Зона поражения - Василий Орехов

Я обогнул барную стойку и вслед за Джо нырнул в низкую дверь, ведущую во внутренние служебные помещения бара. Дверь охранял бывший коллега Гоблина по регбийной команде, известный в народе как Храп. Он подозрительно покосился на меня, но Джо сурово кивнул ему: этот со мной, калечить пока не надо. Храп разочарованно вздохнул.

Благополучно миновав Храпа, мы двинулись по узкому извилистому коридору, изгибы которого напомнили мне изгибы котлована на Свалке. Насколько я помнил, в темных тупичках дежурила еще пара-тройка громил, но их мне в полумраке видно не было.

У толстой, похожей скорее на люк подводной лодки металлической двери, которой заканчивался коридор, нас поджидал еще один бывший регбист, именуемый Сирота. Видимо, ребята передавали нас по цепочке, связываясь через мобильники. При виде внушительной, кряжистой фигуры Сироты хотелось немедленно упасть и перекатиться, уходя с линии огня. Он задумчиво охлопал меня по карманам, затем поднес к уху телефонную трубку, совершенно утонувшую в его медвежьей лапе:

– Хемуль на месте, босс. Без шороху. Все чисто.

Кстати, Сирота – это у него, в отличие от остальных громил, была вовсе не кличка, как могло показаться, а самая что ни на есть подлинная фамилия.

Присутствие в охране Бубны сплошных регбистов особой загадки не представляло: когда-то, еще в мирной жизни, он играл за сборную Украины, а потом еще ухитрился ее немного потренировать. Его бывшие подопечные ради него готовы были выйти один на один с псевдогигантом, а это дорогого стоит.

Грохнули засовы, разблокируя металлическую дверь. Судя по всему, их было шесть, и они заклинивали дверь не только с боков, но также сверху и снизу. Я посещал Бубну не в первый раз и давно уже успел подсчитать. Хорошая система, голыми руками не взломаешь, особенно если конструкция укреплена замурованными в стену стальными профилями. А она наверняка укреплена. Но можно и здесь кое-что придумать, если иметь под рукой соответствующее снаряжение и четверть часа свободного времени.

Не то чтобы я подсчитывал и прикидывал все это с какими-то определенными намерениями. Просто профессиональная привычка.

Бармен Джо с натугой приоткрыл тяжелую дверь, пропуская меня вперед, и вошел следом за мной. Дверь за его спиной глухо бухнула.

– Поздорову, бродяга, – донесся до меня из глубины помещения проникновенно-хриплый голос. За такой голос любой исполнитель блатного шансона отдаст полжизни, точно вам говорю.

Бубна сидел за массивным дубовым столом и, наклонив голову, ласково смотрел на меня. Меня его напускное радушие обмануть не могло: я знал, каким страшным он может быть в ярости. А припадки ярости, судя по мандражу бармена Джо, настигают его в последнее время все чаще и чаще.

Бубна был старый чернобылец. Он мог сделать неплохую спортивную карьеру, но за каким-то хреном отправился добровольцем тушить станцию, еще когда она рванула в первый раз. Потом, когда окончательную катастрофу удалось предотвратить, работал несколько лет на заглушаемых энергоблоках, потом участвовал в аварийных работах по ликвидации последствий второго взрыва. Никто не знает, как ему удалось выйти из Зоны, образовавшейся после самого первого выброса, однако он вышел. Бубна был в числе первых легендарных сталкеров, он лично знал Шухова, Семецкого и Оборотня Завьялова, еще когда они были людьми, но в Зону ходил недолго – во время одной неудачной вылазки по колено провалился в подвалах НИИ «Агропром» в студень и лишился обеих ног. Его вытащил Звериный Доктор и некоторое время лечил у себя на Болоте, а потом доставил в лагерь ученых на Янтарном озере. Лишенный возможности ходить в Зону, Бубна занялся коммерцией: он скупал у сталкеров артефакты, взамен поставляя им через посредников боеприпасы, снаряжение и тушенку. Контрабандная схема Бубны оказалась удачной, он довольно быстро поднялся, расширил дело, оброс необходимыми связями как среди военных, так и среди вольных сталкеров, и вскоре стал одним из самых значительных местных теневых деятелей. Столичные братки пытались прибрать к рукам его процветающий бизнес, но Бубна, продемонстрировав незаурядные дипломатические и полководческие способности, с одними неудобными людьми сумел договориться, других ликвидировал. Теперь, судя по всему, он имел покровителей на гораздо более высоком уровне – как в преступном мире, так и в законодательной верхушке страны.

– Поздорову, отец, – наконец произнес я.

Дверь Бубна запирать не стал, Джо просто плотно прикрыл ее за собой. Разумеется, на случай: если посетитель начнет бузить, нельзя отсекать себя, драгоценного, от охраны. Интересно, где у него пульт, подающий команды на запорный механизм?

А судя по всему, с обратной стороны столешницы. Это логично и крайне удобно: можно в случае чего нажать коленом.

– Чем порадуешь? – вкрадчиво поинтересовался Бубна.

Я вытащил из кармана портсигар и бросил его на стол.

– Вот.

– Это оно? – поинтересовался Бубна, подняв на меня глаза.

– Оно самое.

Бубна перевел взгляд на Джо.

– Открой.

Бармен Джо послушно подцепил крышку портсигара ногтем, приоткрыл ее. Прищурился, словно от нестерпимо яркого света.

– Покажи, – потребовал Бубна.

Джо развернул портсигар к нему. Хозяин кабинета прищуриваться не стал, выдержал. Молодец. Старая школа.

– Закрой, – негромко произнес Бубна.

Джо поспешно, с явным облегчением защелкнул крышку.

– Положи, – сказал Бубна.

Затем он вытащил из ящика стола перетянутую резинкой пачку денег и бросил ее рядом с портсигаром. Я без всякого интереса посмотрел на нее.

– Хемуль?.. – ласково произнес Бубна.

– Я оставил в Зоне всю команду, – сообщил я, не прикасаясь к деньгам. – И знаешь почему? Твои отмычки оказались гнилыми.

– Хемуль, – тяжело сказал торговец, положив квадратные ладони на стол. – Я тебя подставлял хоть раз?

– Знаешь, в нашем деле, как у саперов: единственного раза достаточно.

– Брось! – Бубна грянул кулаком по столу. – Для каких раскладов мне закапывать опытного сталкера?! Вы и так мрете, как мухи осенью! Короче, ты мне пытаешься предъяву выставить за отмычек или я тебя плохо понимаю?

– Я тебе ничего не пытаюсь выставить, отец, – скучным голосом сказал я. – Просто сообщаю, что твои отмычки оказались насквозь гнилыми. И мне пришлось их класть самому вместо мясорубок. А это всегда напрягает. Это раз. – Для наглядности я демонстративно загнул мизинец на левой руке. – Далее. Все оказалось совсем не так просто и красиво, как ты описывал. А если бы я с самого начала получил более подробную информацию, я бы вел отмычек малость по-другому. Лишнее снаряжение взял бы, что ли. Это два. – Второй палец. – Наконец, эта штука в портсигаре. Ты не говорил, что с ней все будет так . Не действует через серебро? Черта с два! Действует, и еще как. А я протаскал ее сутки возле самого сердца. Это три и четыре. – Я сжал руку в кулак.