Девять необычайных жизней принцессы. Гайя - Гислен Роман

берегу, покрытые грязью и исцарапанные, стояли четыре конкистадора, три аркебузира и офицер из полка Гонсало. Все они исхудали и имели крайне нездоровый вид. Солдаты направили ружья на бедного «большого усатого тапира», плескавшегося во время купания.

Узнав их, дезертир медленно поднял руки вверх. Гава, никогда в жизни не видевшая ни аркебузы, ни ружья, ни человека в доспехах, последовала за Гонсало, и они вдвоём, мокрые и улыбающиеся, шаг за шагом вышли на берег.

– Что на тебе надето, солдат?! Точнее, почему ты не одет… Ты совсем одичал, старина.

Гонсало посмотрел на ожерелье, свисавшее с его шеи, и рисунки, покрывавшие его руки и кисти:

– Разве я не красавчик, парни? Поглядите на себя! Вам нужно раздеться, искупаться, помыться. Мы с подругой присмотрим за вашими вещами…

– Да уж, конечно! Не играй, как всегда, в идиота! Как я погляжу, изменился лишь твой наряд. Отведи нас в деревню, где горят костры, мы с моими людьми голодны как волки. Потом мы снова отправимся в путь, а ты пойдёшь с нами на своё последнее судилище.

Поняв, что её большой белый усатый тапир по-прежнему улыбается, Гава тоже улыбнулась:

– Нам что-то угрожает? Скажи мне, эти люди опасны? Что за железные и деревянные палки они на нас направили?

Всё ещё улыбаясь, Гонсало ответил Гаве на её языке:

– Они опаснее любого хищного или ядовитого зверя в этом лесу. Их палки – духовые трубки, плюющиеся огнём и железом. Если они выстрелят, нам конец. Мы сразу присоединимся к ксапири.

– Можно тогда мне их убить? – спросила девушка.

– Как, Гага? – уточнил Гонсало.

– Тебя это не обидит? Как бы то ни было, они – твой народ…

– Мне плевать… – ответил он, широко улыбаясь.

Офицер прикрикнул, прервав их разговор:

– О чём вы там переговариваетесь?! Что говорит эта мелкая девка?!

– Спокойно. Я только что объяснил ей, что вы хотите добраться до её деревни и поесть. Можно мы опустим руки? Подберём рыбу и тапира, которых раздобыли?

– Солдат, выходи из воды! Гонсало дель Кастильо, вылезай оттуда!

– Я не против. Только без фокусов, понял меня? Мы пойдём за вами, но ты получше объясни девчонке: мужчины в деревне должны вести себя смирно, не то умрут. Ты знаешь, есть у дикарей золото?

– Гага, – продолжал Гонсало, – они хотят знать, есть ли в твоей деревне золото. Их интересует только оно. Это такие маленькие кусочки жёлтого металла, что твой прадед принёс в большую деревню из леса. Нам стоит показать им это золото, чтобы выиграть время.

В лесу наступила ночь. В одно мгновение померк свет, и всё вокруг захватили тени. Жители деревни – мужчины, женщины, дети – собрались вокруг костров, сохраняя осторожное молчание. Яномами с любопытством наблюдали, как четверо конкистадоров жадно пожирали белую плоть рыбы и красное мясо тапира, приготовленные Гавой и Гонсало.

– Твои друзья сильно шумят во время еды, – тихо прошептала Гава. – У них неприятный вид, и они плохо пахнут. Ещё они, кажется, не слишком умные. Теперь я понимаю, почему ты оставил их ради меня.

– Таким темпами они скоро начнут облизывать пальцы и воплощать в жизнь свой план, – ответил Гонсало. – У тебя есть золото? Возможно, это наш единственный шанс.

Гава и Гонсало сидели бок о бок. Гава всё ещё улыбалась, в то время как Гонсало был очень серьёзен. Между ног женщины лежала маленькая кожаная сумка, на дне которой валялось шесть или семь пыльных безделушек: небольшие резные фигурки, статуэтки оленёнка, бабочки, каймана…

Гава настаивала:

– Не волнуйся, это всего четверо, а нас в двадцать раз больше – и мы на своей земле. В худшем случае кто-то из нас пострадает, но перевес совершенно точно будет на нашей стороне. Но если всё пойдёт хорошо, то я сделаю кое-что, что позволит избежать ненужной схватки.

Гава казалась уверенной в себе; Гонсало это не успокаивало. Он знал, что европейцы похожи на ненасытных муравьёв, сплотившихся вокруг королей и королев, муравьёв бесчисленных, алчных, безжалостных и захватнических.

Заглотив два или три спелых фрукта и столько же раз рыгнув, офицер вытер руками запачканные во время ужина усы. Пламя отбрасывало на его лицо тревожные и переменчивые тени:

– Итак, что там с золотом? Покажите его нам, и, возможно, мы станем подобрее к этим дикарям. Вы двое, Гонсало и девчонка, пойдёте с нами с восходом солнца…

– Покажи им, Гага, – сказал Гонсало, после чего добавил на испанском, – ведь золото единственное, что захватывает их, и они знают, как извлечь из него пользу…

– Не утомляйся, мой большой тапир, – вмешалась, вставая, Гава. – Скоро мы всё разрешим.

Девушка передала кожаный кисет предводителю солдат, и тот спокойно открыл его. Затем он поднял глаза, мутные, как вода, по которой расходятся круги. Казалось, он обезумел и, хихикая, засунул руку в кисет. У него разве что не потекли слюни. Схватив небольшую пластинку, он передал мешочек солдатам, и они, в свою очередь, принялись хватать сокровище трясущимися руками…

– Ха! Ха! – смеялся первый из них.

– Похоже, это то, что нам нужно! – вторил ему второй.

Они принялись плевать на золото, смачивать рукава мундиров, чтобы натереть и начистить до блеска все те вещицы, что зачаровали их.

– Господь всемогущий, Дева Мария и святой Иосиф… – прошептал третий.

– Наконец удача улыбнулась нам! – закричал четвёртый.

Они крутили золото перед воспалёнными красными глазами, любуясь его блеском в свете лесного костра. Их пальцы и слюна начищали драгоценный металл, а сердца стучали всё сильнее.

Сердце Гонсало тоже стало биться чаще, а улыбавшаяся Гава, светящаяся как никогда, смотрела, как её большой белый тапир наблюдал за поднимавшимися солдатами. Они пустились танцевать, обнимаясь и вытягивая вперёд руки со сверкающими сокровищами, будто добавляя свои звёзды к небесным, и без того освещавшим собой большой навес поляны.

Внезапно танец оборвался. Лицо первого конкистадора исказила гримаса, и он закрыл глаза. Второй начал пускать слюни, широко раскрыв рот и глаза. Третий, сжав одной рукой горло и ухватившись второй за живот, издал протяжный стон. Четвёртый, не пошевелившись, не издав ни звука, рухнул наземь. За ним последовал второй. А затем третий. Наконец, и первый свалился вслед за ними.

– Целых четыре новых ксапири! – заключила Гава, вскакивая на ноги. – Смерть, убивающая снизу, нанесла свой удар!

Она подобрала вещицы и сложила их в мешок.

– Береги их, мой большой усатый тапир, они могут пригодиться в любую минуту.

Ошеломлённый, но испытавший облегчение, Гонсало подхватил свою подругу на руки и закружил. Все вокруг – женщины, мужчины, дети – хлопали в ладоши