Красный Дракон - Томас Харрис

— Привет, Хойт! Выпьем пивка?

К нему подошел Билли Микс, его непосредственный начальник.

— Слушай, Билли, у меня к тебе разговор есть.

— Что такое?

— Ты знаешь старого придурка Парсонса, который обрывает нам телефон?

— На прошлой неделе я с ним общался. А что?

— Он говорит, что видел, как неделю назад кто-то проверял счетчики на моем маршруте. Говорит, начальство взялось за меня. Вроде как я недобросовестно работаю. Ты-то, надеюсь, не считаешь, будто я прогуливаю свое дежурство?

— Что за глупости.

— Нет, ты мне скажи, да или нет? Если я у тебя в черном списке, почему не сказать мне правду в глаза?

— Думаешь, если бы я решил проверить твою работу, я стал бы подлавливать тебя тайком?

— Нет, наверно.

— Слава Богу. Если бы тебя проверяли, я бы не мог не знать. Никто тебя и не думает контролировать, Хойт. Перестань ты на этого маразматика реагировать. Бери с меня пример. Он мне звонит и говорит: «Поздравляю, наконец-то вы занялись вашим Хойтом Льюисом.» А я — ноль внимания. Даже и не сообразил, о чем это он.

— Надо бы наказать его за все эти фокусы со счетчиком, — сказал Льюис. — Представляешь, сегодня, только я остановил машину — дай, думаю, перекушу, — он набросился на меня, как с цепи сорвался. Нарвется он у меня когда-нибудь.

— Я знаю, где ты останавливаешься. Когда я работал на линии, я там тоже устраивал перекур, — заметил Микс. — Ну, доложу тебе,

И картину я видел один раз. Может, о покойниках и не стоит так говорить. Да, ладно. В общем, я видел миссис Лидс. Она загорала во дворе почти без ничего. Фигурка у нее была что надо. Зря она себя уж так напоказ выставляла. Женщина она была порядочная, ничего не скажешь.

— Поймали кого-нибудь?

— Нет.

— Жаль, что этот псих напал на Лидсов, ведь до Парсонса оттуда рукой подать.

— А я своей старушенции запретил разгуливать по саду нагишом, — все не успокаивался Микс. — Она, конечно, говорит, что я совсем чокнулся, и кто, говорит, ее там увидит. Все равно нельзя! Я ей так и сказал, откуда, говорю, я знаю, кто тут шляется по задворкам с расстегнутой ширинкой. Полицейские к тебе приходили? Расспрашивали?

— Ага, они всех допросили, кто бывает в этом квартале. Почтальонов тоже. Сам я только сегодня начал там обход, а всю ту неделю работал на другой стороне Бетти Джейн-драйв.

Льюис в задумчивости отдирал этикетку со своей бутылки пива.

— Значит, Парсонс звонил тебе на прошлой неделе?

— Ну, да.

— Он заметил, что какой-то человек снимает показания с его счетчика. Если бы он придумал это сегодня, чтобы позлить меня, он бы не стал говорить тебе то же самое на прошлой неделе. А ты говоришь, что не посылал никого из наших. Я там точно не был.

— Может, это кто-то из «Юго-восточного колокола»?

— Может быть.

— Но ведь они этот район не обслуживают.

— Думаешь, нужно сообщить в полицию?

— Не повредит, — изрек Микс.

— Да, пусть Парсонс побеседует с фараонами. Хотел бы я посмотреть, как он в штаны наделает, когда к нему нагрянет дежурный наряд.

Поздно вечером Грэхем еще раз подъехал к дому Лидсов. На этот раз он вошел в него через переднюю дверь, стараясь не видеть следов вторжения, оставленных убийцей. Он уже изучил материалы, исследовал обстоятельства преступления, видел кровавую бойню, в которую превратилась спальня Лидсов. Знал почти все о том, как они умерли. Теперь он хотел знать, как они жили.

Разведка на местности. В гараже Грэхем увидел машину с откидными сиденьями, водные лыжи, не новые, но в отличном состоянии. Там же находились клюшки для гольфа, велосипед с прицепом и силовые снаряды, видно, купленные совсем недавно. Игрушки взрослых мужчин.

Он вынул клюшку из сумки для гольфе и, широко размахнувшись, едва не задохнулся от напряжения. Повесил на место сумку, терпко пахнувшую кожей. Все это принадлежало Чарлзу Лидсу.

Грэхем пошел к дому, отмечая для себя подробности, повествующие о том, как жил Лидс.

Кабинет увешан охотничьими трофеями. Аккуратно выстроились в ряд любимые книги. Ежегодник футбольного клуба, за который Лидс болел. На полках X. Аллен Смит и Перельман , Воннегут и Ивлин Во. На столе открытый роман Форрестера. А в небольшой кладовке, примыкавшей к кабинету, дорогое спортивное ружье, фотоаппарат «Никон», кинокамера «Болекс Сьюпер Эйт» и кинопроектор.

Перечень личных вещей Грэхема заканчивался необходимым минимумом рыболовных снастей и подержанным «фольксвагеном». Думая о человеке, обладавшем таким количеством взрослых игрушек, он внезапно почувствовал укол зависти, и сам удивился этому.

Кто он, собственно, был такой, этот Лидс? Преуспевающий юрист, специалист по налоговому праву, заядлый болельщик и футболист, любитель посмеяться. Человек, который будучи смертельно раненным, затеял борьбу с убийцей, встав на защиту своих детей.

Не очень понятное ему самому чувство стыдливости двигало Грэхемом, когда он переходил из комнаты в комнату, перебирая личные вещи Чарлза Лидса. Он убеждал себя, что, занявшись в первую очередь вещами Чарлза Лидса, он как бы спросил у него разрешения прикоснуться к тому, что принадлежало его жене.

Грэхем был уверен, что именно она накликала беду. С той же неизбежностью, с какой кузнечик, заливаясь своей трелью, накликивает на себя смерть в облике огромной красноглазой мухи.

Итак, миссис Лидс.

Ее маленькая туалетная комната располагалась наверху. Поднимаясь на второй этаж, Грэхем старался не смотреть в сторону спальни.

Комната миссис Лидс, отделанная в песочно-желтых тонах, была бы в полном порядке, если бы не разбитое зеркало трельяжа. Пара мокасин так и валялась на полу перед гардеробом, словно хозяйка только что вышла. Халат наброшен на вешалку. Легкий беспорядок в гардеробе, какой бывает у женщины, занятой множеством других забот по дому.

На туалетном столике шкатулка, обитая лиловым бархатом. В ней дневник миссис Лидс. К шкатулке привязан ключик, снабженный ярлыком с инвентарным номером, соответствующим номеру в списке вещественных доказательств.

Грэхем присел на изящный белый стул и наугад открыл тетрадь:

«23 декабря, вторник. Мы сегодня у мамы.

Дети еще спят. Когда мама хотела застеклить веранду, я была против. Мне казалось, это будет уродовать весь вид дома. Но, оказалось, так уютно сидеть здесь в тепле холодным зимним днем и смотреть на заснеженный сад. Невольно думаешь, сколько еще может выдержать мама вот таких рождественских набегов, когда старый дом ходуном ходит от внуков. Надеюсь, впереди у нас еще много счастливых рождественских каникул.