Художник механических дел - Александр Ивич

Эйлер кланяется Кулибину:

– Радостно видеть, что верные исчисления ваши принесли желаемый успех. Поздравляю вас с отличным художеством! – И, ехидно поглядывая на недавних шутников, добавил: – Вам остается, господин Кулибин, оправдать пророчество. И впрямь, не построите ли нам лестницу на небо?

Кулибин позвал на мост и работных людей. Словно торжественной процессией – Кулибин с Эйлером впереди – проходят мост из конца в конец господа академики, господа адъюнкты и за ними строители модели.

Орлиным был замысел – победно свершение.

Однако испытание не считалось конченным. Всю тяжесть оставили на модели, а под средину ее подвесили на веревочках гирьки. Расстояние от гирь до земли вымерили, чтобы знать, не осядет ли мост.

Двадцать восемь дней приходили проверять – мост не осел.

Заключение диктовал в академической канцелярии Эйлер: проект правилен, строить через Неву мост длиной сто сорок сажен по замыслу Кулибина можно. Под заключением подписались все члены комиссии, и было представлено оное императрице.

Екатерина приказала передать Кулибину ее монаршее благоволение. И велела вдобавок к прежней тысяче за постройку модели выдать изобретателю еще две тысячи.

На строение же модели издержал Кулибин более трех тысяч пятисот рублей. И те пятьсот рублей убытку были всей его наградой.

Потемкин хоть с де Рибасом дружил, а посмеивался:

– Русский-то мост покрепче гишпанского вышел!

И хлопотал, чтобы царица еще чем-нибудь наградила механика.

Подумав, прислали Кулибину особую медаль на голубой ленте. Давала медаль не очень-то нужную Ивану Петровичу честь: свободный вход во все собрания дворян.

О строении же моста по опробованной академией модели речи не было. Дошел до Кулибина слух, будто императрице архитектурный вид моста не понравился. Царица сомневалась, послужит ли мост к украшению столицы.

Пришла весна, и снова глядел Кулибин на бедственные приключения петербургских жителей, с великим страхом переходивших Неву по некрепкому льду. Гибли люди, как в прежние годы. И то был убыток поважнее пятисот рублей.

На празднествах весенних и летних непременным развлечением были фейерверки. Празднеств же было много – и при дворе, и у вельмож.

Фейерверки шли по ученой части. Готовили их академики. Составляли аллегорические фигуры из разноцветных огней и ракет, сочиняли приличные случаю стихи. Занимался в прежние времена фейерверками, хотя без особой охоты, и сам Ломоносов.

Механический художник Кулибин, славный выдумщик, мог пригодиться для забав двора. Надлежало поручить ему фейерверки.

Во время публичного собрания – праздновали пятидесятилетие Академии наук – показал Кулибин первую свою картинную иллюминацию.

Двор не ошибся: и здесь Кулибин поступил своеобычно. Невелик был бы труд по описанным образцам составить пороховые смеси для ракет и огненных фигур, взлетавших в небо. Да это уж видано.

Кулибин искал новые составы, завел тетрадь для записи опытов. Делал он огни разноцветные из инбиря[17], шафрана[18], из змеиной крови.

А для иллюминаций комнатных приготовил особые составы на спирту.

Но то еще не было диковиной. А слава великого искусника пошла с того, что применил Кулибин для ночных и комнатных иллюминаций свои оптические опыты.

На академическом празднике трудами Кулибина представлено было в воздухе средь ночи сияющее солнце. И чудо: в небе пронеслась фигура греческого бога Аполлона.

Свеча, оптические зеркала, резанная из картона фигура Аполлона да механические устройства, чтобы луч света, усиленный и отраженный зеркалами, перенес изображение Аполлона на облака, – вот что придумал для иллюминации Кулибин[19].

И с той поры фейерверки поручали ему постоянно.

Был почет, была слава, да не радостная. Сгорает фейерверк – сгорает и труд, на него положенный. А пользы обществу от того труда не проистекает нимало. Это Ивану Петровичу горько.

Стоит модель моста на Волковом дворе. Зимой вырастает на модели снежный холм, летом поливают ее дожди, сушит солнце.

О строении же моста через Неву-реку молчит императрица, молчит и Потемкин.

Приходил к Кулибину Николай Фус, один из членов комиссии, свидетельствовавшей модель. Принес письмо, полученное из Базеля, от славнейшего механика и математика Даниила Бернулли. О кулибинском мосте ему писал Фус. Бернулли был удивлен, как выдержала модель огромную тяжесть. Писал, что чистой теории для выполнения таких работ мало – невозможно исчислить все обстоятельства, которые должны быть приняты в расчет. Приходится работать ощупью, обращаться к врожденной сообразительности. В этом признает Бернулли некое преимущество Кулибина-строителя над теоретиками.

«Великий мастер» – так назвал в своем письме Бернулли смотрителя академических мастерских. И это было радостно.

На Волков двор всякий день и в немалом числе хаживали любопытные – поглядеть модель. Справлялись, когда мост начнут строить. Вопрос был безответен – великий мастер сочинял иллюминации и фейерверки. Искал, как бы забаву обратить на пользу обществу. И нашел.

Применив для картинных иллюминаций игру света, рожденную зеркалами, Кулибин приметил, как много могут усилить зеркала малый свет. Он сочленил десятки небольших зеркал – и представил, к великому удовольствию двора, невиданный фонарь. О том сообщали «Санкт-Петербургские ведомости».

«Санкт-Петербургской Академии наук механик Иван Петрович Кулибин изобрел искусство делать некоторою особою согнутою линиею составное из многих частей зеркало, которое, когда перед ним поставится одна только свеча, производит удивительное действие, умножая свет в пятьсот раз противу обыкновенного свечного света… Оно может поставляться и на чистом воздухе в фонаре[20], тогда может давать от себя свет даже на несколько верст, также по мере величины его… Изобретатель имел счастие 11 сего месяца представить таковое зеркало Ее Императорскому Величеству и в Ее высочайшем присутствии произвесть разные опыты действия оного. Галерея на 50 сажен была освещена сим зеркалом посредством одной только свечи… Сие же изобретение рассматривано и свидетельствовано было в общем Академии наук собрании, и по рассмотрении отдана всеми должная справедливость умопроизведению почтенного господина Кулибина».