Ленинград сражающийся, 1941–1942 - Борис Петрович Белозеров

мирового господства. Геббельс осуществлял целенаправленное психологическое воздействие на население рейха. Он был руководителем психологической войны против сопредельных с Германией государств, которые одно за другим становились жертвой его агрессии[44].

Намереваясь ликвидировать СССР как государство и использовать его ресурсы для установления мирового господства Германии, ее руководители не считали себя связанными правовыми и какими-либо иными нормами и договорами; на территории СССР предполагалось установить режим жесточайшего насилия, использовать любые средства для подавления сопротивления. Один из гитлеровских главарей А. Розенберг, инструктируя своих ближайших подчиненных, заявил: «На западе Германия вне опасности, а на востоке свободна для любых действий, которые пожелает фюрер»[45]. Откровенно говорится об этом и в дневнике Геббельса: «Фюрер говорит: правдами или неправдами, но мы должны победить. Это единственный путь. Он необходим, верен и морален, а после победы кто спросит нас о методах ее достижения? У нас и так столько всего на совести, что мы не имеем права не победить, иначе весь наш народ и мы во главе его исчезнем вместе со всем, что нам дорого. <…> Наступление на Россию начнется, как только будет завершено развертывание соединений вермахта. На это уйдет еще около недели. Поход в Грецию несколько истощил запасы, поэтому подготовка к кампании в России заняла больше времени. Нам благоприятствует плохая погода на Украине, задержавшая созревание урожая и начало жатвы. Мы можем рассчитывать на получение большей ее части. Массированное наступление мы начнем в наилучшем стиле, крупнейшее, какое только знает человеческая история. Пример Наполеона больше не повторится. В первое же утро начнем бомбардировку из 10 тыс. стволов, используя мощные артиллерийские системы, которые предназначались для прорыва линии Мажино во Франции, но тогда не потребовались. Русские сосредоточились у границы. Это благоприятнейший случай для нас. Было бы более опасно, если бы они эшелонировались в глубину территории страны. У русских 180–200 дивизий, может быть, несколько меньше, в любом случае приблизительно столько же, сколько и у нас. По своему личному составу и материальному оснащению они не идут ни в какое сравнение с нашим вермахтом. Прорыв будет осуществлен на разных участках и начнет равномерно расширяться. По оценке фюрера, кампания в России займет около 4 месяцев, по моей – еще меньше. Большевизм рухнет как карточный домик. Нас ожидает беспримерное триумфальное шествие. Москва хотела бы избежать войны до тех пор, пока Европа не устанет и не истечет кровью, чтобы Сталин мог тогда большевизировать Европу и установить над ней свое господство. Эти замыслы мы перечеркнем. Наша кампания против России подготовлена настолько, насколько это вообще возможно… У нас столько резервов, что неудача полностью исключена. Кампания не имеет географических границ и будет вестись до полного уничтожения русских сухопутных сил. Если бы мы были слабыми, Россия напала бы на нас, навязала войну на два фронта. Наша акция воспрепятствует планам русских. Я оцениваю боевую мощь русских как очень низкую, более низкую, чем оценивает ее фюрер. Если какая-либо кампания может считаться надежной, то именно эта. Цель ее предельно ясна: большевизм должен быть уничтожен и изгнан из Европы. Мы не намерены восстанавливать в России царизм, мы введем истинный социализм»[46].

Дневники Геббельса опровергают утверждения тех авторов, которые заявляют, что Германия к войне с СССР вообще не готовилась. Об этом же свидетельствуют и другие документы. Вот что пишет о подготовке к войне В. Шелленберг – руководитель одной из разведывательных служб гитлеровской Германии: «Нам нужно было не отставать от стремительного темпа запущенной на всю мощь военной машины. Час большого генерального наступления становился все ближе. “Невидимые фронты” уже пришли в движение. Много усилий потребовала маскировка нашего выступления против России. Необходимо было прикрыть информационные каналы противника: мы пользовались ими только для того, чтобы сообщать дезинформирующие сведения, например, о переброске войск и грузов на запад для подготовки возобновляемой операции “Морской лев”. О том, насколько Советы верили в эту дезинформацию, можно было судить по тому, что еще 21 июня русские пехотные батальоны, стоявшие в Брест-Литовской цитадели, занимались строевой подготовкой под музыку, готовясь к параду»[47].

Записки в дневниках Геббельса, сделанные в мае-июле 1941 г., показывают, в каких направлениях велась подготовка к нападению на СССР военным и другими ведомствами, самим Министерством пропаганды, какая судьба готовилась для Советского государства: «Создание великой [гигантской] державы западнее Урала не может снова встать на повестку дня, даже если бы нам для этого пришлось воевать 100 лет. Вся Прибалтика должна стать частью рейха. Крым с прилегающими районами (область севернее Крыма) должен быть включен в состав рейха. Приволжские районы и район Баку также. Финны хотят получить Восточную Карелию, однако ввиду больших залежей никеля Кольский полуостров должен отойти к Германии» (16 июня 1941 г.).

24 и 25 мая записано: «Обсужден вопрос о России. Она будет расчленена на составные части. Каждой республике – самостоятельность, главная идея: нельзя больше терпеть на Востоке единое гигантское государство».

6 мая 1941 г.: «Маскировка наших намерений и введение противника и общественного мнения в заблуждение осуществляются безупречно. В мире вовсю говорят о предстоящем вторжении вермахта в Англию и о близком по срокам возможном подписании военного пакта между Москвой и Берлином. Как тут не удивиться: что могло бы из этого получиться?! Над Англией сброшены листовки. Их текст наводит на мысль о готовящемся вторжении, наши лозунги и заявления уже начали оказывать свое воздействие на Англию. В России отмечаются некоторые моменты, связанные с подготовкой на случай войны: говорят о возможном переезде правительства в Свердловск, населению мало-помалу внушается мысль о серьезности положения в Европе, однако ясной линии в поведении руководства не просматривается. О серьезном сопротивлении никто не думает».

18 июня 1941 г. Геббельс записывает: «Дезинформация по поводу России достигла высшей точки. Мир наводнен всевозможными слухами, в которых не разберется теперь никто: выбор вариантов велик – от мира до войны. Каждый волен выбирать на свой вкус. Мастера по распространению слухов работают отлично. Новейший трюк: заявление о планируемой будто бы нами конференции о мире в Европе с обязательным участием России. Желанное для общественности и прессы блюдо. Некоторые газеты догадываются, чем оно пахнет. Они недалеки от истины. Возможно ли еще дальше обманывать Россию? Сомневаюсь. Во всяком случае, маскировка наших приготовлений день ото дня все прозрачнее».

Геббельс пишет: «Сводки нашего ОКБ чрезвычайно скупы. Это преднамеренно: у русских не должно быть ясного представления о положении наших частей и ходе событий на фронте. О наших намерениях и также действиях пусть догадываются сами. Сообщения русских о ходе боев неверны, но мы не даем