Каприз - Ирина Комарова

А Дмитрий, как завороженный смотрел на коробку. Его руки замерли над крышкой, не касаясь ее.

– Бабушка, – прошептал он, и шепот этот прогремел в ушах Сашенька, словно иерихонская труба, – бабушка, тетя Магдалена привезла мне шоколадных конфет, огромную коробку, ты видела? – Он обернулся и Сашенька поняла, что он в восторге. Юлия Казимировна пожала плечами:

– Честно говоря, ее трудно было не заметить.

Молодой человек присел на край стола, упираясь правой ногой в пол и весело болтая левой. Он снял с коробки крышку и самым внимательным образом стал разглядывать содержимое. Потом поднял голову и провозгласил:

– Боже, благослови тетушку Магдалену, давно я не получал такого удовольствия! – он кинул в рот какую-то шоколадную загогулинку и обратился к Сашеньке: – Мадмуазель Александра, я надеюсь, вы не отказываете себе в сладком и поможете мне в борьбе с содержимым этой коробки? Бабушка и тетя Магдалена не едят шоколад.

Сердце Сашеньки, только минуту назад вернувшееся на свое место, снова ухнуло куда-то вниз. Девушка начала сердиться. В конце концов, она собиралась жить в одном доме с этим человеком и ей надо перестать превращаться в желе каждый раз, когда он взглянет на нее своими небесными глазами. Злость вернула ей дыхание и, махнув рукой на сердце, которое продолжало болтаться неизвестно где, она постаралась одарить Дмитрия самой лучезарной улыбкой:

– Я ем шоколад тоннами.

Мягко говоря это было небольшим преувеличением – с их-то доходами не так часто появлялся в доме шоколад в количестве, достойном упоминания. Молодой человек серьезно взглянул на нее, деловито сгреб коробку со стола и сел на диван, поставив конфеты между ними. Продолжая внимательно изучать содержимое он предложил:

– Здесь совсем мало с ягодной начинкой. Если я отдам вам все конфеты с орехами, могу я съесть ягодные?

Сашенька не менее деловито заглянула в коробку:

– Тогда шоколадные звездочки мы поделим поровну, и еще я хочу вот эту, в золотой фольге.

Он кивнул и вручил ей золотистую палочку.

Все это было как-то … нереально. Изящная, залитая утренним светом гостиная, она сидит на диване с шоколадкой в руке, а совсем рядом – только руку протяни, прекрасный, словно сказочный принц, мужчина. Он рассказывает о своей поездке в Москву, о делах, пани Юлия что-то переспрашивает… Сашенька не вслушивалась в разговор, она просто впитывала это ощущение спокойствия и доброжелательности, взаимного уважения и любви.

Каждый раз, когда взгляд Дмитрия обращался к девушке, он улыбался, а у нее перехватывало дыхание. «Не представляю, как можно вдруг, ни с того ни с сего влюбиться в совершенно незнакомого человека!» вспомнила вдруг Сашенька слова тетушки Магдалены. A это оказалось так просто – всего лишь взглянуть в эти несусветные, волшебные глаза, почувствовать тепло этих ладоней на своих плечах, прикосновение этих губ к своей руке… девушка испуганно встрепенулась, но нет, кажется никто ничего не заметил. Она постаралась как можно более непринужденно вступить в разговор, а вскоре к маленькому обществу присоединилась Магдалена, получив свою долю восторгов от Дмитрия. Сашенька совсем успокоилась, вот только … показалось ей, или в самом деле, во взгляде пани Юлии, брошенном на нее, мелькнула тень сочувствия?

Прошел месяц. Сашенька привыкла – привыкла к дому, к доброжелательной непринужденности графини, к постоянно возникающим рядом горничным, к ранним прогулкам по саду – она выпросила себе разрешение собирать утренний букет для гостиной. Привыкла к Дмитрию, к этой сладкой боли в груди и перебоям в сердце. А тетушка Магдалена делала все еще более привычным и жизнь в Польше уже казалась такой далекой, словно прошел не месяц, а много-много лет.

Сашенька остановилась рядом с большим розовым кустом – полураспустившиеся бутоны были особенно хороши. Да, сегодня это будет букет только из роз. Она начала аккуратно перебирать колючие стебли, щелкая маленькими ножницами.

Пожалуй, единственное, к чему не удается привыкнуть, это ежедневные схватки с темпераментной Луизой, – Юлия Казимировна, как и грозилась, сказала поварихе, чтобы со всеми вопросами та обращалась к Сашеньке. Девушка критически осмотрела охапку роз у себя в руках – ну, пожалуй, еще вон тот бутон, в центре куста, и довольно. Стебель рос неудобно и она укололась. Посмотрев на выступившую капельку крови девушка вздохнула, сунула палец в рот и направилась к дому. Да, привыкнуть к сценам, которые устраивает Луиза – это уже за пределами человеческих возможностей.

Дмитрий стоял у окна и наблюдал за Сашенькой. Он сам не заметил, когда это превратилось в привычку, но каждое утро он смотрел, как она подбирает букет. Ему нравилось угадывать в какую часть сада она отправится, какие цветы выберет. Сегодня особенно хороши были ранние розы и он улыбнулся, когда девушка остановилась перед кустом и придирчиво стала его разглядывать. Вот она кивнула и стала срезать цветы. Дмитрий нахмурился: «Что за небрежная девчонка, могла бы надеть перчатки, раз собралась лезть в середину куста. Наверняка, все руки будут исцарапаны; а теперь еще укололась до крови, вот стоит, разглядывает палец… Ну конечно, палец в рот и домой, ну сущий ребенок…» и Дмитрий заторопился вниз, навстречу Сашеньке, этому несносному ребенку, чтобы подуть на палец, отругать, утешить и погладить по голове.

По вечерам все собирались в библиотеке. Так было заведено еще при Федоре Михайловиче. Он слишком любил жену, чтобы отказываться от ее общества в угоду традициям. И хотя в большинстве домов жены входили в библиотеку только по особому приглашению мужа, Юлия Казимировна проводила там почти столько же времени, сколько сам граф. Она занималась своим рукоделием, он – бумагами, супруги были рядом и были счастливы.

После трагической гибели Андрея и его жены, столь же естественно, в уголке устроился маленький Митенька со своими игрушками. По мере того, как мальчик подрастал, дед все чаще стал подзывать его к рабочему столу, чтобы показать какой-то интересный документ, или попросить проверить счет. Однажды к большому столу был придвинут маленький столик для Дмитрия и часть бумаг перешла туда. Со временем, на его стол направлялось все больше бумаг и, постепенно, управление хозяйством перешло в руки молодого наследника.

Потом дед и внук поменялись рабочими местами – основную работу делал Дмитрий, а дед только помогал ему. Наконец, для Федора Михайловича внесли второе кресло и он устроился со своими газетами возле жены, а Дмитрий один вел все дела, не забывая регулярно спрашивать совета дедушки. И снова все были счастливы.

Теперь в удобных креслах сидели с вышиванием Юлия Казимировна и тетушка Магдалена. Сашенька в первый же вечер робко предложила Дмитрию свои услуги по проверке счетов.

– Да, дорогой, – поддержала ее тетушка Магдалена, – она великолепно справляется с этим. Ты же знаешь, я никогда не отличалась практичностью, а с тех пор, как счета стала вести Сашенька… Я не хочу сказать, что меня обманывали, но расходы резко сократились.

Дмитрий молча кивнул, отодвинул для девушки стул перед маленьким столиком и положил перед ней пачку счетов. Поначалу Сашенька замечала, что он проверяет ее, но через некоторое время убедился, что она работает внимательно и аккуратно и только подкладывал ей на стол новые стопки бумаг.