Охота на Президента - Тьерри Маллере

В Европе холодно. В Италии темно.

Власть отвратительна, как руки брадобрея.

О, если б распахнуть, да как нельзя скорее,

На Адриатику широкое окно.

Она живо вспомнила внятный голос Олега, читавшего ей это стихотворение в Сочи, где они вместе отдыхали летом. Еще ниже стояли книги о шахматах: шахматные задачи, биографии великих шахматистов и романы, посвященные шахматам, — Цвейга «Шахматный игрок» и Набокова «Защита Лужина», а также автора, которого она не знала, — Артуро Переса-Реверте. Она вытащила наугад одну из книжек. Это было английское издание «The Flanders panel».[9]

Она подняла голову и обернулась. Олег стоял на пороге с подносом в руках. Он пристально смотрел на нее, глаза его блестели.

— Ты читаешь по-английски? — спросила она.

— Да, случается. Особенно когда работаю для её величества.

— Да ну! Я не знала, что ты в английской фирме. Мне казалось, что ты у американцев.

— Нет. «Prol and Sons» — это лавочка не американская, а британская.

Он говорил о работе как-то очень равнодушно.

— Когда мы в последний раз с тобой виделись, ты ведь ещё работал в МВД. Когда это было, три или четыре года тому назад?

— Что-то вроде того.

— Кажется, тебе нравилось то, что ты делал. Почему ты ушел?

— Я был в Чечне, где чуть не убили моего друга Максима. Побывав там, я уже не мог дождаться удобного случая, чтобы уйти…

— А теперь ты доволен своей работой?

— Я не жалуюсь… Мне нравится ездить в Лондон. Это город идеальных пропорций, и там все как-то ладно, — сказал он, грустно улыбаясь. — Но и потом, сама понимаешь, зарплата. Не последнее дело.

— Ну а что конкретно ты делаешь?

— Мы наводим справки о клиентах и для клиентов, собирающихся инвестировать в Россию.

— Да ну! Им нужно точно знать, стоит ли овчинка выделки? Изводить столько сил единого слова ради. Ну ведь этим должны заниматься инвестиционные банки и адвокатские конторы…

— Да, конечно, но мы занимаемся особыми делами, как ты понимаешь. Все, что происходит у нас, для многих на Западе просто глухо. Им негде взять людей, имеющих такие связи, как у нас. Приведу один пример. Какой-нибудь американский инвестор хочет приобрести небольшую долю в нашем банке. Он обращается к нам и узнаёт кучу нюансов, которые никогда не сможет узнать самостоятельно. Поскольку ни в каких легальных фондах такой информации нет. Это такие вещи, какие ты себе даже и вообразить не можешь.

— Ну что, например?

— Действительно ли Ульянин владелец банка или во главе него стоит кто-то другой? Кто есть его настоящие акционеры? Связаны ли эти тайные акционеры непосредственно с торгами? Ползут слухи, что часть капиталов этого банка представляют собой наркодоллары.

Олег помолчал немного.

— Это агентство по сбору информации в финансовом мире. Понимаешь?

— Да, конечно. И тогда Ульянин — это марионетка, как ты говоришь?

— Ты хочешь знать правду?

— Нет, — резко ответила Надя и, когда пауза затянулась, решила переменить тему разговора: — Почему ты по-прежнему остаешься в этой квартире? Тебе же теперь так хорошо платят? У тебя нет желания переехать отсюда куда-нибудь поближе к центру?

— Нет, мне здесь хорошо. И ты знаешь, что мне много не нужно. Хочешь ещё чаю?

Олег снова вышел на кухню, и Надя продолжила рассматривать его книжные полки. Между томиком Пушкина и справочником по математике она увидела черно-белую, слегка пожелтевшую фотографию. На снимке была она с Олегом в июле 1992 года в Ясной Поляне, на аллее, ведущей к могиле Льва Толстого. Ей двадцать два года. Олег уже не был студентом. Ему двадцать шесть лет. Олег обнимал Надю за талию. Они казались счастливыми и беспечными.

Олег вернулся с чаем. Ей вдруг захотелось броситься в его объятия, прижаться к нему, сказать, что она никогда не переставала к нему относиться совершенно по-особенному. Наверное, это называется любовью. Однако он смотрел на неё совсем по-другому.

— Я читал в газетах, что произошло в банке Ульянина. Мне жаль, что тебя это так близко коснулось… Ты, наверное, переживаешь?

Надя грустно улыбнулась:

— Если бы ты знал, Олег. Понимаешь, эта история не закончилась. Она продолжается.

Она доверяла Олегу, но не знала, как начать с ним разговор о том, что её так волнует. Может ли она ему рассказать о документе, что она видела? Это ведь скандал на государственном уровне. А Олег служил в таком учреждении…

— Олег, я бы хотела, — придумала она на ходу, — чтобы ты мне посоветовал, как себя вести на допросе. Ты должен это знать.

— Почему ты беспокоишься?

— Нет, конечно, я знаю, что мне не в чем себя упрекнуть. Но ты же знаешь, что в России все боятся милиции. Что им взбредет в голову, неизвестно. Вдруг они меня начнут в чем-то обвинять. Может, им выгодно обвинить меня?

— Не беспокойся, ты что? Это обычная процедура. Ты же ни в чем не виновата. Ну и потом, у твоего Ульянина очень неплохие связи на разных уровнях.

Надя поняла, что Олег прочно связывает её с Ульяниным. Может, он считает, что я предала, связавшись с банкиром или что-то еще? Олег тем временем спокойно продолжал:

— Я помогу тебе, если хочешь. Могу позвонить. У меня остались какие-то связи.

Надя поднялась:

— Нет, не нужно. Я поеду. Ты, наверное, прав. Мне нечего беспокоиться.

— Хочешь, я провожу тебя?

— Нет, не стоит, ещё не поздно, я доеду на такси.

Он проводил её до выхода из подъезда:

— Вот тебе моя визитка. Здесь есть и мобильный. Звони, если что, не раздумывая… Хоть днем, хоть ночью.

Надя взяла карточку, чмокнула его в щеку. Ей показалось, что Олег немного смутился.

— Береги себя, — сказал он.

— Спасибо, Олег.

Она вышла из дома. На сердце у неё было тяжело, очень тяжело.

Олег поднялся к себе. В передней пахло Надиными духами «Ночной полет». Он когда-то, ещё в начале перестройки, подарил ей такие духи. Надя снова вошла в его жизнь. Она была так же красива, как когда-то. Нет, пожалуй, ещё красивее, чем прежде. Но ему показалось, что она слишком нервничала. Сейчас ему не хотелось об этом думать. Однако он позвонил одному очень полезному человеку.

— Ваня? Это Олег, привет. Я тебя не побеспокоил?.. Ты не знаешь, что там с делом об убийстве в Урабанке?.. Да, да, убили парня на Красной площади… Молодая женщина, Федорова Надежда Александровна, свидетель по делу об убийстве… Ее вызвали завтра в милицию… Ну конечно, это рутинное мероприятие… Однако проверь, что все-таки там такое?.. Десять минут? Ладно, я жду. До скорого!