Бордель: Когда зайдёт солнце - Lion_official

вредное, капризное растение, которое слишком чувствительно реагировало на окружающий мир. Но у всего есть свои причины, должен быть аллерген, и Гарольд не хотел им быть.

— Как это глупо — кусать руку, которая тебя кормит… — хрипло отозвался мужчина, презрительно кидая взгляд на Терезу, — Иди домой, выпей успокоительного и ляг спать. Бешенством никого не зарази! — он был ответно колок.

— Видеть тебя больше не хочу… Рожу твою! — обижено ответила девушка, за что сразу получила пощёчину в виде озверевшего взгляда. Он был готов броситься в гневные слова, препираться с ней, но было ясно: глупо спорить с ребёнком, — Никогда сюда больше не приходи! — добавила напоследок, когда мужчина уже резко дёрнул дверь на себя. По звукам казалось, что он выломал её с петель.

— Увидимся завтра, Сьюзан! — обольстительно улыбнулся и вышел из комнаты, оставив её совсем одну.

За какие-то пару минут эти оба умудрились создать ураган, сносивший всё живое на своём пути. И Терезе так хотелось крикнуть ему что-нибудь гадкое напоследок, чтобы он точно завтра не вернулся, но вовремя остановилась. Что-то щёлкнуло в ней. Никто сюда не придёт: Мисс Сеймур на сто процентов должна быть уверенна, что здесь находится один из самых важных клиентов, якобы развлекается с Офелией. Вот поэтому девушка шагнула из комнаты следом за Гарри. Зачем сидеть в четырёх стенах, когда можно использовать время себе на пользу?

Её мысли далеки от этого мира, но чисты. Не было никакого сожаления, что только что произошла неловкая стычка с человеком, который толком ничего и не понял. Да, Гарри стал будущим эпицентром конфликта между Терезой и Мартой, но не знал этого. Только девушку ничего сейчас не волновало, она просто шагала к автобусной остановке, чтобы сесть в транспорт и уехать.

Солнце в Лос-Анджелесе клонилось к горизонту, улицы приобретали пунцовые и жёлтые оттенки. Глаза наслаждались приятным видом из окна автобуса, пока мысленно девушка убирала на задний план этот сумбурный день. Всё наладится. По-другому просто не могло быть. Лишь только одна тема, которая и мысленно, и вживую доставляла ей неимоверную боль своей неизменчивостью, сейчас ждала её в другой стороне города. Перед тем, как ступит на порог здания, которое она жутко ненавидела посещать, Тереза забежала в магазинчик с цветами.

— Извините, но мы уже закрываемся, — отрицательно покачала головой молодая девушка, уже собирая розы в бумажные пакеты, видимо, чтобы убрать в специальный холодильный отсек.

— Пожалуйста, погодите, надолго я вас не задержу! — ухватилась темноволосая за свою последнюю надежду сделать человеку приятное.

— Хорошо, какие цветы вы хотите купить? — пойдя навстречу, она оставила розы в покое. Серые глаза даже не пробежались по предложенным вариантам.

— Мне нужны обычные белые ромашки. У вас есть? — аккуратно спросила Тереза.

— Конечно, какой размер букета?

Помогая продавцу собирать цветы вместе, девушка увлечённо оглядывала каждый бутончик, чтобы избежать любых изъянов. Букет получился большим, полным зелени. Отказавшись от любого виды упаковки, она просто отдала сжатую на несколько раз купюру и кинула пару монет в баночку, посылая благодарность за шанс купить цветы. Склонив нос к маленьким полевым бутончикам, Теа глубоко вдохнула приятный аромат и прикрыла глаза. Веяло романтикой бы, но не в этой ситуации.

Перебегая дорогу в неположенном месте, девушка направилась в сторону большого серого здания. Один вид этой больницы отзывался неприятным спазмом в животе у темноволосой, но, откидывая в сторону свои будничные предрассудки, она всё равно шагала навстречу выходящим врачам.

Её не ждал третий этаж, где часы приёма закончились, где работали одни из самых строгих врачей, но она, наплевав на расклад своей судьбы, продолжала шагать к лифту. Больницы вызывают тоску. Тут кого-нибудь всегда теряют. Тут причиняют боль, чтобы сделать лучше. Светло-серые стены, обозлённые лица уборщиц, опечаленные глаза пациентов отражались в её тоскливых омутах. Она не любила быть здесь.

— Прости, Тереза, но ты опоздала… — чуть ли не из самой земли выросла знакомая женщина средних лет. Её светлые волосы были плотно собраны в аккуратный, даже идеальный пучок, а глаза постоянно излучали доброту, которая контрастно бросалась каждому, — Приходи завтра.

Обрубив все позитивные мотивы, женщина виновато пожала плечами, а затем перевела взгляд на прошедшую мимо врача. Качнув той головой, она как бы дала понять, что разберётся с опоздавшим посетителем, но только её вновь встретило тоскливое лицо красавицы, сердце болезненно сжалось. Нельзя так с ней.

— Ладно, только тихо. У тебя будет минут пять, но затем придётся быстренько сбежать, иначе моё начальство разочаруется во мне, поняла? — с уст женщины так и не сошла виноватая улыбка, когда она уже потянула девушку в сторону знакомой палаты.

Пациенты уже все находились в своих палатах, созерцая данный докторами покой, им необходим был отдых — это важная часть восстановления организма. Но кое-кому сейчас просто необходимо было увидеть неожиданного гостя. И только Тереза появилась в поле зрения, один человек в больнице стал счастливее, чем все вместе взятые. Она ещё не спала, но устала. Устала находиться в четырёх стенах столько дней. Устала принимать лекарства. Устала быть беспомощной и бесполезной. Устала быть обузой. Она устала.

— Тереза… — произнесённое имя вслух сжало воздух между ними, а медсестра поспешила удалиться, оставив их наедине на самые важные пять минут.

— Привет, мам, — сжав плотнее букет ромашек, темноволосая ещё раз поправила свою футболку, боясь не понравится ей. Вдруг что-то пойдёт не так.

— Я так рада тебя видеть, проходи… — слабая улыбка мелькнула на уставшем лице матери, а рука сама потянулась навстречу к дочери.

— Мне внезапно захотелось к тебе приехать, поговорить хоть какие-то пять минут. Я соскучилась, знаешь? — в глазах всегда вставали слёзы, когда она оставалась наедине с центром своего мира. Она — центр. Она — её учитель. Она — любовь всей жизни.

— Знаю, я тоже по тебе скучаю, по Тиму. Как он кстати? — от мамы не скрылись маленькие бусинки в серых глазах дочери, которая поспешила поставить свежие цветы в вазу, чтобы поскорее сесть рядом с кроватью и взять тёплую руку.

— На самом деле, всё хорошо. Он вчера хвалился своей пятёркой, умолчав, конечно, о тройке, но я всё равно его поздравила. Тим празднует каждую оценку, каждый день. Берёт от жизни всё… — похихикала Тереза, быстрее опуская голову к руке матери, чтобы сухая кожа впитала слёзы. Тереза мягкотела, уязвима, особенно тогда, когда мир старается разрушить её счастье.

— А ты берёшь от жизни всё? — опечаленная тоской дочери, она повернула голову, чтобы встретиться с глазами, в которых могла всегда прочесть правду. И они сейчас кричали, насколько всё стало ужасным.

— Кстати, я тебе