Александр Невский и Даниил Галицкий. Рождение Третьего Рима - Виктор Ларионов

Как бы там ни было, после смерти Ярослава великим князем по русской традиции стал брат погибшего в Орде Святослав Всеволодович, также прославленный в лике святых Русской православной церковью и чьи мощи почивают в соборе Юрьева-Польского.

Святослав утвердил сыновей Ярослава на тех же столах: Александр получил Новгород, Переяславль, Нерехту. Тверь он утратил. Там сел Ярослав Ярославич. Дмитров тоже отошел к Галицко-Дмитровскому княжеству. Александр сохранил отцовскую вотчину — Переяславль. По преданию, именно в это время Александр Невский и возводит для себя терем на вершине Ярилиной горы над Плещеевым озером, о чем мы уже упоминали выше в связи с рассказом об Александрове монастыре. Сам город еще не оправился после монгольского разгрома, и Александр выбрал местом для своей резиденции старое капище Ярилы.

Вскоре Александра затребуют в столицу монголов — Каракорум. В это время князь потерял мать.

Именно в этот период происходит важнейшее событие в истории и самого Александра, и Русского государства в целом.

В Новгород прибывают папские легаты от Иннокентия IV. Они прибыли в Новгород из Лиона через Прагу и Краков и привезли папское послание, датированное 22 января 1248 г. Легаты добрались до Новгорода только к лету. Скупые данные Новгородской летописи доносят до нас интересные сведения, которые необходимо отметить. Летописец пишет, что мотивом прибытия послов из Рима стало их желание посмотреть «возраст» Александра, то есть его рост. Видимо, и для самого летописца эта характерная особенность князя казалась достойной удивления.

Суть папского послания князю и ответ, данный на него Александром, — тема особая, требующая самого внимательного рассмотрения. К ней мы вернемся ниже. Сейчас мы дальше проследим жизненный путь Александра.

В 1252 г. Северо-Восточная Русь переживает нашествие Неврюевой рати в отместку за антиордынское выступление князя Андрея Ярославича. Этот исторический отрезок жизни князя Александра самый дискутируемый в литературе, и мы в отдельной главе рассмотрим тот сложный клубок проблем, связанный с нашествием ордынцев и восхождением на владимирский стол Александра.

В 1253 г. Александр отражает вероломное нападение немцев на Псков. Поистине нет ни одного года, когда бы князю или его дружине не приходилось обнажать меч. И не одного военного поражения! Или это не чудо? Или это происходит не в истерзанной татарами Руси?

В 1254 г. к князю Александру приходят норвежские послы. В этом же году была подписана «Разграничительная грамота» с Норвежским королевством. Обговаривалась и возможность свадьбы сына Александра Василия и дочери норвежского короля Хакона. Свадьба эта по ряду причин не состоялась. В «Разграничительной грамоте» граница сбора дани у саамов норвежцами, с одной стороны, и подвластными русским карелами — с другой, определена была до реки Ивгей и Люнгенфьорда, то есть до границ современной Норвегии на севере. В этом еще одна несомненная дипломатическая заслуга Александра. Это соглашение легло в основу договора Новгорода с Норвегией 1327 г. и закрепило северные рубежи Руси фактически до сего дня!

В 1256 г. Александр совершает беспримерный для Средних веков поход. Новгородцы и переяславские полки переходят финский залив по льду на лыжах и с марша начинают боевые действия против шведов в Финляндии. Русским помогали данники-карелы. Поход проходил в крайне тяжелых условиях. Летопись говорит об этом следующее: «И бысть золъ путь, акыже не видали ни дни, ни ночи и многим шестником бысть пагуба, а новгородцев Богъ соблюде. И приде в землю Емьскую, овых избиша, а других изъмаша; и придоша новгородци с княземъ Олександромъ вси здорови». Результаты похода были значительными. Даже те исследователи, которые негативно относятся к политике князя, вынуждены признать, что данный поход был важнейшим событием русско-шведского противостояния на Севере, нанесшим шведам тяжелый военный и политический урон. «Даже если этот поход не достиг тех целей, ради которых он был предпринят, то, по крайней мере, он отбил у шведов охоту совершать набеги на русскую территорию еще на четверть столетия».

В Финляндии восстали племена сумь и емь. Над шведским владычеством в Финляндии нависла серьезная опасность. Конечно, русских сил не хватало, чтобы удержать за собой Финляндию. Но удар по шведам был нанесен столь сильный, что об экспансии на коренные земли Новгорода на долгие годы им пришлось забыть. Шведская военная активность в этом регионе проявится более чем через тридцать лет и кончится очередным военным поражением.

В 1257 г. Александр, помирившись с вернувшимся из Швеции Андреем и другим братом — Ярославом Ярославичем, едет в Орду к хану Улагчи. Примирившись с ханом, князья были вынуждены дать согласие на содействие переписи населения в Северо-Восточной Руси. Но важно отметить, что в результате этой встречи удалось освободить духовенство, черное и белое, от татарских даней. Долгое время историками этот факт объяснялся и продолжает объясняться тем, что татарам якобы было выгодно перетянуть на свою сторону Церковь из стратегических соображений. В это трудно поверить. Располагая огромными людскими ресурсами, татары способны были в кратчайший срок решать любые задачи по приведению населения в полное повиновение. Конечно, Церковь теоретически могла быть союзником в этом деле, имея гарантии собственной неприкосновенности. Но ее можно было принудить к политическому союзничеству и в то же время обложить поборами, может быть, не очень обременительными, но поборами. Здесь речь должна идти о принципиальной веротерпимости татар, имевшей в том числе и серьезную мистическую подоплеку. Мы можем полагать, что, будучи язычниками, татары считали, что каждым народом, каждой землей обладают определенные духи. Служителей этих духов татары считали необходимым всячески оберегать и склонять на свою сторону. В этом наивном языческом представлении кроется главная причина особого отношения татар к русскому духовенству. Вероятнее всего, именно специфические языческие воззрения, не донесенные до нас историческими источниками, лежали в основе их религиозной политики на захваченных территориях.

Как бы то ни было, Церковь наша стала волей-неволей сосредоточением национальной стихии, фокусом собирания не только духовных, но и материальных, физических сил для свержения ига, будучи освобожденной стараниями Александра и его братьев от ордынских поборов. И Александр, может быть, единственный из русских князей, кто увидел тогда перспективу освобождения Руси именно на пути усиления Церкви, ее духовной, политической и экономической самостоятельности. В этом тоже его личная величайшая заслуга перед Россией. А то, что Андрей и Ярослав свободно ходили с ним в Орду и вернулись оттуда живыми, заставляет нас снять всякие подозрения, которые многие современные авторы выдвигают против Невского героя, в какой-либо причастности Александра к Неврюеву нашествию и к проискам против своих братьев Орде, в чем нам еще предстоит разобраться.

В том же 1257 г. Орда опять затребовала к себе Александра с братом Андреем, Ярослава и князя Бориса. Улагчи потребовал провести перепись Новгорода и Пскова. Над священным ядром русской народности, государственности и культуры, до сих пор свободным, избежавшим татарщины, нависла серьезная угроза. На сторону восставших новгородцев встал и сын Александра Василий. Новгородцев пришлось принуждать силой. И помогал в этом Александру брат Андрей, еще раз доказывая нам, что за его антитатарскими демаршами не было глубоко продуманной политической линии. Впрочем, Андрей вполне мог убедиться в иллюзорности надежд на помощь Запада, пробыв некоторое время в Швеции.