Тараканьи бега 2 - Виталий Владимирович Литвин

*

Когда Гауз сообщил мне о предложении орков, я только плечами пожал: какие ещё бои?! Да и не совсем понятно было — с чего бы? Я их хлебного места лишил, в убытки ввёл, а они… Но мои советницы в один голос, едва ли не перебивая друг друга… Нет, Чи-сан, конечно, перекричать Нессу пытаться не стала — она просто замолчала.

«— Хозяин, с орками вообще-то дело иметь можно. Надо только с самого начала надавать им по мордасам! Ты исполнил, и теперь для них — альфа!

Так просто?

«— Господин, себе они могут это объяснять долго и сложно. Но по сути — так. Обратите внимание на фразу Ветогга о Вашей слабости. Они всё понимают, но наше ожерелье — им теперь как узда! Если не как ошейник.

Да не до них мне!

«— Да и правильно. Пусть пока посидят. Пусть уяснят своё место.

Мне было не до них. На следующий день после дуэли, когда мы ждали их повторного визита в Свечном переулке, я поинтересовался у тамошних торговцев, где можно зарядить много накопителей, и мне ответили, что в любом храме, но… Но в их локации («их герцогстве») бессмертным в этой просьбе отказывают. Из дальнейшего разговора выяснилось, что это не вопрос принципа, а элементарной репутации — игроки ко 2-ой локации не успевают ещё её прокачать, и настоятели отказывают. Причём, тут важно не вообще отношение местного населения и даже не отношение со всеми высшими сущностями, а конкретно с тем, кому посвящён храм.

Мне ненавязчиво предложили посодействовать с зарядкой, но это означало раскрыть существование суперстраза, и — дорого! Пять драхм за обычный страз — вроде бы терпимо. Но мне этих “обычных” надо было зарядить тридцать семь штук — уже почти на два золотых! А моё чудовище… Как бы в полновесную тысячу не встал.

Я попросил у них перечень храмов и удивил тем, что тот легко лёг на мою карту. У меня рядом с каждым крестиком, которыми я по привычке пометил храмы, появилось имя божества и сфера его ответственности (Оггрей — бог огня, к примеру). И отдельным списком Чи-сан вывела их всех. Что искать, объяснять ей не потребовалось, и тут же посоветовала:

«— Обратите внимание, я выделила…

В списке розовым было подсвечено:

Катарей — бог подземных вод.

Да. Он — явно не сильнейший в их иерархии и потому в обхождении будет попроще; далее, если вспомнить, подземные воды мне уже раз помогли, когда смыли первый отряд преследователей, то есть сейчас ко мне он вряд ли враждебен; далее Хельга, то есть член моего отряда Ольга — водоплавающая ксана, ему не совсем чужая, ну и… богиня корней Катли, у которой передо мной небольшой должок, с хозяином подземных вод просто должна иметь отменные отношения — иначе рискует, что корешки её посохнут — может, словечко замолвит?

— Извините, но Вы даже не шахтёр, — выразил общий скепсис не знающий мои реалии Гауз.

Но когда я туда с ним заявился, меня в молельный зал без проблем пропустили, и пожертвование — полновесный золотой! — алтарь принял. Вышел настоятель — гиротус Ильертор.

«— Гиротус — водная раса, господин, как “ксаны”, но у тех места обитания — большие реки, а у таких, как святой отец — подземные водоёмы. И ксаны — полностью человекоподобны, а у них — тс-с-с! — перепонки на ногах.

Я начал ему описывать проблему, что, мол, у меня будет много накопителей и…

— Золотой, — прервал он меня.

Я попытался предупредить, что…

— Золотой за всё. Мы не рынок, и не пытаемся, как они, — кивнул он на Гауза, — из всего делать деньги. Богом уставлена плата: за обращение — золотой. Кому-то дорого, кому-то наоборот. Приходите. Ваша жертва принята, значит, Вы допущены. Просто приготовьте этот самый золотой.

— Благословите, отче, — тогда ответил я.

Как потом быстро выяснилось, это благословение… Не само оно, а то, что меня в храме приняли — сыграло ключевую роль в том, что меня без особых проволочек приняли и в гильдию Артефакторов. Что им, тем не менее, не помешало потребовать от меня предъявить три разноплановые законченные работы. Дикарский щит и дикарский кинжал были встречены с интересом, но мне очень не хотелось показывать этим знатокам дикарскую божественного уровня алебарду… Однако, пронесло. Они удовлетворились строкой из моего интерфейса о лестнице дикарской, за которую я 5-ую единичку в Артефакторике получил!

Впрочем, и их снисходительность вскоре объяснилась. Первооснову моего дикарского вооружения они распознали сразу, а уж как вцепились в личиночно-паучью требуху!.. Потому что — естественная основа защиты от природной магии! Между прочим, обычный приворот — это тоже, как они мне с улыбочками пояснили — природная магия. И, когда похвастал перед ними своим “браслетом хлада”, мастера покивали: в той же локации наверняка сработан, ведь правда? Я только руками развёл: не знаю, но добыт там.

Я вознамерился их аппетиты поумерить и объяснил, что всё своё подобное я отдал раньше. То, что осталось — уже не моё, а, так сказать, чужой материал под заказ. Который я под протокол, должен буду вернуть. Угу, поумерил: «То есть, под всё этого уже и покупателем разжились?!»

Среди возжелавших взять меня в ученики их набольшие устроили небольшой аукцион в пользу Гильдии. Насколько я понял, мастерам горело принять участие в работе с редкими ингредиентами, но я решил начать с чего попроще — с ожерелья.

Наставник мой, когда клыки увидел, целый допрос устроил: чьи, как добыты, честно ли были убиты их обладатели, каким образом, как были захоронены останки… Кончилось тем, что мне порекомендовали, чтобы черепа, с которыми я просто не знал, что теперь делать: тела героев пропадают спустя шесть часов после их смерти — осыпаются в прах и развеиваются по ветру, а эти ни осыпаться, ни развеиваться не собирались. Я уж их на открытое место выставлял — не, никак. Зато уже попахивать начинали. Так вот, мэтр Чаез настоятельно посоветовал мне до начала, до всех работ, сходить на орочье кладбище и их упокоить. Что для орков означало — сжечь. Между прочим, двадцать пять серебрушек (пять драхм, то есть. Но здесь драхмами оценивались только благородные работы) за тело! А за три черепа? Но без клыков?

Профессионалов надо слушаться. Сходил. Жрец — здоровенный седой орк — запросил семьдесят пять. Я достал самую здоровенную башку и прямо на том жреце отмерил ею восемь отрезков. В восемь раз меньше! Три восьмых — тридцать серебрух!

— Э, человек! Сдурел? — на мне трупные отрезки мерить!..