Любовь по объявлению - Ольга Мариуц

— Вы давали объявление в газету?

— Нет. — Ксения решила, что чем тверже она это скажет, тем будет лучше. Она поколебалась и сунула ему обратно букет. — Никакого объявления я не давала.

На кармашке фартучка налипла рыбья чешуя, и она стала сосредоточенно ее счищать. Оба стесненно молчали.

— Неужели… — сказал наконец Алексей-2. — Неужто пошутил кто-то?

— Очень может быть, — охотно откликнулась Ксения, продолжая сосредоточенно отколупывать чешую, которая никак не хотела отлепляться. — Шутников сейчас хватает.

— Извините, — стал прощаться Алексей. — Простите, что побеспокоил. И так рано… — Он развел руками и улыбнулся, показывая, что подсмеивается над собой. — До свидания.

— Всего хорошего.

Ксения закрыла дверь и, пока не стихли шаги на лестнице, стояла в коридоре и прислушивалась. Потом вернулась на кухню.

Алик уже встал, плескался в ванной. Вышел, она не обернулась. Он обнял ее за плечи, поцеловал мягкими теплыми губами в шею возле уха.

— Кто это был?

— Так, — сказала она ровным голосом. — Ошиблись.

— А я думал — твой милый друг. Ну, думаю, Алик, твоя песенка спета. Сейчас тебя запишут в парашютисты, но парашюта не выдадут. У тебя какой этаж?

— Послушай, — сдерживаясь из последних сил, а потому о-очень доброжелательным тоном сказала Ксения. — Алик — это от Алексея?

— Ну почему обязательно от Алексея? — удивился он. — Можно и от Олега, и от Александра. И даже от Леонида. Кому что нравится. Нас, Аликов, много. У тебя где телефон? Я позвоню.

Он прошел в коридор, набрал номер и через секунду взорвался такой буйной радостью, что Ксения засомневалась в реальности происходящего.

— Ален! Это я, Ален! Задержался. Отгул? Не состоялся отгул…

Далекая Алена, видно, не без основания, страдала подозрительностью.

— У Михаила. У Михаила, говорю… Как я тебе его позову, он в ванной.

Кажется, на том конце провода выразили готовность ждать, пока накупается Михаил.

— Слушай, — понизив голос до натурального шепота, проговорил Алик, — ты меня перед ребятами не позорь, поняла? И так каждый шаг проверяешь…

«Плохо проверяет», — безо всяких эмоций подумала Ксения.

— Через часик буду. — Алик положил трубку. Рыба была жирная и вкусная. Алик быстро уничтожал кусок за куском.

— Где такая водится? — не выдержав, спросила Ксения.

— Ха, водится! — хохотнул Алик. — На базаре водится и в магазинах водится. Еще в ресторане. Удалось вчера на кухне взять. Продать хотел, а тут ты…

Он перегнулся через стол и чмокнул Ксению в щеку. Помня, что Алене было дано обещание явиться через часик, Ксения стерпела.

Когда он ушел, она еще раз постояла за дверью, прислушиваясь, пока он дойдет до лифта. Потом приоткрыла дверь. На лестничной площадке на коврике сидел Арнольд, вопросительно глядя на нее преданными глазами. Потом вошел и, подозрительно озираясь и мягко поджимая толстые лапы, прошествовал на кухню.

Ксения взяла его миску и вывалила в нее из сковороды остатки рыбы. Арнольд обнюхал аппетитные куски и стал медленно, с достоинством есть. Скоро на газете остались только сухие зажаренные плавнички. А потом и их не стало.

— Ну и замечательно. Отлично! — с мрачным видом еще раз повторила Ксения.

Александру это начинало надоедать. Он понимал, что Ксении, с ее обостренным самолюбием, не хотелось признавать, что они были просто и элементарно «облапошены», но в тысячный раз переживать происшедшее — это было слишком. Однако, поразмыслив, он пришел к выводу, что лично ему это играет только на руку: во всяком случае, он оказался в дураках не один — теперь у него есть напарник.

— Я точно в таком же положении, — все-таки сказал Александр, всем своим видом показывая, что нисколько не расстроился из-за того, что судьба еще раз безжалостно ткнула его носом и в очередной раз наглядно продемонстрировала, кто есть кто в этой жизни. — Успокойся. Видишь, лично у меня никаких комплексов — сам дурак.

Ксения посмотрела на него внимательно, пытаясь определить, что он на самом деле думает: если «сам дурак» по своему поводу, то по ее?.. Он быстро опустил глаза.

— У тебя другое, — заверил он насквозь лживым тоном, который на ходу пытался выдать за искренний.

— Какая разница?

Они сидели за столиком под черно-белым полосатым «грибком» и уныло созерцали тающее шоколадное мороженое в пузатых металлических креманках. Хозяева кафе с «грибочками» явно просчитались. Полупрозрачный тент защищал от прямых солнечных лучей, но был изготовлен из воздухонепроницаемого синтетического материала, и под «грибком» стояла такая духота, что лучше уж жариться на солнцепеке. Ксения еще возилась с грязно-коричневой массой в креманке, а Александр давно отказался от попыток «охладиться». Он с удовольствием выпил бы холодного пива, но кафе было детским, и пива здесь не подавали. А затащить Ксению в пивной бар было нереально. Александр незаметно взглянул на часы и определил время, которое он может выделить на сочувствие ближнему. Правда, он не был уверен, что пятнадцати минут будет достаточно, чтобы вывести Ксению из депрессивного состояния, в котором она находилась после истории со своим «рыбаком». Но в конце концов, он ей не мать родная.

— Все, что ни делается, — к лучшему, — добродушно заключил он, предвкушая прохладу ближайшего полу-подвальчика, в котором пиво подается в настоящих пивных кружках, и уже ощущая вкус резкого холодного напитка, который вернет его к жизни.

— Не уверена, — мрачно возразила Ксения.

— А я уверен.

— Просто мы не сумели использовать ситуацию, — сказала она, продолжая тему «провала», которая беспрерывно мучила ее вот уже два дня. — Черт возьми, все было так просто, а мы, как два жалких идиота…

— Согласен. — Минутная стрелка на часах хоть и медленно, но все же двигалась. — Согласен с тобой на все сто — мы вели себя не лучшим образом. Но я не собираюсь делать из этого трагедию. Что, собственно, случилось? Мы «попали в муку»? Переживем! В этом мире, дорогая, — заключил он с мягкой улыбкой, — нужны даже такие жалкие личности, как мы.

— Ну, ты, может быть, и жалкая личность…

Он, собственно, и преследовал эту цель — разозлить Ксению. Злость должна была перечеркнуть ее депрессию и вернуть уже их обоих в привычную для них жизнь. Заодно выдернув из сумасшествия розовых мечтаний.

Но он не совсем достиг своей цели: разозлить Ксению ему удалось, но от безумной идеи отыскать счастье и погрузиться в него по самую макушку отказываться она явно не хотела. Он видел, как ее глаза стали проясняться, как вместо тоски в них зажглась иная страсть, прямо противоположная минувшему состоянию. Ксения как будто только сейчас хорошо рассмотрела креманку, обрадовалась ее содержимому и, наклонившись, чтобы не испачкать костюм, моментально и с аппетитом слопала шоколадно-сливочную жижу.