Скипетр дракона - Эд Гринвуд

— Талазорн пал в битве против барона Кардассы, — задумчиво проворчал Хоукрил. — Многие погибли в тот день. Старый… Кардасса стоял за короля, а остальные хотели низвергнуть его. — Брови латника сошлись на переносице. — И это делает тех, кто напал на Кардассу в его собственном замке, врагами Аглирты.

— Наш отец был вежлив и обходителен, он числился одним из самых сильных магов Силптара, — раздраженно сказала Ариати. — Он заключил союз с бароном Аделном против Пробужденного короля — не строя заговор с целью захвата короны, но ради сильной, единой Аглирты, в которой будут процветать торговля и ремесла, а значит, появится больше желающих нанять магов, благодаря чему наш отец мог бы обеспечить нам богатство и известность на всю жизнь.

Краер сморщил лоб.

— Прошу прощения? — переспросил он, с трудом подавляя недоверие в голосе. — Богатство и известность какого рода?

Ролин Дворцовый Плащ положил руку на плечо Краера и откашлялся.

Затем, подняв палец в знак призыва к молчанию, он сделал несколько шагов вперед, оказавшись почти вплотную к четырем сестрам. Все четыре жезла немедленно направились ему в лицо.

Не обращая на это внимания, Ролин устремил взор в небеса и начал говорить нараспев, словно оживляя в памяти нечто, заученное много лет назад и не вспоминавшееся до сего момента:

— Чародейское искусство четырех дочерей Раевура Талазорна превосходило его собственное. Его жена Йиринда давно умерла, и он безумно любил дочерей: старшую, Олони, могучую в заклятиях Ариати, а также Дасель и Тшамарру. Он считал, что они слишком умны и красивы, чтобы выйти замуж и «быть угнетаемыми каким-нибудь грубым бароном», не имея возможности использовать магию или следовать своей воле.

Краер поднял брови, но четыре волшебницы улыбались.

— В наши дни бардов учат хорошо, — заметила Дасель. — Ни слова неправды.

— Достаточно! — оборвала Ариати. — Эти Высочайшие Князья служат Пробужденному королю — давайте испепелим их и уйдем!

— Нет, — спокойно возразила Тшамарра. — Из-за слишком поспешных действий отец много раз попадал в неприятности. Лучше последуем за Радужным Драконом и узнаем сначала, кто есть кто.

— Хорошо сказано, — согласилась Олони. — У нас будет достаточно времени и возможностей, чтобы превратить замки в прах.

— Пусть это случится поскорее, — пожелала Ариати, яростно глядя на Краера.

Коротышка в ответ показал ей язык — за мгновение до того, как Олони небрежным жестом свободной руки увлекла сестер обратно в мерцающее ничто.

Молния из жезла не поразила Делнбона, и не осталось ни малейших напоминаний о неожиданном явлении. Мухи гудели в пустом воздухе на том месте, где только что стояли грозные сестры.

Краер посмотрел на Хоукрила, Хоукрил посмотрел на Краера. Оба вздохнули почти в унисон.

Квартирмейстер легко, словно танцуя, сделал шаг вперед, а потом развернулся лицом к Ролину и Хоукрилу. Простерев руки, Краер с неожиданным отчаянием произнес:

— Что происходит с Аглиртой? Мы едем по дороге прекрасным солнечным днем для того, чтобы разобраться с одной прелестной маленькой загадкой, — и неожиданно волшебники сыплются с деревьев, с ясного неба и Трое знают откуда еще, и всякие мальчишки хотят к нам присоединиться, и рок честно заявляет нам о том, что готов пасть на нас в любой момент…

Ролин снова поднял руку, призывая к молчанию. Краер вознаградил его сердитым взглядом и жестом, долженствующим означать «продолжим молитву».

Юноша протянул Краеру маленькую, украшенную узорами металлическую фляжку.

— Одна из них — Тшамарра — сунула это мне в руку, — объяснил он, — и указала на Сараспера. Она не хотела, чтобы другие сестры это видели.

Краер взял фляжку и уставился на нее; по его лицу было видно, что в душе у него борются любопытство и подозрительность.

Хоукрил улыбнулся и эхом повторил:

— Что происходит с Аглиртой?

Маленький человечек молча посмотрел на Сараспера и Эмбру, вновь перевел взгляд на Хоукрила и беспомощно пожал плечами. Хоукрил ответил ему тем же жестом:

— А какой выбор у нас есть? Краер кивнул, откупорил фляжку, с подозрением понюхал ее содержимое, потом сунул палец внутрь, сразу же вынул, словно обжегшись, обнюхал влажный палец и лизнул его… и, словно решившись, сунул горлышко фляжки между зубов Сараспера и влил ему в рот немного содержимого.

Старый целитель закашлялся, крупная дрожь пробежала по его телу, лицо сморщилось, словно он попробовал чего-то невероятно горького. Еще раз зайдясь в долгом, трескучем кашле, он начал плеваться как пьяница, по ошибке выпивший полынного отвара. Глаза его все это время оставались крепко закрытыми. Краер, хмурясь, посмотрел на него, затем вздохнул и повернулся к Эмбре. Но прежде чем вор успел поднести фляжку ко рту женщины, сухая рука схватила его за локоть и хриплый, чуть слышный голос прокаркал:

— Стой!

Краер обернулся.

— Сохрани это, — прохрипел Сараспер. — Это может понадобиться любому из нас. А ее могу исцелить и я.

Сделав величественный жест рукой в знак того, что целитель может приступать к работе над лечением Эмбры, квартирмейстер снова закупорил фляжку, прицепил ее к поясу и покачал головой.

— Я хотел бы — прямо сейчас — знать, что грядет, — сообщил он деревьям, шелестящим над его головой. — В прошлом, когда мы были воинами Черных Земель или даже умирающими от голода изгоями, все было куда проще. Каждый знал, что он делает…

— Точно, знал — обычно удирал от погони, — проворчал Хоукрил, — из-за твоей привычки красть вещи крупные, шикарные и совершенно бесполезные.

Краер простер руки в красноречивом жесте.

— Ты крупный, я это признаю, и бесполезный тоже — но насчет шика…

— Верно, — согласился Сараспер. Глаза у него были усталые, но в глубине их мерцали искорки. — Я бы никогда не назвал человека «шикарным», во имя Троих.

— Мы сумасшедшие, мальчик, — объяснил Хоукрил Ролину. — Пока еще можешь, беги от нас подальше и побыстрее.

Юный бард ухмыльнулся ему в ответ.

— Сказать по правде, лорд Анхару, я не простил бы себе, если бы так поступил. В Аглирте сейчас как раз не хватает хороших шутов.

Краер замер.

Сараспер поднял взгляд, затем медленно потянул кинжал из ножен на поясе, неотрывно глядя исподлобья на Ролина. Хоукрил неспешно, словно набирающая скорость лавина на крутом склоне горы, повернулся лицом к юному барду.

Широко раскрыв глаза и чувствуя, как дрожат поджилки, Ролин постарался как можно тверже встретить взгляд латника. Глаза столь же острые и безжалостные, как клинок меча, смотрели на — и сквозь — потомка знаменитого барда… А затем лицо Хоукрила расплылось в широченной улыбке. Взревев от смеха, он заключил юношу в сокрушительные объятия, пачкая его одежду кровью и пылью. С облегченной улыбкой Ролин рассмеялся в ответ, и они, кружась, проскочили мимо хихикающего Краера к обочине, туда, где стоял, качая головой, Сараспер. Однако старый целитель не опустил тонкий кинжал. Это был подарок от регента Черные Земли, вспомнил Ролин, глядя, как сжались губы Сараспера. Бард подавился смехом, когда вдоль края блестящего лезвия зародилось синеватое мерцание, быстро превратившись в бело-голубой огонь. Сараспер медленно повернул клинок, пробормотав: