Договорная жена - Екатерина Ромеро

из себя, и сейчас, стоя перед нарядом охраны с пистолетом в руке, он не собирался церемониться.

– Кто Малику сегодня встречал?

Вперед выходит двое охранников. Вахид же крепче сжимает пистолет в руке. Он владеет оружием с восьми лет. Это жизнь его, бизнес и, конечно, многомиллионное состояние.

– Кто обыскивал?

– Я. Все по протоколу было.

Махмед. Сука.

Заряжает пистолет, и делает выстрел ему в обе ладони по очереди с хирургической точностью.

Чужая кровь брызгает на пиджак. Не мерзко. Вахид привык к ее виду.

Охранник издает истошный подавленный крик, и падает на колени, но не смеет огрызнуться. Он знает, за что получает.

– Никто не смеет касаться моей невесты. Это первый и последний раз, Махмед.

– Да, господин. Простите.

– Уволен.

Вахид убирает пистолет в кобуру, но почему-то легче не становится. Чувство собственничества уже взыграло внутри.

В эту ночь он едва ли сдерживается, чтобы не зайти к девчонке. Ахмадов уже успел изучить ее формы, и предвкушал, какой кошкой девушка будет в постели, если, конечно, ее поведение – это не напускной фарс.

Вахид ожидал ее строптивости, но не оценил масштабов. Малика сбегает уже следующим утром. Так просто, среди бела дня, перелезает через ворота и выходит из поселка.

Конечно, Ахмадов мог бы ее уже тысячу раз завернуть, но ему было интересно, куда эта кобра дойдет сама, будучи без машины и денег. Он играл с ней, точно кот с мышкой, отпуская, но все время удерживая на виду.

Малику пасли еще минут сорок, пока на горизонте не появился какой-то сосунок, который начал лезть к ней с объятиями и хватать за руки.

К удивлению Ахмадова, эта чертовка вовсе не упиралась ему, а тут же в объятия бросилась к сопливому блондину, что и стало последней каплей.

Он остановился только тогда, когда девчонка начала истошно орать, и буквально повисла у него на руке. Дрожащая, перепуганная и взъерошенная, сейчас она уже не казалась такой борзой, как вчера.

Одногруппник, значит. Интересно. Много ли у нее таких, сука, одногруппников?

Довезли Малику домой молча. Всю дорогу она только и делала, что хорохорилась, точно напыщенная индейка, но это только забавляло.

Как только остановились, чертовка пулей выскочила из машины, и побежала в дом. Правильно, девочка, не стоит его сейчас бесить. Если девка бы не остановила его, блондину точно пришел бы пизцед.

Телефонный звонок заставляет отвлечься. Аслан.

– Да.

– Господин Ахмадов, что с парнем делать? Он так там и лежит у обочины. Менты скоро уже приедут.

– Пробил, кто? Откуда.

– Да, одногруппник Малики. Студент-медик. Учатся вместе.

Пристально всмотрелся вдаль. Как этот сученыш просек, где она? Усмехнулся. Мобильник. Ай, Малика…

– Аслан, надо было сразу отобрать у нее телефон. Твоя ошибка.

– Извините. Не подумал.

– Надо думать. Пацан дышит еще?

– Да. Без сознания только.

– Сделай так, чтобы он навсегда забыл номер Малики. Передай, если еще раз посмотрит в сторону моей невесты, я перережу ему позвоночник.

– Понял.

* * *

Малика не выходит из своей комнаты весь день, и это мне не нравится. Если думает, что с ней тут будет кто-то возиться, сильно ошибается. Мне не нужна проблема, мне нужна жена.

Открываю дверь, за которой сидит девчонка, но та не поддается.

– Дверь открой.

Тишина. Вообще ноль реакции. Да что с ней? Из какого леса я вообще ее забрал?

– Малика, ты меня слышишь? Открой дверь, я сказал!

Не раздается ни единого звука, словно там вообще нет никого.

Мое терпение лопается быстро. Приложившись плечом к двери, отворяю ее, но не полностью. Сантиметров на пятнадцать только. Чертовка, забаррикадировалась от меня. Только чем, кроватью? Кобра показалась мне слабее изначально.

Делаю еще один выпад, и теперь уже выламываю эту дверь к чертям. Петли отлетают на пол.

Что-то громко падает. Комод деревянный. Даже не представляю, как эта девка дотащила его сама. Значит, не такая уж она и слабая.

Вхожу внутрь, переступая через опрокинутый комод. Оглядываюсь по сторонам. В комнате точно ураган прошелся. Даже люстра хрустальная сломана и валяется на полу. Как эту придурошная до нее долезла, даже думать не хочу.

Под ногами скрепит стекло, вещи везде разбросаны. Сразу же за шкафом замечаю эту дикую кошку. Сидит, притаившись в самом углу. Дышит тяжело. Одно только не шипит, точно кобра. Ядовитая.

– Ты что тут за погром устроила? Кто разрешал крушить тут все?

– Мне не нужно ваше разрешение!

Подхожу ближе. Как знал, что с ней будут проблемы.

– Еще раз такое устроишь, я тебя на цепь посажу. Там не будет мебели, зато научишься порядку.

Слышу, как фыркает. Отворачивается от меня, складывая руки на груди сочной. Упрямая.

Краем глаза замечаю, что запястье ее правое обмотано какой-то тряпкой.

– Что с рукой, поранилась?

Наклоняюсь к ней, но девка быстро руку свою прячет за спину, и мне это не нравится. Мне мало терпения. На эту кошку бешеную его нужен целый вагон.

Отползает от меня, смотрит диким зверем. Не хочу ее трогать сейчас, иначе это хуево кончится.

Поднимаюсь и иду к входной двери, но меня окликает звонкий девичий голос:

– Что с Лешей? Он умер, да?

Едва ли сдерживаюсь. Как она смеет еще тревожиться за этого молокососа?

– Нет, живой. До тех пор, пока ты снова ему не наберешь. Телефон свой отдала, живо.

Поднимает на меня свои темные глаза. Не чисто черные они у нее, как я изначально думал. Капля зелени там все же есть. Блестят сильно. Искрами переливаются. Губы красные, манящие. Сама взъерошенная, точно воробей зимой.

– У меня нет телефона.

Триггер срабатывает быстро. Ненавижу вранье.

В один миг обхватываю ее руками, и с легкостью достаю телефон из заднего кармана джинс. Так даже интереснее. У нее чертовски упругая задница.

– Не трогайте!

Шипит на меня, а после ноет. В ее глазах огонь, который мне так нравится. Ядовитая кобра. Уже предчувствую, как на члене моем скакать будет.

– Ну, пожалуйста, не отбирайте…Я семье только своей звонить буду.

– Я твоя семья. Смирись.

– Смирись? С чем?! С тем, что меня продали, как товар на рынке, или с тем, что вы забрали меня, как мясо, даже не спрашивая, хочу ли я этого? Скажите, зачем я вам? Вы же не любите меня. Совсем не любите!

Едва ли сдерживаюсь, чтоб не рассмеяться в голос. До чего же она еще наивная. В любовь до сих пор верит. Как дитя малое.

– Ты моя, Малика. Это все, что должно быть отпечатано в твоей голове. Ты женой моей станешь, и подчинишься мне. Полностью.

– Нет! Нет, не