В ожидании Догго - Марк Миллз

– Почему сбежала твоя девушка?

– Так нечестно.

– Ты не оговорил условия, что нельзя задать вопрос.

– Ладно. Потому что я не верю в ангелов.

– Неужели?

– Нет никаких свидетельств, что они существуют.

– Ах, ты эмпирик. Может, ты слеп и не замечаешь этих свидетельств? Пытаешься разглядеть нимбы и крылья, а нужно искать нечто совершенно иное. – Фрэн помолчала и добавила: – Может, ангел – я.

– Отлично замаскировалась, – заметил я.

Она рассмеялась.

У Данкана был прекрасный винный погреб, и по мере убывания кларета Эмма все больше раскрепощалась. Да и Фрэн тоже. Она еще продолжала держать позу: «Смотрите на меня: я ваш личный мизантроп», но была достаточно умна и понимала, что перегибать палку невежливо. Даже рассказала милый анекдот про ежа и садовую метлу, от которого все покатились со смеху.

Я понес тарелки в кухню и оказался наедине с Эммой, посыпавшей домашний шоколадный торт сахарной пудрой.

– Извини за Фрэн. Бог знает, что это Данкану пришло в голову.

– Она мне нравится.

– В таком случае ты еще хуже, чем я о тебе думала, – усмехнулась сестра.

Я стянул из вазы малину.

– Не смей! – прикрикнула на меня Эмма.

– Это всего лишь малина.

– Знала же, что надо было купить еще одну корзинку на фермерском рынке.

Вот уж не думал, что услышу нечто подобное от сестры.

– Два раза «Отче наш» и два раза «Аве Мария» все искупят, – отозвался я.

Мы, некогда католики, отошли от церкви и шутить такими вещами нам позволяется. Когда Эмма спросила про работу, я ответил правду: здорово, что могу снова что-то делать, функционировать, зарабатывать на жизнь.

– И кто теперь обрядился в одежды Толстого Трева? Ах, извини, я должна была сказать «в его халат».

– Некто Эди. Сокращенное от Эдит.

Сестра бросила на меня понимающий взгляд.

– Интересно. Какого же возраста?

– Двадцать пять.

– Красивая?

– Вроде того.

– Колись.

Я начал описывать Эди, потом вспомнил, что у меня есть в телефоне ее фото, которое я сделал сразу после того, как мы закончили передвигать в кабинете мебель. Она позировала в середине комнаты, широко улыбалась и, взмахнув рукой, изображала привлекающую внимание публики ведущую: «Полюбуйтесь!»

– Тут не «вроде того» – очень даже эффектная. Стерва.

«Вот тебя и прорвало, – подумал я. – Дождались».

Объяснил, что у Эди есть парень, Дуглас, и они вместе уже целую вечность – с тех пор, как познакомились в Кембриджском университете.

– В Кембриджском? Ты ей рассказал, что пытался туда поступить и провалился?

– Да.

– А то, что я тоже туда поступала и тоже провалилась?

– К слову не пришлось.

– Университетские связи длятся недолго.

Я объяснил ей, что есть Дуглас или нет Дугласа – не имеет значения. От одной мысли, что живу и работаю с одной и той же женщиной, у меня мороз по коже. Весь день с ней, а потом и ночь с ней? С ума сойдешь.

– Через неделю полез бы на стену – только бы найти лазейку и удрать. Я же себя знаю.

– Я тебя тоже знаю. Сразу изменишься, как только влюбишься в нее.

– Прости, забыл: старшие сестры все знают лучше. – И я стянул еще одну ягоду.

Когда я уходил, Алиса отвела меня в сторону и попросила не забыть, что у нее скоро день рождения. А затем задала вопрос, на который, по ее мнению, способен ответить только крестный отец. Ей хотелось узнать, правда ли, что церковные колокольни имеют такую форму, потому что они ракеты и уносят умерших на небеса? Я обнял ее и сказал, что она самая догадливая из всех крестниц в мире.

Подвезти нас было некому – Хьюго и Люсинда жили на севере, за Сток-Невингтоном, – и мы с Фрэн и Догго зашагали в сторону Аппер-стрит, рассчитывая там взять такси. Последние пару недель я жил каким-то единым порывом – словно бы лишился тела и воспарил над происходящим. Резкие суждения Фрэн вернули меня на землю, не оставляя места для парений.

– Когда Данкан пригласил меня на воскресный ленч, я чуть не расхохоталась.

– Почему? – удивился я.

– Догго понимает. Правда, Догго? – Пес поднял голову. – Вот видишь.

– Он съел с твоей ладони килограмм мяса. Чего же ему на тебя не посмотреть?

Фрэн одобрительно хмыкнула.

– Так почему ты чуть не расхохоталась?

– Потому что Данкан знает, каким я могу быть кошмаром.

– Это проявление мазохизма?

– Или садизма.

– Даже так?

– Перестань, мы оба понимаем, почему меня пригласили.

– Ты слишком самонадеянна. Может, это меня пригласили для тебя.

– Господи, – вздохнула Фрэн. – А все моя проклятая самовлюбленность. Для тебя? Такое мне и в голову не приходило.

Она жила неподалеку от Эрлс-Корт, так что был смысл взять одно такси на двоих и хотя бы часть пути проехать вместе. Мы с Догго вышли у Марбл-Арч, и Фрэн отмахнулась от моей десятки, предложенной в качестве доли за проезд.

– Не будь смешным. Достаточно того, что я смешна.

– Что так?

Фрэн закатила глаза.

– Напряги голову.

– Теперь только этим и буду заниматься.

– Так-то лучше. – Когда она хотела, у нее получалась потрясающая улыбка. – Но мне хочется побить тебя.

– За что?

– Без понятия. Буду обсуждать данный вопрос со своим психиатром.

Но это было не последнее, что она мне сказала.

– Недавно я поступила кое с кем так же, как твоя девушка с тобой. Не думай, что ей сейчас очень хорошо, потому что это не так.

Идея принадлежала Миган, и она пришла ей в голову в самое неподходящее время.

Патрик начинает рекламную кампанию «KP&G» в пятницу днем, и это означает, что мы с Эди к вечеру среды должны разобраться с текстом, потому что Джошу и Эрику из дизайнерского отдела потребуется день, чтобы что-то соорудить. Над нашими головами повис на ниточке дамоклов меч. Самое последнее, что нам требовалось в этот момент, – соревнование в масштабе агентства за лучшее имя для Догго.

Когда Миган пошла напролом, я сообразил, что недооценил ее желания увидеть наше поражение и крах.

– Ну же, ребята, это будет интересно. – Она стояла в нашем кабинете и раздражающе чирикала на своем австралийском, чтобы мы полнее прочувствовали себя допотопными англичашками-иммигрантами. Я так и не разобрался, участвовал в этом Сет или нет.