Ни слова о кроликах - Нани Кроноцкая

наблюдалось, и изо рта у Виктора не воняло, и зубы, кстати, у него были в полном порядке. Наверное, целоваться с ним было бы приятно. Уж точно — не отвратительно.

Стоп! Это снова гормоны. О чем она думает вообще? Надо мужика спасать, а не тешить своё либидо.

Кролики! Кролики-кролики-кролики.

10. Ни слова больше

Рафинированно-городская жительница Кира никогда не бывала на охоте. Она же не дикий зверь какой-то! И без того у неё довольно недостатков: байк, к примеру, или вон экономическое образование. Обычно оборотни выбирают карьеру, где не требуется сидеть за расчетами восемь, а то и десять часов с перерывом на обед. Оборотни не любят логические загадки и математические ребусы (а куда это у нас испарилось полтора миллиона выделенных на модернизацию оборудования денег?). Да и вообще, самки, в смысле, женщины предпочитают заниматься домом и семьей, а работа для них, скорее, место, где можно обсудить воспитание мужа и детей и новые чулочки. 

Между прочим, Кире уже двадцать шесть. В таком возрасте все дочери маминых подруг уже обзавелись даже и не одним ребёнком, а вот Кира все валяла дурака.

Теперь ещё охота.

Ну кто, скажите, в двадцать первом веке добывает себе пищу в дикой природе? Я вас умоляю, не в этом мире! Купить кусок мяса в универмаге быстрее, проще и куда полезнее. А эта ненормальная волчица зачем-то поперлась в лес, а теперь мнётся под кустом, нервно озираясь. Потому что животная ипостась — это одно, а раздеться догола в лесу — совершенно иное. Но не раздеваться нельзя, оборот просто уничтожит одежду. Не бывает волков в кружевном белье, знаете ли.

Вспомнила про бледное лицо Виктора на подушке, зажмурилась и быстро оголилась. Одежду аккуратно сложила под приметным кустом боярышника, усыпанным крупными красными ягодами. Обернулась волчицей, с невероятным удовольствием разминая крупные сильные лапы. Нравилась Кира себе в этой ипостаси просто безумно. Хотелось скакать по лесу и орать про великолепного шерстяного волчару и его лапищи. Мдэ, ее волчица всегда была… экстравагантна. Оставалось надеяться, что инстинкты сработают как нужно, память предков, генетические навыки и все такое. Тем более, кроликами тут не пахло. Ими воняло из-под каждого куста. 

Где же вы, маленькие тварюшки? Выходите, ваша смерть пришла.

Первым крайне неприятным сюрпризом стал тот факт, что у каждого кролика есть нора. Тесная и глубокая. Все вокруг было буквально пронизано этими норами. Небольшой холм у оврага рядом с Новым прудом походил на дуршлаг. Да только кролики — это не только ценный мех и вкуснейшее мясо. У них оказались мозги, может и не способные решить задачку по алгебре, но исправно загнавшие в норы ушастых. И что с этим делать? В мелкую вислоухую и коротконогую таксу обращаться Кира не станет из принципа. Не умеет и просто не будет. Лезть в эту нору целиком? Нет уж, увольте. Ползать на брюхе за кроликами, отталкиваясь короткими лапками от стен грязной норы? Б-р-р. 

Прежде чем пускаться в эту грязную авантюру, Кира теоретически подготовилась. Полчаса гуглила тему охоты на кроликов, зависла на разных рецептах приготовления вкусного и диетического мяса, аппетит нагуляла и пришла к скорбному выводу: спасти ситуацию может только врожденное кроличье любопытство, помноженное на голод. 

И для возбуждения этого полезного качества пришлось прибегать к волчьей хитрости. 

В кармане штанов лежала увесистая пачка галет, которые, по ее гениальному замыслу, должны были послужить настоящей приманкой. Одно движение острых зубов и золотистые диски рассыпались по порядком промерзшей земле. Ткнула носом в панель лежащего рядом на куртке нового телефона, и аудиоролик со звуками громко жующих лакомство кроликов запустился на полную громкость. Ловушка в стиле хай-тек. Была мысль записать звук сношавшихся кроликов, но Кира трезво решила, что голодные грызуны вряд ли припрыгают за романтикой.

На мягких лапках прошла до дорожки собственного острого запаха и резко прыгнула в сторону, спрятавшись под огромным ивовым кустом. Оставалось надеяться, что сырные крекеры пахнут куда ощутимее волка. Уже лежа на холодной земле, Кира себя ругала последними словами: это надо же быть такой идиоткой, чтобы на воняющие человеческим духом штаны положить и приманку, и телефон! Тоже, между прочим, вонючий. Оставалось надеяться на безмозглость ушастых зверюшек. 

И они Киру не подвели.

Молодцы эти кролики. Первый отважный вылез из глубокой норы уже минут через пять и твердой грызуньей походкой пошел воровать ее крекеры.

Конечно, она промахнулась. Как Акела практически, больно стукнувшись челюстью о какой-то пенек. На память о первой охоте ей осталась лишь шерсть, выдранная из кроличьего хвоста и живописно застрявшая в острых волчьих зубах. Но самым удивительным для нее стало то, что этот же самоубийца (а запах его Кира тут же узнала) буквально через десять минут снова явился за ужином! Вот что делает халява с безмозглыми.

Наученная горьким опытом, недоволчица заставила себя вообще перестать думать. Ее внутренний хищник знал свое дело, и за несколько быстрых секунд глупый ушастый зверек как-то сам превратился в увесистую и божественно пахшую тушку. Мясо!

Облизнувшись, Кира усилием воли заставила себя вспомнить несчастного Виктора. Она поужинает. Обязательно. Но — потом. Сначала спасение этого неформала. Обещала ведь, а волки обещания свои выполняют.

***

Виктор очнулся от странного ощущения чужого нечеловеческого взгляда. Что? Кто? Где он вообще? Ощущения подсказывали, что в постели, да еще и одетый. И в ботинках. Над головой дощатый потолок. Над ухом тяжелое звериное дыхание. Он медленно скосил глаза и невольно вздрогнул: прямо возле лица была внушительных размеров волчья морда. А в зубах у волка был кролик. Вполне себе мертвый, но еще теплый. 

Увидев, что “пациент” очнулся, волк (волчица, если быть точнее) положил на грудь Виктора кролика и довольно-таки тихо, чуть поцокивая когтями по деревянному полу, вышел. И дверь за собой аккуратно прикрыл.

Обалдеть.

Кроль был придушен, а это значит, кровь в нем сохранилась вся. Воровато оглядевшись, вампир поднялся с постели, пошатываясь от слабости и вдруг охватившего его чувства дикого голода, туманящего мозг. Подхватил мягкую тушку и зачем-то пошел в ванную, где над раковиной (чтобы не заляпать пол) мгновенно впился клыками в свой завтрак… обед? Да, пожалуй, обед. Кроль кончился в считанные секунды. Сытости не было, но стало изрядно легче. 

Виктор, бросив тушку в мусорное ведро — вот уж обрадуется уборщица! — сполз по стене на пол, уткнувшись носом в костлявые колени. Ему вдруг отчего-то сделалось очень смешно. Наверное, это откат. Так и сидел, тихо хихикая, пока дверь не хлопнула