Две судьбы. Книга 5. Похищение - Семен Малков

— Ведь люди, которые верят, что долголетия могут достичь только жители гор и у нас они обитают лишь на Кавказе, крупно ошибаются! — бодро продолжал Иванов. — Я в этом убедился, когда из газет узнал, что нашли двух аж по сто пятидесяти лет в сыром и полном смога Лондоне. Оказалось, что оба — садовники. Ну как тут не поверить, что главное — это беречь нервы!

— Это моя вина, что у Степочки инфаркт, — покаялась Вера Петровна дочери, позвонившей сразу же, как узнала о болезни отца. — Прошляпила, когда он пожаловался, что сильно устает. Посоветовала поменьше работать в саду. А это, оказывается, — всплакнула она, — к нему инфаркт подкрадывался.

— Не казнись, мамочка! Все равно назад ведь не вернешь, — чтобы успокоить ее, посоветовала Светлана Ивановна. — Папа крепок, как никто, в его возрасте. Вот увидишь, он обязательно выкарабкается!

— Нет, дочура! Я ведь знала, что он сильно переживает по работе, хоть и виду не показывает, — горевала она, утирая слезы. — Он ничего мне не говорил, и я не расспрашивала, чтобы не бередить ему душу. А зря!

— Почему же? — не поняла ее дочь.

— Да потому сердце у него прихватило, что все носил в себе! А если бы со мной поделился, то ему непременно полегчало б! — перестав плакать, убежденно заявила Вера Петровна. — Но, видит Бог, я не уйду из больницы, пока не вытащу оттуда Степочку!

— Но как тогда мне быть с Оленькой и Надюшей? — всполошилась Светлана Ивановна. — Кто же с ними останется, если ты будешь все время в больнице?

— Придется тебе вернуться домой! — сухо ответила ей мать. — Я люблю внучек, но и мужа не могу оставить без ухода в таком положении. И не говори мне, что в больнице без меня справятся! — повысила она голос. — Будто не знаешь, какой там теперь уход!

— Но я не могу этого сделать! Меня некем заменить, и наши гастроли будут сорваны, — тяжело вздохнула Светлана Ивановна. — Я, как-никак, все еще примадонна, и театр понесет большие убытки.

Однако Вера Петровна лишь грустно покачала головой:

— Ничего не поделаешь, доченька! Это — меньшее зло. Я знаю, что в своем сердце ты хранишь верность Ивану Кузьмичу. Но не забывай и того, что твой отец все же Степан Алексеевич!

Светлана Ивановна смущенно понурилась, так как мать попала в ее больную точку. Хотя она уже давно звала профессора Розанова папой, но при этом ясно сознавала, что никогда в душе не будет считать его своим отцом. Таким для нее до конца дней останется покойный отчим Иван Кузьмич Григорьев, который с самого рождения любил ее и вырастил как родную дочь.

Вера Петровна вышла замуж за ее отца, Степана Алексеевича, лишь спустя пять лет после смерти Григорьева. Профессор Розанов не был виноват в том, что дочь росла, его не зная, и сам до поры о ней не ведал. Прекрасный человек, которого всю жизнь любила мать, он все же не стал для Светланы Ивановны тем, кем был, — ее родным отцом. Так получилось, и с этим ничего нельзя было поделать!

— Вы уже пришли? Ранняя пташечка! — радушно приветствовал Веру Петровну дежурный врач клиники, встретив у входа в палату. — А у меня для вас хорошие новости. Ваш муж — молодец, идет на поправку. Кризис уже позади!

— А говорить мне с ним можно? — робко подняла на него Вера Петровна свои чудесные серые глаза. — Уж больно тяжело видеть его безмолвно лежащего с полузакрытыми глазами.

— Говорите сколько угодно, только не на грустные темы, — улыбаясь, разрешил врач. — Сегодня он уже совсем не такой, каким вы видели его вчера. Сам просит подать то, что ему требуется.

И правда, стоило Вере Петровне войти в палату, как муж ее сразу заметил и слабо улыбнулся. По-видимому, с нетерпением ждал, когда она появится. Он ничего не сказал, лишь указав глазами на стул возле кровати, и она на него присела.

— Ну ты сегодня уже нормально выглядишь, Степочка. Доктор говорит, что пошел на поправку, — сказала Вера Петровна, ласково гладя его большую руку, лежащую поверх одеяла. — Если будешь их слушаться, то побыстрее выпишут, — от себя добавила она. — Просто не представляю, как без тебя управлюсь на даче, дорогой. Так что ты уж постарайся!

— До нормального еще далеко, но буду стараться, — медленно выговаривая слова, слабым голосом произнес Степан Алексеевич. — Что, здорово я вас всех подвел?

— О чем ты, дорогой? У нас все в порядке, — бодро заверила его супруга. — Тебе не следует беспокоиться.

— Брось, Веруся, я же знаю, что подвел, — так же тихо продолжал он. — Раз ты здесь, то за внучками смотреть некому.

— Вот ты и не прав, Степочка! — Вера Петровна слегка сжала его руку. — За Олей и Надей будет ухаживать Даша. Она уже временно перебралась на Патриаршие. Пусть тебя это больше не заботит!

Предупреждая вопрос, который прочитала в глазах мужа, она добавила:

— Дашеньке это не повредит, но Михаил и Петенька подыскивают для наших внучек подходящую няню. Сам знаешь, дело это непростое и быстро его не сладишь. Ведь кому попало девочек не доверишь!

Вера Петровна с любовью посмотрела на небритое, но все равно красивое и мужественное лицо Розанова, и, чтобы поднять его настроение, заверила:

— А насчет дачных дел не сомневайся: я с ними сама управлюсь! Не я, что ли, в деревне выросла? Чай не забыла, как лопату и вилы в руках держать. — Она перевела дыхание и деловито перечислила. — Компост в теплицы я уже заложила, рассада подготовлена. Так что на Первомай и Победу все будет посажено.

Снова прочитав в глазах мужа немой вопрос, Вера Петровна решила больше не лукавить и призналась:

— С плодовыми деревьями и кустарниками я, Степочка, одна не управлюсь. Вот поправишься, сам все в саду сделаешь. Мне это не по силам. А за остальное можешь не беспокоиться!

Немного поразмыслив над тем, что еще должно его заботить, она добавила:

— На дачу ездить буду с нашими соседями. Мне и Воронины предлагали, и Фридманы. Им ничего не стоит попутно меня подобрать и высадить у метро.

Заметив, что муж нахмурился, она сразу догадалась, в чем дело.

— Знаю, дорогой, что ты не любишь одалживаться, — мягко сказала она, вновь погладив его по руке. — Но Михаила и Петеньку просить об этом не хочу. Они слишком заняты своими важными делами. Пусть заботятся о Даше и внучках!

Степан Алексеевич, видимо, был еще очень слаб и, умиротворенный ее неторопливыми ласковыми речами, непроизвольно задремал. Убедившись, что он ее больше не слушает, Вера Петровна поправила на нем одеяло и достала из сумки книжку, которую начала читать еще в троллейбусе.

Мощный «БМВ» Седого с его подручным Цыганом за рулем резко затормозил у невзрачного здания, в котором помещалось охранное бюро «Выстрел». Из передних дверей машины, пригнув головы, вылезли рослые Седой с Цыганом, а из задней выкатился маленький Проня и вслед за ними вошел в дом.

В знакомой обшарпанной конторе находилась лишь Настя, которая, со скучающим видом, сидя за секретарским столом, читала книжку. Кивнув ей, Седой и Проня прошли в кабинет, а Цыган развалился рядом на стуле. Зазвонил телефон, и Настя лениво подняла трубку.