Кивнули друг другу в знак приветствия.

— Вы хотите беседовать в авто или на свежем воздухе? — задал вопрос Вилли.

— Шеф предпочитает разговаривать в автомобиле.

— Тогда предлагаю определить, в чьей машине, жребием.

— Не возражаю, — ответил собеседник.

Север медленно, без резких движений достал из кармана монетку и показал представителю противника:

— Наш орел, ваша решка.

— Не возражаю, — ответил Вилли.

Выпала решка.

— В машине остаются только двое. Ваши люди за пять метров перед машиной, наши на пять метров за ней, — теперь уже диктовал условия немец.

— Согласен.

Вальтер перешел в машину Хагена и сел рядом на пассажирское место. «Мерседес» — вместительная машина, и переговорщики не испытывали дискомфорта.

Монетка, которую подбрасывал Север, имела зазубринку. В этом была маленькая уловка. Можно было просто раскрыть ладонь и показать одну сторону, а можно было положить кисть на ладонь другой руки, и тогда это была бы другая сторона. Поэтому он заранее знал, в какой машине будут проходить переговоры. Во-первых, это давало немцам мнимое ощущение, что они хозяева: это снимало излишнее напряжение и подозрительность. Во-вторых, давало возможность при необходимости воспользоваться большим арсеналом оружия, чем у противника. В случае обострения ситуации у охранников конторы Шмидта, вооруженных только пистолетами, было меньше возможности воспользоваться арсеналом, наверняка спрятанным в автомобиле, так как там находился чужой. В то время как Север, ведя прицельный огонь из двух парабеллумов, давал возможность Петеру оперативно достать из салона автоматическое оружие и подавить огнем любое сопротивление…

— Добрый день, господин Хаген. Можете называть меня Отто, — представился Захаров.

— Здравствуйте, Отто. Если вы знаете, кто я, значит, вы догадываетесь о последствиях вашего шага по изъятию наших денег. Для начала я хочу знать, кто вы и кого представляете.

Захаров ждал этого вопроса. У него был большой опыт дознавателя при работе с немецкими военнопленными, поэтому в его арсенале было много приемов выстраивания отношений с объектами. Были мягкие, даже задушевные, были жесткие, вплоть до физического воздействия. Кнут, пряник, торг. При первой встрече майор часто использовал прием, который он называл «в ответ». Незнакомому человеку часто сложно начать рассказывать про себя, а в ответ это происходит гораздо легче. Даже с пленными он первый начинал рассказывать, кто он такой, чего хочет, как будут протекать их встречи, на что пленный может рассчитывать. Чаще всего собеседник, подкупленный открытостью и видимой откровенностью, начинает и сам открываться, рассказывает о себе, своих проблемах. Тогда и начинается основная работа контрразведчика. Он сверяет те данные, которые излагает пленный, с материалами, имеющимися в деле, и донесениями «наседок», демонстрируя сочувствие, выясняет информацию о других фигурантах дела, поощряет к проявлению намерений администрации в его лице оказывать необходимую помощь. Так плетется ажурная агентурная паутина в лагере.

— Мы вышли на вас случайно и знаем о вас, господин Хаген, только со слов герра Хайдеманна. Однако мне кажется, что это счастливый случай, и мы нашли большее, чем средства для нашей организации. Вы же не для себя собираете деньги с предпринимателей? Уверен, что за вами стоит структура со схожими с нашими идеями.

— Возможно, — осторожно согласился Зигфрид.

— Я и мои товарищи представляем немцев, верных великой идее нашего фюрера. Мы те, для кого присяга, данная в юности, не пустые слова. В отличие от вас, я служил в действующей армии простым пехотным лейтенантом. Если вы здесь, в теплом Западе, только рассуждаете и мечтаете о возрождении арийской власти, мы боремся за нее под жестким гнетом ренегатов и оккупантов.

— Так вы хотите сказать, что вы из Восточного блока? — такого поворота Хаген явно не ожидал.

— Да, мы то самое активное подполье в так называемой ГДР. Не просто трусливые соглядатаи от БНД, а идейные бойцы. Для развития организации нам нужны средства. В нашей части нищей Германии взять их особо негде, поэтому мы и пришли за своим, назовем это так, наследством сюда. А здесь, оказывается, вы на него тоже претендуете. Надеюсь, вы понимаете, что нам эти средства гораздо нужнее.

— Насколько серьезную структуру вы представляете? — От ответа на этот вопрос зависело, простят ли Зигфриду утрату денег.

— Наши ячейки есть практически во всех округах страны. В организацию входят и рабочие, и служащие, есть военные, даже полиция. Мы смогли сохранить архивы гитлерюгенда, отсюда персоналии и адреса соратников. Не все захотели продолжить борьбу, но многие разделяют наши идеи.

— Можете рассказать о ваших успехах, герр Отто? — тон безопасника стал более уважительным.

— Господин Хаген, я буду более откровенен с вами, если пойму, что за организацию вы представляете? Найдем ли мы с вами точки соприкосновения?

— Хорошо. Вы что-нибудь слышали об организации ОДЕССА?

— Одессе? Я воевал в Белоруссии, а не на Черном море.

— ОДЕССА — это Organisation der ehemaligen SS-Angehörigen, по сути, мы оказываем помощь бывшим членам СС.

— До нас доходила некоторая информация, и мы надеялись, что это не просто слухи. Правда, название этой организации было «Паук».

— «Паук» — это самодеятельность оберштурмбаннфюрера СС Скорцени, но мы убедили его сотрудничать с нами. Странно, что до вас дошло это название, потому что те, кто воспользовался нашими услугами, никак не горят желанием возвращаться, — попытался опять пошутить Зигфрид.

Это было кстати. Вальтеру для выстраивания дальнейшего разговора было важно понять отношение к нему собеседника. Юмор — очень показательное