Темный дом - Алекс Баркли

— Слушай, Джо, позвони мне, и я примчусь в аэропорт.

— Хорошо, договорились.

В дверях дома показалась Анна, подошла к машине.

— Все, Дэнни, пока. Мне нужно собираться, а то я на самолет не успею. А ты пока спроси мою дражайшую половину, что я собираюсь делать на свой день рождения.

— А что, она уже научилась говорить по-английски без акцента?

— Сам проверишь. Передаю ей трубку.

— Бонжуурр, — промурлыкала Анна.

Джо услышал, как Дэнни хрюкнул.

Таксист вел свой широкий, красного цвета «салон» по вьющейся среди невысоких холмов дороге, обсаженной двумя рядами деревьями. На заднем сиденье автомобиля сидел его первый за день пассажир, он сел час назад, утром, в Шеннонском аэропорту. С тех пор таксист говорил не умолкая:

— Да, сэр. Именно такой хозяин нам тут и нужен. Вроде вашего Руди Джулиани. Вы только посмотрите, что у нас творится, кошмар. А он сразу все очистит. И будет у нас как в Нью-Йорке. Наши-то политики задницы от кресел не желают оторвать.

Он посмотрел в зеркало заднего вида на пассажира. Тот молчал. Водитель снова продолжил:

— Я, между прочим, работал в Гарлеме. Да, был там единственным белым таксистом. А сам я из Корка. В Корке мы всех мужчин называем парнями. Скажешь, например: «Привет, парень». Или: «Как дела, парень?» И — ничего, никто не обижается. А в Гарлеме меня мой напарник отучил так обращаться к мужчинам. Здоровенный такой негр, сразу мне сказал: «Смотри, у нас тут не Ирландия. Назовешь кого-нибудь парнем, а он сунет тебе под нос ствол и фамилии не спросит». Вот так-то. Тогда я и начал обращаться к мужчинам «сэр». Оно так спокойнее. Как дела, сэр? Куда поедем, сэр? И никто на меня не обижался. Теперь я снова работаю дома, тоже называю каждого пассажира-мужчину «сэр». Очень вежливо. Зато многие принимают меня за дурака.

Таксист впервые за всю поездку улыбнулся.

— Неудивительно, — протянул Дюк Роулинз.

Несколько минут прошли в молчании. Автомобиль свернул с главной дороги и остановился.

— Все, приехали, — сообщил таксист. — Фирма неплохая, есть очень приличные машины.

— Вот и замечательно, — отозвался Дюк Роулинз, расплатился и вышел.

Одноэтажное здание филиала «Брэндон моторс» — фирмы, предлагавшей автомобили в аренду, располагалось в центре извилистой улочки, которая тянулась через поле и дальше спускалась к небольшой группе приземистых строений.

На площадке перед зданием стояли ряды новых и подержанных машин, на их лобовых стеклах светились розовой и зеленой флуоресцентной краской ярлыки с ценами. На наклонной деревянной платформе, отделанной по краям полосами красной и золотой материи, возвышалась «машина недели». Возле нее стоял дилер. Он кивнул подошедшему к нему Дюку, затем кивком же показал в сторону машины. Дюк поморщился.

Он выбрал невзрачный автомобиль, помятый и недорогой «форд-фиеста» 1985 года. Он обошел его вокруг, осмотрел через окна салон, подошел к багажнику, наклонившись, несколько раз качнул его и, выпрямившись, спросил:

— Наличность берете?

— Берем, — ответил дилер.

Вытащив бумажник, Дюк отсчитал банкноты и расписался в квитанции. Усевшись в машину, снял с зеркала заднего вида прилипшую сосновую иголку, выбросил ее в окно и начал медленно выезжать с площадки. Минут через двадцать, остановившись у заправочной станции, залил полный бак, купил в магазинчике черный фломастер и карту. Отметив кружком место назначения, он пальцем проследил маршрут, запустил двигатель и направился в Лимерик. Остановился Дюк на окраине города, в мотеле «Тревелодж», принял душ и выспался.

Выехал он к вечеру, когда на улице уже темнело. Трасса до Типперери была перегружена. Не проехав по ней и пяти минут, он оказался зажатым спереди и сзади двумя громадными шестнадцатиколесными грузовиками. Дюк попробовал уйти вправо, но не смог — тянулся сплошной ряд машин. Он снова встал между грузовиками и почти сразу же увидел перед собой большой знак с надписью «г. Дум». Едва ли не в последний момент он резко повернул руль влево и выехал на узенькую, похожую на серпантин улочку. Огни фар выхватили еще один белый знак с черной надписью «р. Дун». Проехав по короткому каменному мосту, Дюк въехал в крошечный городок. Стояла кромешная темнота. С трудом заметив поворот, он въехал на главную улицу — два ряда чистеньких опрятных домиков, несколько магазинчиков и пабов. Светящиеся часы на панели управления показывали половину двенадцатого. Он продолжал медленно ехать до тех пор, пока не уперся фарами в железные ворота, загораживающие въезд на поле. Дюк опустил голову на руль, успокоился, отдышался, затем вышел из машины и пошел назад, на главную улицу. Ему хотелось пива. Сейчас он даже не подозревал о той возможности, которую подбросит ему судьба.

Длинная петлистая дорога, обсаженная двумя рядами сикомор, заканчивалась прямо у входа в дом. Джулио Лаккези ждал сына в отделанном мрамором холле. Невысокий, но хорошо сложенный, загорелый, холеный, с гладко зачесанными на пробор каштановыми волосами, сильно подбитыми сединой, — одет он был в темно-голубой укороченный пиджак, напоминающий скорее куртку, идеально выглаженные бежевые брюки и замшевые туфли без единой заметной складки.

— Приветствую тебя, Джозеф, — чуть раскинув руки, вальяжно протянул он.

— Здравствуй, отец, — ответил Джо, пожимая протянутую руку.

— Памелу ты, разумеется, знаешь.

— Да, конечно. Здравствуйте, рад вас видеть. Даже не верится, что она все-таки уломала тебя, — сказал он отцу.

Памела улыбнулась.

Неудивительно, что она была прямой противоположностью первой жене Джулио Лаккези, — высокая, светловолосая, худощавая, идеальный тип северянки. Мария Лаккези была чуть полноватой яркой шатенкой с огненным взглядом и таким же темпераментом.

Джулио отступил назад.

— Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

— Спасибо, не нужно, — сказал Джо, — я помню.

Подхватив чемоданы, он поднялся по небольшой лестнице в комнату, которую не видел двенадцать последних лет. Памела шла за ним.

В комнате Джо увидел все тот же холодный гостиничный минимализм. Но если раньше он ему просто не нравился, то сейчас внушал отвращение. С четырнадцати до семнадцати лет он каждый август проводил у своего отца, в городе Рай. Ездил он туда вместе с соседями, которые любили отдыхать неподалеку в то же время. В сентябре он возвращался обратно к радостно встречавшей его матери. Жили они в маленьким домике на несколько семей, в поселке Бенсонхэст.

Памела проводила его вниз, в зал, подвела к громадному, вишневого дерева обеденного столу, затем направилась на кухню и вскоре вернулась оттуда с тремя тарелками — на них лежало немного спаржи, пропитанной, словно набальзамированной, винным уксусом.

— Хочешь, положи туда немного пармезана. — Джулио пододвинул сыну небольшую тарелку с овощами по-пармски, запеченными с помидорами и пармезаном.