Горец-защитник - Ханна Хауэлл

— Что ж, полагаю, она может скрываться там же, где и остальные члены ее клана.

— Вы полагаете? Если девушка собиралась участвовать в заговоре против короля и заколоть человека, вам следовало догадываться о ее планах.

Саймона порадовал злобный огонек, который загорелся в глазах Хэпберна.

— Вы наверняка провели некоторое время в Эйгбалле?

— Так и было. — Хэпберн вздохнул, одарив собравшихся вокруг печальной улыбкой. — Эти люди очень скрытные. Мне показалось довольно странным, что они не желают всецело принять меня в свой клан как будущего мужа единственной дочери лэрда. Теперь я понимаю, что они не хотели рисковать. Я мог бы разоблачить их планы и выяснить, где их тайные убежища.

— Возможно, они прониклись бы к вам большим доверием после свадьбы?

— Возможно. Илзбет двадцать один, время для замужества упущено. Ее отцу следовало принять меня с распростертыми объятиями, особенно учитывая мое положение в обществе. Но у меня возникало такое ощущение, будто сэр Кормак не доверял мне. Будто я собирался его ограбить!

Он рассмеялся и покачал головой.

«Возможно, сэр Кормак чувствовал в тебе угрозу не только для его дочери, но и для всего клана», — подумал Саймон.

— Вы знали, что в ваши края прибыл кузен короля, один из его любимцев?

— Нет. Мы не встречались, даже ночлега он у нас не просил. Я предположил, что он прибыл следить за Армстронгами, ведь всем известно, как они опасны. Поэтому беднягу и закололи, бросили гнить среди чертополоха.

— Снова предположение. А предположения — опасная это штука.

Саймон задал еще несколько вопросов и отошел, не обращая внимания на перешептывания у себя за спиной. Он торопился покинуть двор и хорошенько обдумать разговор с Хэпберном: в каждом произнесенном им слове чувствовалась какая-то фальшь. Однако Хэпберн вел себя умно и не сказал ничего, что могло бы вызвать против него подозрения, зато старался усугубить подозрения против Армстронгов.

Однако больше всего Саймона заинтриговал тот факт, что Хэпберн ни на минуту не сомневался в виновности Илзбет. Он ухаживал за ней несколько месяцев, обручился с ней, но ни разу не выразил сомнений в том, что девушка, на которой он собирался жениться, способна убить человека и замышляла заговор против короля. Кроме того, Хэпберн и пальцем не пошевелил, чтобы лично докопаться до правды, как будто невеста унизила его в глазах света, и ему захотелось отомстить ей за то, что она выставила его дураком. Этот человек вел себя неправильно, и с каждым его словом Саймон все больше убеждался, что Хэпберн увяз в преступлениях по самые уши. И понадобятся время и удача, чтобы доказать, в чем именно он замешан.

Когда Саймон вошел в свой дом, его встретил детский смех. Каким же уютным становится дом, когда в нем присутствуют дети. В гостиной он обнаружил Илзбет и детей, которые затеяли возню прямо на полу. Дети играли с собакой, а кот мирно дремал в кресле.

— Саймон! — крикнула Элен при его появлении и бросилась ему навстречу.

Саймон подхватил девочку на руки. Она обвила его шею маленькими ручками и крепко обняла. Как это хорошо, подумал он, хорошо возвращаться домой, когда тебя так встречают. Любой мужчина мечтал бы о подобной встрече. Саймон поймал себя на мысли, что слишком быстро привык возвращаться домой к своим гостям, и это его встревожило. Он понимал, что видит, какой могла бы быть его жизнь в собственной семье; но, когда Илзбет и дети уйдут, ему будет очень горько. Нужно попытаться отдалиться от них, ограничиться расследованием. Ни к чему предаваться несбыточным мечтам о доме и семейном уюте.

Не сводя пристального взгляда с Саймона, Илзбет встала и оправила юбки. Когда Элен бросилась к нему навстречу, Илзбет заметила, что его взгляд вдруг смягчился, и губы ее тронуло подобие улыбки. Потом лицо Саймона приобрело обычное суровое выражение, словно он вдруг понял что делает что-то не так. Однако Илзбет поняла, что в душе он не такой уж и черствый. Он может держать ее на расстоянии, сколько ему угодно, но ведь он добр к детям. Саймон не отправил ее к королю, где ее посадили бы в сырое грязное подземелье, и где пришлось бы дожидаться, когда он закончит расследование и найдет настоящих убийц. В Саймоне как будто жил еще один человек, которого он в себе старательно прячет. Этот человек очень занимал Илзбет. Ведь именно он пробудил в ней чувства, которых ей еще не доводилось испытывать; желания, которых у нее никогда еще не было. Илзбет твердо решила растопить лед в душе Саймона и помочь ему выпустить на свободу истинного себя.

— Нам нужно поговорить с глазу на глаз, — сказал он, опуская Элен на пол, но девчушка немедленно обняла его ногу.

— После вечерней трапезы и после того, как дети лягут спать, — возразила Илзбет.

— Согласен.

Осторожно освободив ногу, Саймон покинул гостиную. Илзбет подозревала, что он направился в маленький кабинет, где держал свои бумаги и записывал все, что услышал и хотел бы обдумать. Однажды она заглянула в эту комнатку краем глаза. Маленькая, темная; в ней царил просто сверхъестественный порядок. Вероятно, Саймону казалось, что именно такой кабинет должен быть у сурового слуги закона, которым он хотел казаться; но она-то знала лучше. Трудность заключалась в том, что на сей раз ее дело расследовал он. Вот почему он держался от нее на расстоянии.

Илзбет задумалась: возможно ли, что Саймон смягчится хоть чуть-чуть, когда поймет, что она лишь пешка в игре Уолтера, наивная дурочка, которая позволила управлять собой, как марионеткой? Очень хотелось на это надеяться. Ей бы найти трещину в броне сэра Саймона Иннеза, и уж тогда она постарается добраться до сердца этого человека. Если удача будет на ее стороне, Саймон даст ей шанс завоевать его доверие.

Тихий стук в дверь заставил Саймона оторваться от мрачных раздумий. Он знал, что это пришла Илзбет, и даже вознегодовал на себя за то, что его сердце радостно екнуло в предвкушении встречи! Илзбет все больше запускала коготки в его душу, и у него, кажется, не было возможности этому сопротивляться. Лучшее, что ему оставалось сделать, так это решить головоломку и выдворить девицу прочь из дома, да как можно скорее. Но в последнее время он раздумывал, не обзавестись ли женой. Только зачем ему женщина, которая одной улыбкой приводит его в смятение?

— Войдите, — ответил он, поспешно собираясь с духом, чтобы возвести некую линию обороны.

Илзбет вошла в кабинет, и оборонительная стена дала трещину в тот самый миг, как только Саймон учтиво встал и поприветствовал гостью. Про себя он проклял все на свете, сумев, однако, скрыть раздражение. Не вина Илзбет, что он проявил слабость, не устоял перед ее синими глазами и длинными волосами цвета воронового крыла.

— Вы хотели поговорить со мной наедине, — сказала она, садясь в кресло напротив. — Вы обнаружили нечто такое, что мне поможет?

Саймон тоже сел и некоторое время разглядывал Илзбет. Не будет греха, если он полюбуется ею: сегодня она особенно хороша в своем темно-синем платье и с волосами, в беспорядке разбросанными по плечам. Он ведь мужчина, в конце концов. Платье отлично подчеркивало женственные формы. Полная, высокая грудь, тонкая талия и округлые бедра, которые приведут в восхищение любого мужчину, мечтающего о детях. Его ладони горели от желания дотронуться до Илзбет. Но приходилось выдерживать нелегкую борьбу с плотской страстью, обуздывать которую с каждым днем становилось все труднее.