Стрекоза второго шанса - Дмитрий Емец

Надо отдать ему должное, Кирюша вел себя стоически. Улыбался, мамой гордился и не оскалился даже тогда, когда она, послюнявив палец, стала стирать с его щеки «какую-то бяку». («А ну, стой смирно! Я мама, а маме можно!»)

– Раз-два! Раз-два! – кричала Фреда, размахивая бутылкой.

Видя, как бодро шагает вторая пятерка, Ул решить усложнить задание.

– А ну, стой! Поворачиваем к лестнице! – заорал он.

– Господа! Но это лестница в подвалы! – заявил Даня.

– Да? Вот чудо! Былиин! Неужто в подвалы? А я и не знал! – удивился Ул. – Поворачиваем!

Через несколько лестничных пролетов вторая пятерка настигла-таки первую и принялась колотить ее пластиковыми бутылками. Первая пятерка сопротивлялась вяло. Она отдирала от перил Алису, которая кусала всех за пальцы. Закончилось же все тем, что Сашке надоело, что его и Рину бумкают бутылками, и он дернул Влада Ганича за голень. Обе пятерки скатились по ступенькам и, окончательно перепутавшись, прекратили возню.

– Развязываемся! – великодушно заявил Ул. – На сегодня хватит! Кто там у меня ремень забрал? Вертайте его взад!

– Ну что, поднимаемся? – спросила Рина.

Ул молчал, задумчиво поглядывая на спускавшиеся вниз ступени. Заметно было, что он колеблется.

– Фигуса с два поднимаемся! Есть тема. Кто хочет посмотреть одно местечко? Только, чур, не палить меня Кузепычу и Кавалерии! Ладушки?

– Ладушки у бабушки! – ляпнула Фреда.

По узкой лестнице приходилось спускаться в ряд. Алиса после сотой ступеньки принялась жаловаться, что у нее отваливается все подряд, особенно ноги, руки и внутренности. Потом ступенек на триста забыла об усталости и начала ныть, только когда у нее участливо спросили: как она, ничего? Макар задумчиво щупал мощную кладку. Даня вслух рассуждал, какой длины может оказаться нижний тоннель и не соединяется ли подземелье с Московским метрополитеном.

– Куда чего ведет – это к Роде, – ответил Ул.

– А вы с Ярой не?..

– Нам хватает неба.

– Но ведь первые шныры зачем-то выкопали эти катакомбы?

– Первые шныры много чего делали. Мы и трети того не знаем, что было для них в порядке вещей, – кратко ответил Ул.

Даня втянул голову в плечи, чтобы не цеплять макушкой низкий потолок. Молчать ему было скучно, бесконечно спускаться тоже скучно, и, заметив, что Рина тайком достает шоколад, он предложил:

– Спорим на шоколадку, что ты не сможешь повторить простого русского слова?

– Идет. Давай его сюда! – согласилась Рина.

– НИИОМТПЛАБОПАРМБЕТЖЕЛБЕТРАБСБОМОНИ МОНКОНОТДТЕХСТРОМОНТ, – выпалил Даня на одном дыхании.

Рина моргнула, заблудившись где-то на пятом слоге.

– Чего это за бред? Ты хоть знаешь, что это значит?

– Конечно, знаю. Научно-исследовательская лаборатория операций по армированию бетона и железобетонных работ по сооружению сборно-монолитных и монолитных конструкций отдела технологии строительно-монтажного управления, – сообщил Даня, беззастенчиво отбирая у нее шоколад.

Вскоре они добрались до тоннеля, выложенного крупной брусчаткой. Здесь было темно, и Ул отправил Даню с Кириллом на лестницу за негаснущими факелами. Макар тоже рвался с ними, но Ул его притормозил, опасаясь, что тот найдет что поджечь даже во влажном подземелье.

Пока они отсутствовали, Ул стал ругать Кузепыча, который не подумал о нормальном электрическом освещении подвала. Влад Ганич тоже попытался вякнуть что-то про Кузепыча, но Улу это неожиданно не понравилось.

– А вот этого не надо! Развел тут критику высшего разума! – сказал он и назначил Владу десять отжиманий. Тот неохотно повиновался.

– А тебе можно ворчать?

– Мне можно. Я сам, чудо былин, начальство! А то сегодня ты Кузепыча ругаешь, завтра Родю, а послезавтра меня! Понимаешь: МЕНЯ!!! – и, накрутив себя таким образом, Ул добавил Владу еще десять «супержаб».

«Супержаба» – это было вдвое хуже отжиманий, поскольку предполагало выпрыгивание из положения приседа и хлопок руками над головой. Когда Влад Ганич «родил десять супержаб» (копирайт Ула), вернулись Даня с Кириллом. Ул взял у Дани факел, отбежал немного, присел на корточки и, вытянув руку, что-то осветил. Все увидели лестницу, настолько узкую, что по ней пришлось бы спускаться если не совсем боком, то выставив вперед плечо. Ступеней через восемь угадывалась старинная деревянная дверь, окованная металлическими полосами.

– Надеюсь, нам не сюда? – отдышливо спросил Влад Ганич, не отдохнувший еще от «супержаб».

– Ага, в смысле угу! Это то самое место, где Митяй Желтоглазый работал над дополнительными фигурками к нерпи. Ну, кто хочет посмотреть?

В голосе у Ула Сашка уловил знакомую интонацию. Похожие голоса были у парней в секции, когда новичка невинно просили открыть кран в умывалке. Откуда бедолаге было знать, что после самого легкого поворота из сломанного крана с жутким гудением вырвется струя ледяной воды?

Сашка хотел отказаться, но скосил глаза на Рину и решил рискнуть. Сбежал по лестнице, попытался взяться за круглое металлическое кольцо двери и… не смог. Ощущение ребенка, который тянется к солнцу и вроде как должен, по всем прикидкам, его коснуться, но все никак не коснется. Бежит за стулом, встает на него – и снова ему кажется, что до солнца осталось совсем чуть-чуть. Сашка старался раз за разом, но рука зачерпывала пустоту. Самое обидное, что дверь не была призрачной. Сашка видел следы кузнечного молота на кольце и трещины рассохшегося дерева. Сверху его подгоняли нетерпеливые голоса. Он зажмурился и наудачу шагнул вперед. Ничего. Открыл глаза, побежал и – опять остался на месте. Сдавшись, Сашка попытался вернуться к остальным, но и этого не сумел. Бежать он мог, но с места почему-то не сдвигался. Так и торчал на узенькой площадке, залипнув непонятно в чем, что и держало, и не держало его в одно и то же время.

– Чего ты копаешься, сурок? Давай я! – нетерпеливо крикнул Макар.

Не дождавшись ответа, он скатился вниз, плечом вдавил Сашку в стену и попытался пнуть дверь. Дверь не мешала ему себя пинать, но и не помогала. Макар так до нее и не дотянулся.

– Во, курва! Ща я ее с разбега сделаю! – Макар рванул наверх, но налетел на спускавшегося Даню, горевшего желанием научно разобраться в ситуации.

Видя, что трое уже внизу, к двери Митяя Желтоглазого спустились и остальные, кроме Ула и Лены, оставшихся наверху. На площадке стало тесно. О том, что по лестнице подняться невозможно, знал пока один Сашка, но помалкивал. Остальные считали, что мешают друг другу. Они лезли, застревали, толкались. Макар отдавил Алисе ноги. Даня, чьи локти требовали вертолетного размаха, заехал Макару в переносицу, после чего три раза попросил прощения.

Потом Даня повернулся к Улу.

– Позвольте проявить любопытство, если, конечно, вопрос окажется в пределах вашей осведомленности и не за рамками нашей компетентности? – спросил он без малейшей задержки в рече. Видимо, Даня и мыслил так же, как и говорил.