Беременна по ошибке - Адалин Черно

— Мила Олеговна. Это обязательный комплекс анализов. Тот, что я взяла у вас на скрытые половые инфекции. Я взяла его, так как думала, что вы будете рожать, но и в случае аборта он необходим. У вас маленький срок, поэтому… — спокойно поясняет доктор и протягивает мне листочки. — Жду вас через пять дней, всего доброго.

И вот я стою за дверью кабинета, не в силах сделать и шагу. Я не хотела никакого времени для раздумий, потому что все эти пять дней, я уверена, буду накручивать себя.

— Мила, все в порядке?

Я совершенно забываю о существовании Давида, который возникает рядом, будто ниоткуда, кладет руку мне на талию и чуть отводит от кабинета. Бумаги почему-то выпадают из моих рук и единственное, что я произношу:

— Ох. Простите, — придя в себя, говорю мужчине и поспешно приседаю, чтобы собрать листы, но Давид оказывается быстрее.

Один за одним он собирает бумаги и протягивает их мне. Последним он дает мне направление на аборт, но как-то поспешно переворачивает его и читает. Мне становится жутко неловко от того, что это узнал совершенно незнакомый мне человек.

— Извини, — я тяну руку, чтобы забрать бумагу, но Давид не отдает ее: отдаляет листок, а после переводит на меня взгляд.

— Ты собираешься сделать аборт?

— Я не думаю, что это то, что мы можем обсудить, — неловко говорю я и отбираю у него листок.

— Да, извини, — находится он и как-то растерянно интересуется: — Тебя отвести домой?

— Нет, мне… — запинаюсь, обдумывая, как правильно сообщить мужчине о том, что мне нужно сдать анализы, но в конце концов не придумываю ничего лучше, как просто сказать: — У меня дела еще. Спасибо за помощь… я пойду.

— Я могу подождать, — предлагает мужчина, но я лишь мотаю головой.

Еще раз благодарю его и иду искать процедурные кабинеты. У одного из них образовалась очередь из пяти человек, поэтому мне приходится сесть в кресло и дождаться, пока девушки впереди пройдут. Кто-то из них уже с довольно большим сроком беременности, у кого-то, как и у меня, совсем не видно живота, а кто-то только планирует беременность.

До меня доносятся обрывки фраз, но в разговоре я не участвую. Не хочу сближаться с кем-либо и что-то обсуждать.

— А вы? — несмотря на мою отстраненность, таки спрашивает одна из девушек. — Уже в положении или только планируете?

Вздохнув, смотрю на ту, что задала мне вопрос. Девушка лет двадцати пяти, с большим круглым животом и улыбкой чуть ли не до ушей. Она искренне ждет от меня ответа, как и другие девушки, что здесь сидят. Желания общаться у меня нет, а потому, пожав плечами, отворачиваюсь к двери. Меня больше не тревожат, и я спокойно досиживаю свои положенные полчаса, после чего захожу в кабинет и сдаю кровь на анализ.

Сделав все, что нужно было, выхожу на улицу и вдыхаю прохладный вечерний воздух. Набираю Светочку и сообщаю, что на работе меня завтра так же не будет. Собственно, как и до конца недели.

— Ближе к семи свяжи меня с Никитой Павловичем, я хочу, чтобы на время моего отсутствия он выполнял мои обязанности.

— Конечно. Что-то еще?

— Постарайтесь не волновать меня до следующей среды.

— Да, конечно, Мила Олеговна.

Я отключаюсь и только потом замечаю знакомый автомобиль, пассажирская дверь которого тут же открывается и оттуда показывается темноволосая шевелюра Давида, а после и ее обладатель.

— Не мог оставить тебя одну, Мила, — извиняющимся тоном говорит он. — Садись, довезу тебя домой.

Отказать мужчине, который просидел около двух часов в машине в ожидании, пока я не выйду, было бы слишком стервозно, поэтому, сделав несколько шагов к черному Лексусу, сажусь на переднее сидение и прикрываю за собой дверь.

— Адрес скажешь?

— Да, конечно.

Назвав ему адрес, откидываюсь на спинку кресла и поворачиваю голову к окну. Меня не интересует пейзаж за окном, я просто не хочу вопросов, на которые у самой нет ответов.

Видимо, Давид меня понимает, потому что до самого дома ни о чем не спрашивает. Лишь молча ведет автомобиль и время от времени поглядывает в мою сторону, что я замечаю в отражении тонированного стекла его машины. Я оказалась именно в той ситуации, когда не хочется ни с кем разговаривать и делиться самым сокровенным.

— Слушай, — говорит Давид уже у дома. — Я понимаю, что для тебя все это сложно и…

— Не нужно, — обрываю его на полуслове. — Я не хочу слушать моральную историю о том, почему не должна делать этого, я и так съем себя.

— Я не собирался читать тебе нотации, — отвечает Давид. — Я к тому, что ты всегда можешь позвонить мне и поговорить, — он протягивает мне визитку, и я почему-то беру ее. — До свидания, Мила, — говорит на прощание Давид.

Я же лишь стою и смотрю вслед удаляющейся машине. Мне жутко неудобно от того, что я сказала ему напоследок, но корить себя за это не решаюсь. Молча иду в дом, разуваюсь и прислоняюсь лбом к стене рядом с дверью. Мне почему-то ужасно сложно идти дальше, как будто там, в глубине дома, меня ждет что-то ужасное.

Конечно же, это не так. Судя по запаху, наполнившему прихожую, Маришка что-то приготовила. Я улыбаюсь, потому что вырастила прекрасную дочь. Да, иногда она бывает импульсивной, иногда слишком взрослой и самостоятельной, но она идеальная. Услышав шорох, я тут же отстраняюсь от стены и прохожу внутрь. Маришка показывается в дверях спустя пару секунд, смотрит на меня так, будто у меня в руках новогодний мешок с подарками.

Я не сразу понимаю ее радостного настроения и того, что она бросается мне на шею со словами:

— Поздравляю.

Я не понимаю даже тогда, когда она с ожиданием смотрит на меня. А вот небольшая полосочка в ее руке говорит только об одном: она нашла тест и рада тому, что ее мать беременна. Худшего завершения дня для той, что решила не оставлять ребенка, и придумать сложно.

“Мила, возьми трубку!”

“Нам нужно поговорить”

“Мила, не будь ребенком”

Когда прилетает еще три сообщения, я отключаю телефон и отбрасываю его в сторону. Разговаривать с Димой нет ни малейшего желания. Тем более после того, что он сделал и сказал, после того, как оставил меня один на один с проблемой, возникшей по его вине.

Сейчас у меня другая проблема: попытаться поговорить с дочкой и объяснить ей, что братика и сестрички не будет. Я все еще не знаю, какую причину указать, потому что знаю: простого “я буду делать аборт” не хватит. Маришка будет расспрашивать, поэтому вместо того, чтобы поговорить с дочкой, приходится придумывать причину моего нежелания рожать малыша.

— Ма-а-а-ам, — Маришка стучит в дверь и заходит в комнату.

— Да, — мне неловко смотреть на дочь, поэтому делаю вид, что что-то изучаю в выключенном телефоне.