Император деревни Гадюкино - Дарья Донцова

– Соня уже сообщила вам о моемсумасшествии?

– Да, – кивнула я и осеклась, –простите.

– Ничего, – отмахнулась Нина, –отбросим церемонии, надо успеть вам все объяснить. Я на самом деле супругаМалыша и нахожусь в здравом уме и твердой памяти.

– Соня показывала мне фото отца иназывала его Константином Львовичем Пронькиным, – робко сказала я. –Лысый такой дядечка в костюме с галстуком, рок-певец из него как из меня фея.

Нина обхватила плечи руками.

– А вы, глядя на меня, можетепредставить, что я пишу пьесы для домашних спектаклей? Причем пользуюсьноутбуком. Внешность обманчива, и возраст не помеха ни для овладениякомпьютером, ни для сцены. Малыш никому не открывал своей личности. Он былгениальным музыкантом, мы познакомились случайно, очень давно, в церкви. Мойголос показался ему ангельским.

Глаза Нины приняли мечтательное выражение,полился рассказ.

Костя, случайно оказавшийся в храме, подошелпосле службы к регенту и спросил, кто солировал в хоре. Тот указал на Нину,Пронькин бросился за девушкой.

– Я пишу музыку, ты гениальнаяисполнительница, тебе место в оперном театре.

Нина без стеснения ответила:

– Я хотела учиться, но отец не позволил.

Константин предложил прогуляться, девушканеожиданно согласилась, а через три дня сбежала из дома и поселилась с парнем.Нина ушла практически голой, в том, в чем была, взяла только паспорт.Священник-отец рвал и метал, даже обратился в милицию, но там ему живообъяснили: дочь совершеннолетняя, имеет право распоряжаться своей судьбой посвоему усмотрению.

Все богатство жениха составляла однокомнатнаяквартира в Люберцах. У Нины не было даже второй пары белья. Отец разрешилей окончить только девять классов, а потом отправил в училище, где готовилихудожников и прочих мастеров для церкви. Руки у Нины оказались пришиты не ктому месту: она так и не овладела иконописью и золотошвейным мастерством, ненаучилась реставрировать старинные книги и документы.

Отец часто бранил бесталанную дщерь, а Нинаиногда робко просила:

– Батюшка, позвольте мне в хоре петь.

Олег Серафимович злился и отвечал:

– Хочешь пением баловаться? Это дьяволтебя искушает. Делать надобно то, что родитель приказывает. Человек создан длятруда, а не для греха.

Спустя некоторое время церковнослужительсдался. Ох, видно, не зря Олег Серафимович противился пению дочери, может,провидел будущее?

Полюбив Костю, покорная дочь священникакардинально изменилась. Они с мужем начали выступать на свадьбах, дняхрождения, пытались заработать пением. Но в конце концов Пронькин на эту затеюплюнул. У них появились две дочки, их нужно было кормить и одевать, и отецвспомнил о своем экономическом образовании.

В начале девяностых Косте удалось создатьбанк. Предприятие оказалось успешным, в семье появились сначала небольшие,потом большие, следом огромные деньги. В двухтысячном году Пронькин,несмотря на свой капитал, загородный дом, отсутствие финансовых проблем икрепкую семью, затосковал. Он и раньше порой впадал в депрессию, и дажеобрадовался дефолту – это слегка взбодрило финансиста, но Костя не потерялденег и совсем сник. Нина беспокоилась о муже, старалась его расшевелить, но навсе предложения жены он отвечал:

– Это скучно.

Банкир не хотел путешествовать, не увлекалсяспортом, охотой, рыбалкой, был равнодушен к автомобилям, молодым девушкам ивсяким модным религиозным течениям. Пронькин стал придираться к детям и, вот ужневиданное дело, покрикивать на жену. Нина вызвала невропатолога, специалистпрописал мужу таблетки, но Костя вышвырнул их в помойку со словами:

– Не фиг из меня психа делать!

Чтобы хоть как-то растормошить мужа, Нинакупила билеты на концерт. Она плохо знала эстрадных исполнителей, поэтомуприобрела вип-места на выступление группы «Крабс». Некогда парни были оченьпопулярны в Америке, потом их смыло из чартов волной молодежи, но в России«Крабс» до сих пор наивно считают яркими звездами.

Когда четверо дедушек ударили по гитарнымструнам и заколотили в барабан, Нина нервно поморщилась. Она не зналарепертуара «Крабс», ожидала услышать пение в стиле Сальваторе Адамо, ДжоДассена, Хулио Иглесиаса, на худой конец Адриано Челентано. Но старички игралирок. Надо отдать им должное, музыкальные мумии завели зал, зрители ринулись натанцпол. Нина разинула рот, увидев Костю вместе с тинейджерами около сцены.Размахивая над головой пиджаком от Бриони, швырнув на пол галстук, за который вбутике запросили полторы тысячи евро, расстегнув до пупа рубашку, сшитую поиндивидуальному заказу в Швейцарии, Костя отрывался так, что подросткипоставили его в центр круга и начали ему аплодировать.

Мужчина не первой молодости, исполнявшийбезумные танцы, привлек внимание солиста «Крабс». Американец наклонился сосцены и спросил Костю:

– Эй, хочешь к нам?

– Спрашиваешь, – заорал банкир,великолепно владевший английским, и его моментально втянули на помост.

Гитары заиграли одну из культовых песенгруппы.

– Слова знаешь? – прищурилсясолист. – Начинай!

И Костя запел. Нина ахнула. Мощный голосмужа не изменился со времени молодости, от сцены пошла такая волна энергетики,что зал замер, а потом взвыл в восторге.

«Крабс», ошалев, смотрели на русского, которыйоказался лучшим исполнителем, чем они.

– Ну, дальше, – потребовал Костя,когда песня закончилась. – Лабаем следующую. Гоу, парни!

С концерта Костя ушел другим человеком.Нина только изумлялась, видя, как муж уносится в восемь утра на работу, априскакивает домой около полуночи. Через полгода жена не выдержала и сталазадавать вопросы.

Константин отделывался общими фразами, а вноябре он принес два билета на выступление певца Малышева.

Нина отреагировала на приглашение кисло.

– Зачем тащиться в клуб на окраине, чтобыпослушать никому не известного исполнителя?

Костя обнял жену.

– Я решил заняться продюсерством, пареньпоказался мне перспективным. Хочу услышать твое мнение. Вдруг овчинка выделкине стоит!

До места концерта супруги добирались порознь,Костя не мог сбежать с совещания, он даже предупредил жену:

– Я наверняка опоздаю, ты не волнуйся,сиди спокойно в зале.